Читать книгу "Великий князь - Олег Кожевников"

– Откуда, Миш?..

– От верблюда! Я же тебе сказал, потом всё расскажу! Сейчас не нужно забивать себе голову всякой чушью. Ты лучше мою мысль улавливай, что нельзя допустить, чтобы с Матюхиненом произошёл сбой. Если у Семёна и его людей не получится нейтрализовать полковника, то тогда тебе лично придётся пристрелить этого Матюхинена. Ну, или Григорий это сделает – главное, чтобы полковник не ушёл живой. От этого сейчас вся история России зависит. Ликвидируем его, и событий в октябре не будет. Я вычислил, что этот полковник является главным координатором силовой составляющей того переворота. Уберём его, и если даже больше ничего не сможем сделать, то октябрь просто перерастёт в свисток с мордобитием городовых, воплями разных левых газет и отставками некоторых одиозных министров. Понял, Кац, сейчас только от тебя всё зависит! Я, к сожалению, никак не успеваю перехватить этого Матюхинена – надежда только на тебя.

– Во сколько этому полковнику нужно быть на службе? Да и вообще где он служит?

– Служит он в штабе генерала Кобалова. Я представления не имею, в каком отделе и каков график службы у этого полковника. Узнаешь сам – позвонив в штаб гарнизона. Можешь не конспирироваться и представиться тем, кто ты есть – секретарь великого князя Михаила Александровича. И кстати, Семёну тоже можешь сказать, что действуешь по поручению великого князя. И что если кто-нибудь из его людей засветится в ходе нападения на полковника русской армии, то великий князь его обязательно отмажет.

– Даже так? Неужели всё настолько серьёзно, что ты готов засветиться?

– Более чем! Поэтому и прошу тебя не экономить и действовать как можно быстрее!

– Понял, Михась, сейчас пойду будить Григория.

– И ещё, Кац, как только будет решён вопрос с полковником, ты сразу же отправляй «роллс-ройс» в имение «Липки». Запиши, как туда проехать.

Продиктовав местоположение имения, которое мне сообщил Максим, я продолжил:

– Пускай Григорий загрузит бензина литров тридцать и привезёт в имение. Наш «Боливар» почти сухой, поэтому я и не могу добраться до Питера, чтобы силами спецгруппы решить вопрос с Матюхиненом.

– Какой ещё «Боливар», ты там случаем не сбрендил?

– «Форд» я так называю. Бензин у него закончился, а тут, сам понимаешь, заправок днём с огнём не найдёшь.

– Так у вас в кузове целая бочка с бензином стояла! На таком количестве топлива можно до самого Могилёва добраться и не трястись в санитарном поезде.

– Да слава богу, что поехал на поезде и что эта бочка была! Ладно, Кац, приеду, всё расскажу. А сейчас давай делом займись. Часы-то тикают, и Матюхинен скоро проснётся. Всё, пока, до встречи!

Закончив беседу, я посмотрел на часы – было 5–40. Кац должен был успеть застать Матюхинена ещё в постели. От Смольного института доехать до Семёна – максимум десять минут. Трое приближённых Семёна, или, как он выражался, «шестёрок», жили с ним в одной большой квартире. На его сленге – малине. И, как правило, ночевал он там вместе со своей женщиной – шмарой на его жаргоне. Уговорить эту тёмную личность принять участие в любой незаконной авантюре было раз плюнуть – лишь бы был хороший навар (это опять выражение Семёна, или, как он себя называл, «Сэмэна»). И это уже было проверено несколькими делами, которые проворачивал Кац через этого «авторитета» (и опять это было выражение «Сэмэна»). Так что на обработку уголовного авторитета я закладывал двадцать минут. Ну и десять минут, чтобы добраться до квартиры Матюхинена. По этому хронометражу всё должно было получиться.

Глава 19

Время до назначенного мной общего построения бойцов спецгруппы и санитаров ещё было, и я решил посвятить его себе. А вернее, своему желудку. Он начинал требовать хоть какой-нибудь пищи. Приказать своему денщику раздобыть что-нибудь пожевать я не мог – Первухин охранял задержанных финнов. Пришлось самому заняться удовлетворением потребностей своего организма. Искать кухню я не стал. А зачем, если у меня перед глазами всё ещё стоял стол, за которым пировал арестованный лесоторговец. Богатый, надо сказать, стол, практически с не тронутыми закусками и фруктами. Все закуски я оценить не успел – времени дегустировать блюда, которыми потчевали лесоторговца, не было. Несколько бутербродов с двумя бокалами вкуснейшего морса – вот плата желудку, чтобы он успокоился. А затем я занялся настоящим делом – сколачиванием боевой группы, бойцы которой никогда не предадут своего командира и выполнят любой приказ. Санитары тоже входили в эти планы, но не в качестве бойцов спецгруппы, а как отдельная команда, которой я хотел поручить охрану этого имения. А что, место хорошее, достаточно близко от Петрограда, и вполне подходит для скрытного размещения пары эскадронов Дикой дивизии. А общее построение и поощрение людей за выполнение поставленной задачи, по моему разумению, и послужит задаче формирования преданных великому князю команд.

Несмотря на достигнутый успех, успокаиваться было ни в коем случае нельзя. В любом случае к 1917 году в столицу нужно было стянуть хотя бы несколько боеспособных и верных присяге подразделений. Предварительные мероприятия для этого уже проводились, и даже на моё имя была куплена земля вблизи посёлка Шушары. Но там я планировал разместить несколько подразделений из Осетинской пешей бригады. Всадников размещать слишком близко к мегаполису было чревато нарушением секретности. Не смогут джигиты несколько месяцев сидеть спокойно. Обязательно вляпаются в разборки с местными жителями. А вот если джигиты будут квартировать в имении, расположенном в тридцати верстах от Петрограда, любой скандал можно будет легко замять. И народ здесь не очень любопытный. Даже ближайший к имению сосед совершенно не знал, что творится за забором. Наверняка местные власти лесоторговцем прикормлены, и ни один чиновник не замечал, что на территории имения происходит концентрация неизвестно откуда взявшихся вооружённых людей. Лапшу вешать можно на уши крестьян, что хозяин имения безвозмездно выделил землю Русской армии, а любой чиновник легко выяснит, что на территории «Липок» никакие воинские части не размещены. Предательство местных чиновников? Вряд ли. Скорее всего – взятки и подношения нужным людям. Вот этот вопрос я обязательно выясню при допросе лесоторговца. Кому и сколько нужно заплатить, чтобы вооружённые люди, сосредоточенные в большом количестве, не были заметны для властей. Светить и требовать наказания для этих чиновников я не собирался, наоборот, сам хотел платить, чтобы присланные мною части стали невидимыми для властей столицы и всяких там газетчиков.

Правовые основы занятия имения «Липки» меня особо не волновали. Хозяин имения служил интересам врагов империи – служил. Значит, его собственность нужно конфисковать. А всяким там родственникам арестованного лесоторговца, чтобы особо не возмущались, пообещать, что изъятое имущество будет в ведении государства до окончания войны. В конечном итоге суд решит, что делать с имуществом предателя, работавшего на Германию. Вот именно с такими мыслями я направился на улицу, где должно было быть общее построение. На втором этаже особняка оставался только мой денщик, который продолжал охранять задержанных. По пути я уже хозяйским взглядом оглядывал внутреннее убранство особняка и даже заглянул в несколько комнат на первом этаже. Встречающиеся домочадцы испуганно жались к стенам при моём приближении. Уже давно никто из обитателей дома не спал.