Читать книгу "Не оставляй меня, любимый! - Олег Рой"

К нам в дверь постучали. Мы открыли, и в номер вошла сотрудница онкоцентра.

– Профессор В. просит вас, Ирина, подойти к нему. Ему надо сказать вам что-то важное.

Что профессор скажет Ирине (на микрофон), я тоже знал. Мы придумали это вместе с Артемом Викторовичем. Профессор скажет, что генетический признак, отвечающий за предрасположенность к раку, Ирине не передался, а, значит, по закону Менделя полностью передался Карине, что и доказала ее болезнь. Забегая вперед, скажу, что наш расчет оказался верен: напуганная этой информацией, Карина попросила своего любовника проверить ее на онкомаркеры немедленно. Так мы немного отвлекли их внимание и поиграли на нервах. Но об этом позже.

Часть 5

Ветер перемен

Мы сидели в неприметном автомобиле с выключенным маячком такси. Несмотря на то что зима вступила в свои права и на улице стоял двенадцатиградусный мороз, в салоне «Лады Ларгус» было тепло. Даже странно, что теперь такие удобные и комфортные машины пусть и по лицензии, но выпускают у нас.

В салоне было накурено – Артем Викторович пыхтел своей трубкой, я добавлял чаду сигаретами. Я, пока мог себе это позволить, заметно нервничал, мой старший товарищ излучал спокойствие, как мудрый удав Каа.

– Вот они, – наконец сказал он, указывая на остановившийся у шлагбаума белый микроавтобус с красной полосой. На борту микроавтобуса, пересекая полосу, была изображена рассыпающая шутихи фея в красном платье и красном колпаке – по-видимому, местная реинкарнация «Гекаты».

Артем Викторович фыркнул. Я включил планшетный компьютер и запустил программу.

Мне удалось не только настроить запись разговора – я даже сумел сделать видеонаблюдение в гостиной и спальне. Конечно, Карина может выбрать для разговора любую комнату… в любом случае мы ее услышим. Надеюсь.

Пока я колдовал с компьютером, Артем Викторович завел двигатель, но трогаться не спешил. Через несколько минут мы услышали первые звуки из дотоле тихой квартиры. Скрипнула дверь, и послышались голоса – слышимость была прекрасная.

– Погоди, я сейчас все здесь проверю, – говорил Василий Владимирович. – Чтоб, не дай боже, не стояло никаких жучков.

– Ты же сказал, что они на квартире не появлялись? – А это уже Карина, причем с интонациями Снежной королевы – и куда подевался Золушкин голосочек?

– Береженого и бог бережет, – сказал доктор, появляясь в поле зрения камеры в гостиной. Я замер – не обнаружит ли он мою слежку? В руках доктор держал прибор, похожий на дозиметры из кинохроники про аварию на ЧАЭС.

Артем Викторович хрюкнул:

– Блин… знать бы заранее, что у него такая рухлядь вместо дизскремблера, я бы всю квартиру нафаршировал… с этим драндулетом он и Полония за шторой не найдет.

– При чем здесь полоний? – не понял я.

– Эх, молодежь, иногда и книги надо читать, не только на пабликах умничать, – беззлобно поддел меня Артем Викторович, – перечитай-ка «Гамлета» на досуге. Ну как, пишет твоя балалайка?

– Пишет как миленькая, – ответил я. – И в облако сразу заливает. Как закончим разговор, нажмите вот сюда. – Я показал на собственноручно сгенерированную на панели пиктограммку в виде фиги. Артем Викторович вновь хохотнул.

Тем временем Карина уселась в кресло, на котором мою лысую бошку обрабатывала ее сестра, и сказала:

– Слава богу, скоро этот цирк закончится. Как уже заманала эта диета, сил моих больше нет… Хочу кьянти и большой кусок мяса с кровью!

– Будет, – щедро пообещал Василий Владимирович. – Тебе потом жрать будет не просто можно, но нужно – надо ж разыграть для лохов «чудесное исцеление нанопрепаратами Скорнякова».

– А трахаться? – игриво спросила Карина.

Доктор, время от времени пропадавший, вернулся в кадр и, очевидно, выключил свой аппарат.

– Все чисто… а как же, милая, отжарю тебя так, встать не сможешь. – И он игриво чмокнул Каришу в губы. Я скрипнул зубами.

– Жду не дождусь, – проворковала женщина, которой я предлагал выйти за себя замуж. – Минет, конечно, штука хорошая, но мне его определенно мало.

– Давай разделай своего Ваньку-встаньку на бабло, и мы с тобой так отметим – мама не горюй, – пообещал горе-эскулап и опять присосался к Карине. Мне стало противно.

– Ты точно не хочешь, чтобы я остался? – прошептал он, но моя аппаратура расслышала и записала.

– Хочу, – так же тихо, но без малейших Золушкиных интонаций сказала она. – Но на фиг палить контору?

– Тогда я пойду, чтобы он меня здесь не просек, а то мало ли что, – сказал Василий Владимирович, выпрямляясь.

– Лети, голубок, – ответила Карина, откидываясь в кресле. Похоже, для разговора она выбрала его.

Тем лучше.

* * *

Я отпер дверь своим ключом и вошел. Карина по-прежнему сидела все в том же кресле.

– Прости, что не встаю, – с издевкой сказала она, не оборачиваясь. – Я, знаешь ли, больна. Мне и сюда доехать было…

– Карина, – сказал я. – Может, хватит играть? Я все знаю.

– И что ж ты знаешь? – Ее голос остался тихим, но теперь в нем появились какие-то неприятные, змеиные интонации. – Но, главное, что ты со своим знанием делать будешь?

Я пожал плечами:

– Ничего. Признаю, я проиграл. Завтра мы встретимся у нотариуса, любого, которого ты назовешь. Только учти – у него должна быть лицензия от регистратора ценных бумаг.

– Не учи ученого, – хмыкнула Карина.

– Я хочу подарить тебе эту квартиру, – сказал я. – Ты можешь мне не верить, но я до сих пор тебя люблю.

Эти слова дались мне труднее всего. От любви до ненависти – один шаг, это правда, но этот шаг – по раскаленному железу. И я его сделал, но ожоги болели до сих пор.

– Это после того, как ты с Иришкой зажимался? – ехидно спросила Карина.

– Между нами ничего не было, – сказал я (пиши, камера, пиши, родная). – Ты же знаешь, что ролик смонтирован.

Кариша, прищурившись, посмотрела на меня и сказала:

– Ага, знаю. Сама помогала монтировать…

Она поджала губы:

– Хочешь узнать, что я об этом думаю? Мне противно. Ты мне противен. Да лучше бы ты Иришку отодрал так, чтоб она пищала! Это я бы поняла. Но эти интеллигентские «мы должны продолжать бороться со своими чувствами», «вы найдете себе кого-то получше»… тьфу! Да настоящий мужик схватил бы ее в охапку, и…

– А как же ты? – удивился я. – Ведь тебе же от этого стало бы плохо!

– Да какая разница? – ответила она. – Неужели тебе не начхать? Всем начхать – мне на тебя, тебе на меня, но я такая, как я есть, а ты строишь из себя благородного рыцаря, а сам просто тряпка.

– Ты хочешь сказать, что нормальный, с твоей точки зрения, мужчина – эгоист, который думает только о себе? – удивился я.