Читать книгу "Волки у дверей - Жереми Фель"

Сердце у Бенжамина вдруг сильно заколотилось. Но, невзирая ни на что, он заставил себя притаиться. Бежать поздно. Франк оставил машину на подъездной дорожке и, пошатываясь, зашагал по лужайке. Заметив сперва Бенжамина, он остановился как вкопанный, потому что следом за тем увидел распахнутую дверь сарая и ящики, отодвинутые от люка. Лицо его исказилось. Он бросил на Бенжамина недобрый взгляд и двинулся прямо к дому. А Бенжамин, потрясенный только что увиденным, так и остался сидеть на лужайке, уставившись на наружную застекленную дверь гостиной. Что же теперь делать? Вернуться в дом, где находится отчим, невозможно, по крайней мере сейчас, когда он все про него узнал. Бенжамин вдруг испугался: что, если из-за него отчим совершит непоправимое – схватится за винтовку и будет угрожать матери и сестренке. В гостиной у мадам Модюи, учительницы на пенсии, жившей в доме через улицу, горел свет. Бенжамин, когда был помладше, после школы частенько захаживал к ней в гости полакомиться пирожками. Можно ей все рассказать, позвонить от нее матери и позвать ее с Зое к ней домой…

И только оглянувшись на дом, он заметил, что Франк следит за ним через застекленную дверь гостиной. Не успел он дернуться, как отчим открыл ее и направился прямиком к нему. Бенжамин встал и, не сводя с него глаз, стал пятиться, пока не оказался в круге яркого света уличного фонаря.

– Надо поговорить, – сказал Франк. – Это совсем не то, что ты думаешь, дай объяснить…

– Не подходи, – бросил Бенжамин, шаря глазами в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы защититься.

– Я знаю, что ты сделал, знаю все-все! Натан мертв! Он умер из-за тебя! Ты чертов психопат! Франк широко раскрыл глаза. И Бенжамин сразу понял почему: ведь тот не знал, что Натан умер.

– Я этого не хотел! Черт, я не хотел, чтобы он окочурился! Он обхватил лицо руками и опустился на бордюр.

– Я познакомился с Натаном по Интернету в начале весны, – дрожащим голосом признался он. – Мы договорились встретиться в баре – пропустить по стаканчику, а потом пошли в гостиницу. Потом мы встречались еще раза два или три. Раньше я никогда не делал ничего такого, клянусь…

Я представился ему под другим именем, но однажды он позвонил мне и сказал, что снял нас на видео и, если я не подкину ему деньжат, он передаст все твоей матери. Я не мог позволить ему такое, ведь я люблю твою мать больше всего на свете, а он хотел испортить нам жизнь. И я обещал дать ему все, что он хочет. Этот говнюшонок заглотил наживку и сразу примчался сюда, а после вдруг смекнул, что я его обманул, и все пошло не так. Он будто с цепи сорвался. Мы сцепились с ним в гостиной, я схватил с каминной полки одну из бронзовых статуэток и вырубил его. А потом не мог сообразить, что делать дальше, – испугался… ну и, в конце концов, затащил его в подвал, который обнаружил чисто случайно, когда только переехал сюда. Я хотел его малость постращать, чтоб он сказал, где спрятал то видео. Да не тут-то было: сопляк заартачился, стал смеяться надо мной – тогда я всыпал ему и…

Франк смолк и утер рукой глаза. Потрясенный услышанным, Бенжамин не знал, что сказать: он поверить не мог, что Натан был способен на такое. Его семья считалась одной из самых богатых в округе, а сам он был без ума от своей подружки; то, что рассказал Франк, казалось совершенно немыслимым и походило на сценарий плохого телефильма, однако ж, как бы там ни было, он впервые говорил с ним как с мужчиной, признавшись в таких вещах, о каких, пожалуй, ни перед кем другим даже не посмел бы заикнуться. Но ведь он его мучил, насиловал и снимал все это на видео. Он целых два месяца держал его взаперти в десятиметровой темнице под землей.

