Читать книгу "Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин"

— Нет, Артем Тимофеевич, я давно уже вас раскусил! Вы только грозитесь, но никогда на подобное жуткое и коварное злодеяние не пойдете!

— Почему же? — прищурился Кочергин.

— Потому, что вы Человек, причем с большой буквы! — серьезно взглянув на майора, ответил Сергей. — За это все наши бойцы вас искренне любят и безоговорочно уважают!

— Скажешь тоже, — чувствуя, что краснеет, и немного смутившись, пробурчал Артем.

— Говорю, как есть, и, если понадобится, то где угодно и хоть сто раз повторю! — запальчиво воскликнул Буренков.

— Спасибо, Сережа! — с неподдельной благодарностью сказал Кочергин. — А сейчас иди спать. Утром Думинин прикатит, возможно, снова пошлет нас вперед. Не до отдыха будет уже.

— Слушаюсь, товарищ майор! — лихо козырнул Буренков и, четко по-уставному развернувшись через левое плечо, направился в сторону избы, в которой вместе с друзьями-разведчиками расположился на ночлег.

— Герта! — позвал Артем, глядя вслед удаляющемуся лейтенанту, чей силуэт, постепенно теряя очертания, медленно растворялся в темноте.

Откуда-то слева послышался дробный топот лап, и к Кочергину, виляя хвостом, подбежала его любимица.

— Пойдем, моя умница, к дяде Павлику, он тебя вкусненьким угостит, — погладив собаку, ласково произнес Артем и направился по тропинке во двор.

Гертруда, радостно гавкнув, помчалась вперед…

Завершались еще одни сутки жестокой и страшной войны. До Победы оставалось два года и девять месяцев, но об этом, естественно, никому знать было не суждено…

Глава 25

…Пасмурным майским днем 1972 года по нечетной стороне улицы Арбат прогуливались два человека: мужчина лет пятидесяти и очень похожий на него молодой человек лет двадцати. Увлеченные своей беседой, они не обращали внимания на падавшие с хмурых небес мелкие капли дождя, время от времени проезжающие мимо троллейбусы и торопящихся по делам прохожих. Облик, одежда, манера держаться, а главное, немецкий язык, на котором свободно разговаривали эти двое, — все красноречиво указывало на то, что они не граждане СССР, а подданные другого государства.

Перед аркой одного из домов иностранцы замедлили шаг, пропуская выезжающий со двора автомобиль. Мужчина, воспользовавшись заминкой, достал сигарету и закурил. Сделав глубокую затяжку, он неторопливо выпустил дым изо рта и, повернувшись к своему спутнику, произнес:

— А советские сигареты очень даже ничего!

— Ты говоришь это уже в двенадцатый раз, отец! — улыбнулся молодой человек.

— Что поделаешь, Отто, склероз! Возраст берет свое!

— Однако ты хорошо помнишь события, произошедшие четверть с лишним века назад!

— Подобное не забывается, мой мальчик, тогда ведь была война, и каждый день мог стать последним, в том числе и для меня! Знаешь, я до сих пор не забыл лица многих из тех, с кем свела на фронте судьба!

— Ты имеешь в виду офицеров и солдат вермахта?

— Почему же, не только. Например, в моей памяти навсегда отложился седой русский майор, о котором я тебе рассказывал.

— Это тот, что гнался за тобой на бронеавтомобиле?

— Он самый! Я узнал его звание в плену. Видишь, какой парадокс, — весной сорок второго года майор элементарно мог меня убить, а в августе уже я имел прекрасную возможность застрелить его из винтовки, когда он выбирался из перевернувшегося броневика. Но в итоге ни того, ни другого не произошло. И сейчас я нахожусь в Москве, а что случилось в дальнейшем с ним, естественно, не знаю.

— А господин фон Ройгс, место захоронения которого мы посетили вчера, кто он для нашей семьи? Вы с дедушкой часто вспоминаете о нем.

— На этот вопрос коротко не ответишь. Как тебе известно, в Первую мировую войну твой дед Вернер спас Отто фон Ройгсу жизнь, и они стали друзьями. А в сорок втором мы случайно встретились с оберст-лейтенантом фон Ройгсом утром того дня, когда меня ранили и я угодил в плен, где и провел семь долгих лет, работая на свежем воздухе и изучая в редкие часы досуга великий и могучий русский язык…

— Кстати, ты не рассказывал, как получил пулю в плечо и почему шрам сзади над лопаткой. Выходит, ты убегал от советских солдат…

— Увы, — вздохнул мужчина, стряхивая пепел с кончика сигареты на тротуар, — все гораздо хуже и омерзительнее. Мне выстрелил в спину собственный командир! Он написал лживый рапорт, а потом испугался, что я опровергну его доклад. Выбрал удобный момент и нажал на курок. Когда я упал, этот подлец хотел меня добить, но тут очнулся фон Ройгс и скосил негодяя очередью из пулемета, то есть фактически именно благодаря ему я и остался в живых!

— Не понял, — потряс головой Отто, переступая через лужицу, — а оберст-лейтенант каким образом оказался неподалеку?

— Чуть ранее фон Ройгса взрывом снаряда выбросило из броневика. Он ударился о землю и получил тяжелые травмы внутренних органов, от которых впоследствии и скончался. Так вот, мы его подобрали, повезли к своим и заехали в березняк, где все дальнейшее и произошло. В общем, чтобы тебе все стало понятно в этой истории, мне нужно долго и нудно объяснять. Как говорят русские, тут без бутылки не обойтись! Поэтому, давай я расскажу подробности в более подходящих условиях, например в самолете по дороге домой, а не здесь под дождем.

— Хорошо, — легко согласился Отто и посмотрел на опущенную вниз правую руку отца. — Сигарета истлела, сейчас пальцы тебе обожжет!

— Спасибо! — кивнул мужчина и подошел к установленной возле стены шестиэтажного дома рядом с дверью урне для мусора.

Аккуратно опустив в нее окурок, он мазнул взглядом по стеклянной витрине первого этажа и, очевидно увидев внутри нечто интересное, жестом позвал сына к себе, а когда молодой человек приблизился, с нескрываемой радостью в голосе сказал:

— Смотри, это советский парикмахерский салон! Обстановка и интерьер почти такие же, как у нас, только зал просторнее, более яркий свет и немного другие зеркала!

— Папа, извини, но мне не очень понятен твой восторг, — удивленно произнес Отто. — Я не поверю, что ты думал, будто в России второй половины двадцатого века стригут волосы при свечах в глубине украшенных черепами и костями мрачных пещер!

— Конечно нет! Но, честно говоря, представлял себе все несколько иначе, более серо и примитивно, что ли…

Тут мужчина замолчал, потому что открылась входная дверь и на улицу вышли парикмахер в белом халате и еще один человек, вероятно, его приятель или клиент. Иностранец хотел уже, было, сказать сыну, что пора уходить, но какая-то неведомая внутренняя сила словно пригвоздила его к тротуару, заставив оставаться на месте и слушать произошедший между этими людьми разговор…

— Ну что, Серега, ждем тебя вечером, как договорились! Жена с дочкой пирог испекут, посидим, отдохнем, отметим наш полувековой юбилей! — радостно произнес парикмахер, обращаясь к своему спутнику.