Читать книгу "Время генома. Как генетические технологии меняют наш мир и что это значит для нас - Джон Луома"

Однако это важнейшее исследование получило достойное признание только через десятилетия. Возможно, потому, что идея о наследуемости рака была в то время очень далека от основного направления медицинской мысли. Мало кто обратил внимание и на работу интеллектуального наследника Уортина Карла Уэллера, который продолжил исследования.

Возможно, Уортин начал пропагандировать использование евгеники в здравоохранении, чтобы снизить заболеваемость раком, именно после исследований «семьи Г.» – так он называл Гроссов{114}.

В 1960-х гг., когда в американском обществе сложились иные медицинские взгляды, работы Уортина и Уэллера продолжил молодой и энергичный Гарри Линч (упомянутый в седьмой главе). Линч жил и работал в городе Омаха, штат Небраска.

Иногда, наблюдая несколько поколений одной и той же семьи на традиционных ранчо и фермах, Линч видел, что у нескольких членов семьи возникал одинаковый набор злокачественных новообразований: опухоли груди и яичника, толстого кишечника, матки и поджелудочной железы, меланома. Ему пришлось изрядно покопаться на полках с медицинской литературой, чтобы найти и прочитать оригинальную статью Уортина 1913 г., опубликованную в журнале Annals of Internal Medicine. Линч отметил поразительное сходство между семьей Г. и своими пациентами. В 1965 г. он выступил с докладом перед Американской академией врачей и даже встретился с внуком Уортина, который работал врачом в Бостоне.

Как и Уортин, Линч опередил свое время. К середине XX в. наука полностью прониклась идеей, что рак вызывают факторы окружающей среды, такие как загрязняющие вещества, яды, радиация и т. д. И действительно, их воздействия часто запускают развитие разных видов опухолей (например, солнечная радиация вызывает рак кожи). Однако то, что рак – болезнь ДНК и все эти воздействия окружающей среды приводят к опухолям потому, что повреждают ДНК, ученые в 1960-х гг. еще не знали. И они не могли понять, что мутации ДНК, которые передаются из поколения в поколение, могут также быть причиной рака.

Линч вспоминает: «Мне никто не верил. Я всячески пытался, но так и не смог получить грант на исследование семейных форм рака».

Он рассказал, как подавал заявку на грант одного из Национальных институтов здравоохранения, чтобы изучать семьи с наследственным синдромом рака молочной железы и яичников. Сейчас известно, что этот синдром вызывается мутациями в знаменитых генах BRCA1 и BRCA2, а также в нескольких других. В то время в большинстве случаев, чтобы получить федеральное финансирование по такому проекту, несколько рецензентов должны были лично приехать и побеседовать с соискателем, а потом дать положительное заключение.

Экологическая эпидемиология – наука о том, как факторы окружающей среды влияют на риск возникновения заболевания, например, как табачный дым или воздействие асбеста могут повысить вероятность развития рака легких. Национальные институты направили в лабораторию Линча в Омахе экспертную комиссию из трех выдающихся ученых эпидемиологов.

Линч подготовил презентацию, демонстрирующую предварительные данные, на основе которых была подана заявка. Он рассказывает: «Пока я показывал эту презентацию, я заметил, как один из приглашенных экспертов эпидемиологов с досадой поглядывает на часы. Затем на середине моего доклада он встал и, пока я говорил, вышел и обратился к моей помощнице с просьбой поменять авиабилет на более ранний рейс из Омахи. Он сказал ей, а потом и мне, что уже достаточно услышал, чтобы понять, что я ничего не смыслю в эпидемиологии!»

Во время визита комиссии по поводу другого гранта Линч рассказывал про свое исследование семей с заболеванием, которое позднее было названо FAMM-синдром (наследственная злокачественная меланома и рак поджелудочной железы; сейчас известно, что они вызываются мутацией в гене CDKN2A).

«Эти эксперты были хотя бы достаточно вежливы, чтобы дождаться конца моего доклада», – рассказывал Линч. После того как комиссия пообедала и закончила осмотр лаборатории, подавшей заявку на грант, Линч сам отвез экспертов в аэропорт.

Он описывает, как перед выходом из машины один из экспертов, известный специалист по эпидемиологии рака, покачал головой и, словно извиняясь, вздохнул: «Вы знаете, эти родственники со множеством разных форм рака просто совпадение. Что бы вы ни говорили, я не верю в рак, поражающий семьи».

Затем он предложил Линчу подумать о том, чтобы переделать программу исследования и сосредоточиться на тех загрязнениях окружающей среды, с которыми сталкивались эти пациенты, или на пище, которую они ели.

В книге «Структура научных революций»[23] историк науки Томас Кун описал, как ученые и общество смотрят на мир сквозь призму господствующей парадигмы. Классическим примером того, с каким трудом происходит отказ от ошибочной парадигмы, может служить история Коперника и Галилея, которые представили доказательства вращения Земли вокруг Солнца в те времена, когда господствовала уверенность в том, что Солнце (как и все планеты и звезды) вращается вокруг Земли. После научной революции Галилея звезды продолжали двигаться по ночному небу точно так же, как и раньше. Их траектории, нацарапанные еще на папирусе, оставались все теми же. Но сменилась парадигма, и Земля и человек уже не находятся в центре Вселенной. Существующие наблюдения о движении небесных тел были переосмыслены в контексте новой, более точной версии устройства мироздания.

Сегодня биология и медицина находятся на пике геномной революции, которая должна поменять нашу систему взглядов на болезни и причины их возникновения. Если посмотреть в прошлое, на времена Уортина и Линча, сквозь призму нашей нынешней парадигмы, кажется очень глупым, что их современники участвовали в коллективном психозе и не приняли сразу же идею, что генетические механизмы, изученные на дрозофилах и других животных, могут объяснить появление некоторых наследственных заболеваний.

Однако современные люди (в том числе ученые, врачи и, не побоюсь признаться, специалисты-генетики) не так сильно отличаются от предыдущих поколений или даже от современников Птолемея, живших около 2000 лет назад. И несмотря на наш гигантский технологический прогресс и обширные научные знания об устройстве Вселенной, в психологическом отношении нам все так же свойственно стадное мышление. Стадное мышление очень широко распространено. Оно проявляется, когда наши предположения о мире слишком быстро подкрепляются окружающими людьми, которые принимают идею за неопровержимую истину и невосприимчивы к сомнению и скепсису. Мы в свою очередь также укрепляем веру окружающих нас людей.

Даже я, глубоко погруженный в генетику и влюбленный в нее, вижу достаточно свидетельств того, что сегодня маятник далеко качнулся и мы слишком верим в то, что генетика и секвенирование ДНК могут решить все наши медицинские проблемы.

Я вспоминаю одного пациента по имени Джул, который работал фельдшером. Было известно, что у него редкий генетический синдром, который мог приводить к порфирии. Это ряд заболеваний, при которых происходит накопление соединений, называемых порфиринами. Вообще-то порфирины очень важные вещества, необходимые для синтеза гемоглобина, который переносит кислород от легких к клеткам всего тела. Однако, когда из-за порфирии их становится слишком много, у пациента возникают различные неприятные симптомы – от болевых ощущений и до повреждения нервной системы – и даже может случиться паралич. Причем у людей с такими генетическими особенностями симптомы появляются не всегда. Порфирия встречается примерно у одного человека из 8000.