Читать книгу "Агентство "Золотая шпилька". Дело вахтерши Ольги Васильевны. Сверху видно все - Ирина Меркина"

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Марина Станиславовна Наташу, потому что остальные, по всей видимости, понимали. — Куда их черти понесли?

— Женщину искать, — ответила Наташа, улыбаясь. Не то чтобы она действительно понимала все, но в интуицию подруги верила безоглядно.

— Надо же! Может, и я поеду? — засуетилась Ольга Васильевна.

— Нет уж, никакой демонстрации трудящихся, — крикнул Барабас, навалившись боком на стол и набирая номер районного отделения. — Мы с Любой поедем, и хватит. И то не понимаю, для чего.

Охранник в Плехановском кисло посмотрел на удостоверение Казюпы и проворчал:

— Сессия уже кончилась, сейчас только «хвосты» пересдают. Никого тут не найдете.

— Разберемся, — на ходу бросил Барабас. И тихонько спросил у Любочки: — «Хвосты» — это кто такие?

— Не «кто», а «что». Это несданный экзамен. Кто пропустил или «банан» схватил — сдает по новой, если преподавателя уговорит, — щегольнула Любочка знанием студенческих реалий.

Капитан с уважением посмотрел на нее, но ничего не сказал.

В учебной части им сообщили, что сегодня действительно день пересдач, и если их интересует конкретный студент… как вы сказали? Красильников? Ну, Красильников-то как раз здесь, можете не сомневаться. У него «хвостов» хватит на все каникулы. Услышав знакомое имя, молоденькая сотрудница спрятала улыбку, из чего можно было сделать вывод, что успеваемость студента Красильникова интересует ее не только по долгу службы. Почему-то совершенно не насторожившись из-за расспросов двух посторонних людей, один из которых был в милицейской форме, она проверила по расписанию, в какой аудитории мается со своей пересдачей их свидетель, и даже рассказала, как туда пройти.

— Виктор Семенович, давайте я одна пойду, — попросила Любочка, когда они покинули гостеприимную комнату учебной части. — Вы его только напугаете.

— Опять под ведьму закосишь? — усмехнулся Барабас, напоминая Любочке ее старые подвиги. Но у него и правда не было никакого желания снова встречаться с этим мажорным хамом. — Ну иди. Я в машине посижу.

Коридоры института были почти пустынны, только кое-где у закрытых дверей стояло по два-три студента с несчастными лицами. Окна заволокло метелью, и казалось, что на улице уже почти ночь, хотя было едва ли три часа пополудни. Ориентируясь по номерам аудиторий, Любочка наконец попала в нужное место. Там была всего одна дверь, но зато высокая, двустворчатая, с какой-то табличкой. Возле нее топтался худой длинный парень в немыслимо пестром шарфе, несколько раз обмотанном вокруг шеи. Он со снисходительной улыбкой смотрел вслед девушке, которая, щелкая каблучками, шла от него прочь, — то есть по направлению к Любочке. У девушки было красивое и довольно несчастное лицо. Пройдя мимо, она обдала парикмахершу душистой волной. Любочка сделала еще несколько шагов по инерции и остановилась как вкопанная. Наташины духи! Парень удивленно смотрел на маленькую женщину, которая остановилась в двух шагах от него и зашевелила губами, словно в уме решала задачу.

— Вы Красильников? — спросила Любочка и оглянулась. Девушка уходила вдаль по коридору.

— К вашим услугам, — нисколько не смутившись, ответил юноша в шарфе. — А что, Павел Андреевич заболел? Вы будете принимать у меня пересдачу?

— Н-нет… — пробормотала Любочка, заметив, что девушка тем временем уже скрылась за углом. — Сейчас, подождите… Стойте здесь, ладно?

Она повернулась и бросилась в погоню.