– Я не хотел, чтоб так вышло, клянусь, – продолжал Франк.

– Если надо, я сам пойду в полицию, только дай немного времени. Ты же не рассказал матери, так?

– Нет, – ответил Бенжамин, присаживаясь рядышком на бордюр. – Да и как, по-твоему, я мог ей рассказать о таких вещах?

– И в полицию ты не заявлял?

– Не заявлял. – Хорошо. Я сам все сделаю. Потому что прекрасно понимаю: у меня нет выхода. Легкий ветерок приятно холодил кожу. И тут Бенжамин заметил, как к ним приближается белый грузовичок с потушенными фарами. Что-то тут не так – не успел Бенжамин это сообразить, как Франк резко схватил его за руку и с размаху саданул по лицу. Бенжамин рухнул на траву – звезды в небе закружились у него перед глазами, точно пришпиленные к вертящемуся черному диску. Из грузовичка вышли двое мужчин – они направились прямиком к Франку. Одного Бенжамин узнал: это был Эрван, пьянчужка, работавший на автобазе тут, неподалеку. – Ты точно знаешь, что он никому не проболтался? – спросил он Франка.

– Да, я вернулся вовремя. Надо было избавиться от парня пораньше – это моя вина.

– Да уж, не без того – видать, ты не подумал, в каком дерьме мы могли оказаться из-за него! Займись-ка им этой же ночью – отвези туда же. Виктор потом подъедет. Бенжамин, еще не оправившийся от удара, хотел было встать и кинуться бегом к дому, но Франк с Эрваном ему не дали – они залепили ему рот скотчем и швырнули в кузов грузовичка. Эрван, забравшись туда следом, связал его по рукам, а третий их напарник сел за руль. Франк все время держался в сторонке. Бенжамин закричал – Эрван шарахнул его по лицу, и он ударился головой о железную стенку кузова. – Скажи хотя бы, куда ты собираешься его везти? – с притворно озабоченным видом спросил Франк. – Не скажу, тебе лучше не знать, да ты не волнуйся, хлопот он нам больше не доставит, – рассмеявшись, ответил Эрван. Франк на прощание кивнул – водитель захлопнул дверцу изнутри. И грузовичок тронулся с места. Последнее, что видел Бенжамин, как Франк спокойным шагом направился к дому.

– Тебе повезло, ты в моем вкусе – то, что надо, – проговорил Эрван, потрепав его за щеки.

– Иначе тебе уже давно была бы крышка, можешь мне поверить…

Бенжамин начал брыкаться – Эрван схватил его за шею и поцеловал прямо в губы, чтобы заглушить готовый сорваться с них крик.

– Теперь ты мой, – сказал он, смачивая хлороформом большой кусок тряпки. Скоро мы здорово с тобой позабавимся, ты даже не представляешь…

Он приложил тряпку ему к лицу – Бенжамин стал терять сознание, силясь представить себе лицо матери, чтобы оно, точно путеводный светоч, вело его сквозь мрак. Он очнулся в каморке, похожей на погребок с довольно низкими стенами, обложенными кирпичами. На нем были только трусы, а сам он был прикован за запястья и лодыжки к стойкам старенькой железной кровати. Он снова попытался высвободиться, но оковы оказались слишки крепкими. В другом конце каморки висело привязанное к балке безжизненное тело Оливье Гранже. Изуродованное похлеще, чем тело Натана. Вот он, пропавший пять месяцев назад. – Гляди-ка, проснулся, – сказал Эрван, входя в каморку.

– Ты проспал десять часов с лишком – знать, рука у меня оказалась тяжеловата. Тем не менее спешу тебя обрадовать: тело твоего дружка Натана нашли нынче утром, в самую рань. Не сомневаюсь, это твоих рук дело… что ж, браво, ты это ловко придумал – такая новость взорвет общественность, как бомба, пусть и небольшая. Но видишь ли, какая штука: к нашему счастью, мне только что отзвонился Бертран – сказал, что Франк, как только мы уехали, пустил себе пулю в лоб.