Читать книгу "В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов"

120-я, 105-я и 106-я дивизии, как сказано в оперативной сводке на 22 часа, медленно продвигались вперед (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 5. Л. 76, 87).

Бои и тут были кровопролитные, упорство и волю к победе показывали и красноармейцы, и командиры.

В 120-й стрелковой дивизии генерал-майора Петрова, медленно продвигавшейся вперед, батальону капитана Пантюхова 401-го стрелкового полка пришлось восемь раз атаковать неприятеля, старавшегося удержать небольшую высоту в направлении деревни Лозинки. Фашистские солдаты и офицеры переходили в контратаки, однажды предприняли психическую атаку. Под прикрытием артиллерийского и минометного огня они шли строем, во весь рост. Но бойцы Пантюхова не дрогнули, дружным огнем в упор расстреливали атакующих фашистов. Понеся большие потери, уцелевшие отползли назад на животах. Капитан Пантюхов объяснил свой успех отличной слаженностью действий пехоты, артиллерии и авиации. Слаженного взаимодействия постоянно требовало командование. Вот как, например, писала газета «За честь Родины»:

«Взаимодействие — это значит, что одно отделение стреляет, а другое под прикрытием огня соседа продвигается вперед, это значит, что снаряд артиллериста выгоняет врага из укрытия, а пуля и штык пехотинца добивают его, это значит, наконец, что танки расчищают путь пехоте, а стрелки и пулеметчики уничтожают прислугу вражеских противотанковых орудий и крупнокалиберных пулеметов, помогая продвижению танков».

В батальоне Пантюхова такое взаимодействие становилось постоянным, крепло. Вот что рассказывали корреспонденту газеты о взаимной выручке участники боев.

Сержант В. Тараканников:

— Ночью с группой бойцов я пошел в «гости» к врагу. В нашу задачу входило отыскать и уничтожить немецкую огневую точку, сильно мешавшую продвижению бойцов. Целый час мы пробирались по кустарнику, разыскивая гнездо врага. Все же разыскали и уничтожили. У немца поднялась паника. Началась беспорядочная пальба трассирующими пулями, в воздух взлетели одна за другой ракеты. Но это была бесполезная трата боеприпасов. Мы уже сделали свое дело и затаились во ржи.

Красноармеец-пулеметчик Б. Писарев:

— Когда немцы шли в контратаку, на меня выскочил офицер, за ним — несколько солдат. Я дал очередь и свалил офицера. Солдаты бросились наутек. Но тут, как из-под земли, вырос на их дороге другой офицер. Размахивает на своих пистолетом и кричит:

— Хальт! Хальт!

Но и он свалился от моих пуль.

Когда контратака была отбита, мы снова пошли в наступление. Нас вел сам товарищ Пантюхов. Перед атакой он обеспечил нам крепкую поддержку — заградительный огонь наших артиллерийских батарей и минометов.

Политрук М. Дуруханов:

— Каждый метр высоты мы брали с боем. Особенно в этих боях отличились пулеметчики. Лично мой пулеметный расчет уничтожил шестнадцать вражеских огневых точек. После нашей атаки противник попытался нащупать у нас слабое место и пошел на прорыв. Эту уловку угадал наблюдатель Тараканников и сообщил командиру. Тот дал мне боевую задачу: приостановить наступление врага.

Я выдвинулся навстречу фашистам, выбрал огневую позицию и открыл прицельный огонь. Добрая половина немцев была уничтожена. В этом бою отличились также пулеметчик Неженцев, уничтоживший пять огневых точек, и красноармеец Карасев, снявший с деревьев восемь вражеских «кукушек».

Так сражались красные воины, соединения которых медленно продвигались вперед, не выполнив задачу дня, поставленную им командующим фронтом генералом армии Жуковым.

Командующий, конечно, опять был недоволен. Не знал он, правда, что недовольны и немецкие военачальники. Его ближайший противник Гудериан 11 августа сообщал своему командованию: «На участке 46-го моторизованного корпуса противник продолжает свое наступление севернее и северо-западнее Ельня». А Гальдер в этот день записал в своем дневнике: «Общая обстановка показывает все очевиднее и яснее, что колосс Россия был недооценен нами. Это утверждение распространяется на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и в особенности на чисто военные моменты».

У фашистского командования, как говорится, началось просветление мозгов. «11 августа, — пишет Гудериан, — ОКХ отклонило мой план наступления на Москву посредством нанесения огневого удара из Рославля на Вязьму».

Жукову, конечно, это не было известно. Он продолжал анализировать действия противника, чтобы разгадать его планы, надеялся на свою победу под Ельней, на освобождение города.

ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ

Вторник, 12 августа

У командиров частей и соединений практически не было времени на подготовку к решению задач, поставленных в приказе № 015. Надо было действовать без промедлений, и они действовали с учетом новых, точнее, обновленных требований и с учетом положения вверенных им войск. Очень много забот оказалось у полковника Миронова, командира 107-й стрелковой дивизии, которой с приданными частями предстояло выйти к железнодорожному полотну южнее хутора Волосково, ночью уничтожить противника в районе деревни Лысовка и близлежащего хутора, это уже за железной дорогой.

Понимая сложность задачи 107-й дивизии, Ракутин сразу же после совещания приехал на КП к полковнику Миронову.

Переговорив с ним, с начальником штаба дивизии и комиссаром, проведя с дивизионного НП короткую рекогносцировку, он пришел к выводу, что прежде чем продвигаться к железной дороге, надо овладеть высотой 251,1, пролегающей между деревнями Дубовежье — Вязовка.

— Кому поручите взять высоту? — спросил Ракутин полковника Миронова.

— Полковнику Некрасову.

Ракутин переговорил с полковником Некрасовым по телефону, согласился с его предложением применить «тихую» ночную атаку без артиллерийской подготовки.

Ракутин из доклада Миронова и своей рекогносцировки понял, что высота основательно защищена противником. По ее гребню и у ее основания гитлеровцы построили мощные заградительные укрепления: траншеи полного профиля, минометные батареи, закопанные в землю танки, сеть минных полей, проволочные заграждения в несколько рядов. Обороняющие высоту фашисты оснащены автоматическим оружием. На четыре километра вкруговую они простреливали все пространство. Подступы к высоте с трех направлений держала под прицелом немецкая артиллерия.

Днем некрасовцам не удалось овладеть высотой даже при хорошей артиллерийской поддержке частью полковника Бармотина. Лишь с наступлением темноты батальон капитана Малышева несколько продвинулся в обход высоты.

— Действуйте по своему плану, — сказал командарм Некрасову. — Будет трудно — поможем огоньком.

В полуночной темноте подразделения полка двинулись на штурм высоты.

Иван Михайлович Некрасов так описывал этот бой в одной из центральных газет: «Капитан Малышев по ходу действий захватил две немецкие бронемашины, сел в одну из них с двумя своими бойцами и приказал ехать прямо на высоту. Он ворвался в расположение противника, забросал бутылками с горючим четыре танка и бронемашину и зажег их.