Тонкие каблучки уже стучали где-то в дальнем конце коридора, потом замолкли — то ли изменилось покрытие пола, то ли девушка зашла в какую-то аудиторию. Любочка метнулась туда, сюда — и вдруг увидела светлую кудрявую голову прямо под собой: оказывается, девушка спускалась по лестнице, которую Люба никак не ожидала здесь найти. Размышляя, стоит ли окликнуть незнакомку, сыщик Дубровская все прибавляла шаг, но молодые ноги на острых каблучках оказались проворнее. Добравшись до выхода каким-то новым, но, несомненно, более коротким путем, Любочка увидела, что девушка уже надела короткую белую шубку, которая висела у нее на локте, и толкает дверь на улицу. По этой шубке она вдруг узнала клиентку их салона, то ли Ленину, то ли Викину, сейчас было некогда вспоминать.

Любочка выскочила наружу, в сумасшествие снега и ветра, и сразу потеряла свой объект из виду. Некоторое время она стояла на пороге, крутя головой, пока не заметила белую шубку в маленькой желтой машинке, отъезжающей от тротуара. Надо было все-таки ее позвать! Любочка бросилась вслед машине, размахивая руками, но желтая букашка уже развернулась и ринулась в метель, в сторону центра. Вместо нее возле Любочки притормозила милицейская «Нива», и капитан Казюпа, приоткрыв дверь, поинтересовался, чего это Любовь Ивановна скачет по сугробам и хлопает крыльями вместо того, чтобы сесть в машину и рассказать по-человечески, что происходит.

— Вон за той желтой, — выдохнула Любочка, залезая на высокую подножку «Нивы». — Можете сделать, чтоб она остановилась?

— Можешь? — спросил Барабас у шофера. — У тебя матюгальник пашет?

Тот пожал плечами:

— Сделать можно, только вряд ли кто услышит. Сами видите, что творится. Ну что, включаем мигалку?

— Без толку, — хмыкнул Казюпа. — По такой дороге все равно не пропустят, только побьются. Давай уж как есть. Где тот желтый — заметил хоть, кто?

— «Ниссан», — ответил шофер. — Новая малолитражка. Догоним.

— Осторожно, — предупредила Любочка, — там девушка за рулем.

— Тем более догоним, — флегматично отозвался шофер.

Ира Венецианова почти не видела дороги. Не только из-за метели, но и из-за слез, которые взялись неизвестно откуда и теперь застилали ей глаза. Она сама не могла бы сказать, отчего плачет. Скорее всего, сказалось нервное напряжение последних дней. А также страх и разочарование в самой себе. И отчаяние — что теперь будет?

Только что, пять минут назад, она обнаружила, что не способна сделать Вальке Красильникову ничего плохого, а тем более его убить. Она специально пришла на кафедру, где он должен был пересдавать очередной заваленный экзамен, ждала вместе с ним задержавшегося преподавателя, кокетничала, вертелась и так и сяк, позволяя ему любоваться свободно перекатывающимися под тонкой кофточкой шариками. Валентин, как всегда, шутил и балагурил, но поехать с Иришей в одно потрясное место не соглашался. В другой раз, весело отбивался он, сегодня он занят позарез, а тут еще этого козла преподавателя где-то носит, как будто Вальке больше нечего делать, как торчать полдня на кафедре.

Он хохотал над Ириными шутками, мельком касался ее плеча, волос, и она почти забыла, что на даче ее ждет Макс. Милый верный Макс, ему уже пора возвращаться в Москву, у него куча работы, а он не в силах расстаться с ней и с их чудесным пристанищем. Ирочка как раз не возражала против возвращения в город: на даче уютно, но скучно, к тому же она надеялась, что за их переездом в Москву неизбежно последует визит в ЗАГС. Странно, что этого слова он ни разу не произнес, — неужели собирается ограничиться венчанием в церкви? Ну нет, быть гражданской женой Ира не согласна, Макс уже немолод, у него есть дети от предыдущих браков, и случись что, она окажется на бобах. Ирина уже раздумывала, как, не выходя из образа Мадонны, исхитриться и убедить его подписать брачный контракт…