Читать книгу "Идеальное несовершенство - Яцек Дукай"

Чему вообще должно было служить это возвращение сюда с Плато? Идиот! Что, может, бросишь Франтишеку в лицо, что ону коварный похититель, лжец, торговец живым товаром?

Тут в Замойском пробудился издевательский насмешник: отчего бы и нет? Вызову егу на дуэль!

Хотя, положа руку на сердце, Деформант не сказалу и слова неправды. Не говорилу ведь, откуда ону взялось тут до появления Войн, куда и зачем летелу. Возможно, Франтишек лгалу насчет отрезанности от своих Плато – но и в этом Адам не мог быть уверен. Черт его знает, не норма ли подобное похищение и торги для нынешних, например, обычаев, не обязывает ли некая конвенция к этому… Все возможно.

Повторяй это себе часто и с верой. Все возможно, все возможно.

Замойский растирал затылок. Да, это было глупо. Гнев не должен был меня коснуться. Я слишком мал, чтобы на кого-то или что-то здесь гневаться.

Как теперь вернуться? Там, в Фарстоне, меня ждут. А Франтишек смотрит; Франтишек слушает; Франтишек ползает по моей коже и проникает в глотку, в вены.

Деформант наверняка знает, что Войны уже не блокируют Плато – но знает ли ону, что я обладаю непосредственным доступом к Плато HS?

На всякий случай Замойский зевнул и потянулся. Непроизвольно подтянул колени в полуэмбриональную позу. Что-то кольнуло его в бедро. Он сунул руку в карман грязных, окровавленных штанов. Раковина!

Адам удержался от рефлекторного желания сжать ладонь на фантоме OVR. Вместо этого опустил веки и успокоил дыхание.

Раковина: следовательно, программа продолжает действовать. Значит, Адам не отрезан от Плато, а всего лишь переадресован. То есть: вышел из манифестации. Оэс все еще работает на его Полях.

Медленно продвигая пальцы по внутренней, гладкой поверхности раковины, Замойский начертил в кармане примитивный абрис фигуры дракона. Разве не дракона он видел на гербе Макферсонов, тогда, на лестничной клетке замка Фарстон? Управляющие программы Плато должны быть достаточно догадливы, чтобы переадрессовать его вновь в библио —

Тяготение. Свет – глаза его были открыты, хотя век он не поднимал. Белый феникс пролетал над головой. Пахнуло горячей весной.

Он встал из-под платана, отряхнул штаны.

Император поднялся над лужицей звезд.

– Каковы эти условия, стахс?

– Еще немного, – он протянул к мандарину руку с раковиной. – Как я могу этим управлять, чтобы на пожелания не реагировало тело, то есть – биологическая манифестация?

– Ресетнув коннективную сеть на коре головного мозга. Откроются новые соединения с аксонами и нейроглеем, согласно выбранной схеме. И тут может быть что угодно.

– Например?

Мандарин пожал плечами:

– Вторая пара рук. Нематериальный рот. Хвост. Полный дубль набора рецепторов. Что угодно. Менеджер оэс опишет тебе, стахс.

– У меня не слишком много времени. Я хотел бы оставить менеджер открытым в OVR и спрашивать без отражения в теле и манифестациях – но в ручные настройки я сейчас играть не стану. Какой самый популярный выбор?

– В этой версии? Анима.

– Сбрось мне.

– Ты, стахс, даешь мне разрешение на непосредственную альтерацию содержимого твоих Полей?

– Только для выполнения этого поручения.

– Да.

Император подошел ближе к Адаму.

– Прошу сесть.

Замойский вновь опустился под платан.

– Это тебе не понадобится, – сказал мандарин и забрал у Адама раковину.

Кинул ее в прудик, в котором горел Млечный Путь. Через ближайший рукав галактики прошла короткая волна. (Художественный крафт, ухмыльнулся в душе Адам.)

Манифестация Императора завернула одежды, запахнула их вокруг коленей и преклонила те напротив Замойского, над берегом звездистой тьмы.

– Чувствуешь, стахс? – спросила она, испытующе глядя на него.

– Что?

– Это.

Адам склонил голову, закусил губу:

– Нет —

Но знал уже, что говорит неправду.

Мандарин заметил его замешательство.

– Вдох. Прошу дышать. Вдох, вдох, вдох.

Он дышал. Боже мой, ДЫШАЛ! У него были легкие, но были также и ЛЕГКИЕ. Он чувствовал воздух и ЧУВСТВОВАЛ воздух. Воздух царапал нёбо и трахею – эту и ТУ. Если тогда, в руинах Дворца Памяти, была шизофрения разума – теперь он испытывал шизофрению тела.

Расщеплялся.

– Глубоко.

Глубоко, глубоко, до самой сердцевины хребта, до ядра каждой нервной клетки.

Резкий режущий удар вдоль дендритов: цшах! – и вот уже появилось два Замойских: /Замойский и //Замойский, и оба сидят здесь, и таращат глаза в пустое пространство над эшеровым Домом Императора.

– Теперь сосредоточься исключительно на своей аниме, стахс.

//Замойский встал, выпрямился. Взглянул сверху на коленопреклоненного мандарина. Повернулся и взглянул на себя – на /Замойского – на первую манифестацию, которая не встала, не выпрямилась, не повернулась. Смотрела из-под платана широко открытыми глазами.

У него закружилась голова. Адам убежал //взглядом от своего прима. Но даже когда //смотрел в том самом направлении, что первый он – на мандарина – //смотрел с другого места, под другим ракурсом. И такой //взгляд накладывался на /взгляд, и обе картинки заталкивались в один и тот же мозг: Замойский /видел и //видел. /Видел и //видел, /слышал и //слышал, /чувствовал и //чувствовал – дезориентация росла с каждой секундой, он тонул в хаосе чрезмерных раздражителей. Сейчас он начнет /думать и //думать – и тогда окончательно погибнет Адам Замойский, разорванный надвое.

Структура сознания не изменяется так же быстро, как структура коннективного нановара. Невозможно закачать два литра чувственных впечатлений в однолитровый френ; сосуд разорвет.

Ему пришлось смежить веки, обе пары. Однако сдублированный осязательный перцепторий не удалось так легко отфильтровать, и Замойский – не одна из его манифестаций, а Замойский – почувствовал, что еще немного, и в мозгу выбьет предохранитель, ответственный за лимит передачи раздражителей; что-то там перегорит, огонь перескочит с нейрона на нейрон, да так, что пламя безумия поглотит все.

– Как это закрыть?!

Крикнул //Замойским, но Император его услышал. Мандарин приподнял голову, перехватил панический взгляд //Замойского.

– Сущность такого расширяющего софтвара состоит не в сдвиге перцептория и создании внетелесной манифестации, поскольку такое происходит всегда, если ты пользуешься Плато, – спокойно сказал азиат, – но в параллельном управлении. Поскольку люди не живут в режиме мультитаскинга; люди всю жизнь обладают лишь одной манифестацией одновременно: своей биологической пустышкой. – Мандарин ударил челом в землю перед //Замойским. – Ты уже не стахс Четвертой Традиции.