Читать книгу "Дональд Трамп. Роль и маска. От ведущего реалити-шоу до хозяина Белого дома - Леонид Млечин"

Иранский год идет от траура к трауру. Немногие праздники лишь оттеняют этот долгий и тяжелый ход. Смерть и мученичество неразделимы. Именно из этого зловещего насилия рождается для шиитов драма человеческого существования. Они воспитываются в убеждении, что их долг – вести войну против неверных, священную войну в защиту находящегося в опасности ислама, предавая свое тело муке, жертвуя своей жизнью. Для них характерно презрение к остальному миру, к «неверным», за которыми не признается право на жизнь. Они убеждают своих единоверцев, что иудеохристианская цивилизация – злейший враг ислама.

«Наш долг – защищать ислам, – писал Хомейни. – Это совершенно необходимо, гораздо более необходимо, чем молитва или пост. Это такая обязанность, которая требует пролить кровь. Наша кровь не ценнее крови имама Хусейна, погибшего за ислам».

После победы исламской революции в Иране в 1978 году исламисты нигде в мире не могли взять власть. Потом они добились нового успеха – хозяевами Афганистана стали фундаменталисты. Но в 2003 году их сокрушили американцы. Но теперь талибы вновь возвращаются к власти. И совершенно неожиданно на территории охваченной гражданской войной Сирии и соседнего Ирака появилось мощное радикальное движение, которое именует себя просто – Исламское государство. Это теократическое государство, которым управляет духовенство.

Исламские идеологи исходят из того, что ислам – это не просто религия, а целая система, включающая и политику, и экономику, и общественную жизнь, программа жизни человечества во всех ее сферах. Для них ислам – это решение любых проблем. Исламисты стараются привести религиозные догматы в соответствие с реальностями современной жизни, приспособить ислам к жизни в начале XXI века.

Иракские сунниты после падения режима Саддама Хусейна утратили господствующее положение в стране, где большинство – шииты. Радикальные исламисты объединились с бывшими саддамовскими офицерами вокруг местной организации «Аль-Каиды». В 2013 году они приняли участие в войне против режима Башара Асада в Сирии.

За год они так окрепли, что принялись создавать исламское государство, намереваясь для начала объединить территорию Ирака, Сирии и Ливана. Летом 2014 года в ходе стремительного наступления они взяли иракские города Мосул и Тикрит, подступили к Багдаду. Халифом назвал себя Абу Бакр аль-Багдади, который сменил убитого американцами в июне 2006 года Абу Мусаба аль-Заркауи.

Для них характерна невероятная жестокость. Они сотнями убивают христиан, шиитов и курдов-езидов. Они продемонстрировали военную мощь, сокрушив конкурентов, боевые отряды курдов и части иракской регулярной армии.

Сирийский город Ракка на северном берегу реки Евфрат превратился в столицу стремительно набирающего силу джихадистского движения. Здесь вожди этой группы реализуют свои взгляды на государственное устройство – это фундаменталистская интерпретация ислама. Боевики установили там своего рода порядок и обеспечили безопасность, которых нет в других районах Сирии. И немалому числу людей, уставших от гражданской войны, это понравилось – они согласны на любую власть, которая создает хотя бы подобие порядка и нормальной жизни.

Боевики Исламского государства твердо знают, чего они хотят. Исламисты претендуют на свою долю власти. Исламисты считают, что они обделены. Это предполагает принятие мусульманства всем миром. Неверным места на земле не остается. Не только христиане, но и единоверцы-мусульмане, не соблюдающие всех правил и установлений ислама, вызывают у фундаменталистов возмущение и ненависть. Обыкновенно первыми жертвами исламского экстремизма становятся мусульмане. Инакомыслие в исламском обществе рассматривается как тяжкое преступление или как болезнь.

Открыли шариатский суд. Сформировали религиозную полицию. Появились регулировщики уличного движения. Преступность упала – обвиненным в воровстве публично отрубают руку. С владельцев магазинов собирают дань за электричество, воду и безопасность. Выдают квитанции. Берут меньше, чем при Асаде приходилось раздавать в виде взяток.

Три христианские церкви закрыты. Из самой большой убрали кресты, вывесили там черные знамена и превратили церковь в Исламский центр. Здесь показывают видеофильмы о подвигах камикадзе. Немногие оставшиеся христиане платят налог в несколько долларов в месяц. Религиозная полиция следит за тем, чтобы во время исламских праздников христиане тоже закрывали свои лавки.

Людей пугает темная сторона нового режима – публичные казни. И жесткие правила. Запретили публично курить. Запретили и кальяны, что привело к закрытию кафе. Женщины должны закрывать лица и волосы. Боевики остановили автобус, шедший в Дамаск. Обнаружив женщину, одетую не по шариату, заставили ее сходить домой и переодеться. Но в магазинах есть еда. Все работает. Не хватает питьевой воды, и электричество включают на четыре часа в день.

Всех чиновников оставили на своих местах, им только присылают новых начальников (в знакомой нам терминологии – комиссаров), чтобы они вели дела в соответствии с исламскими установлениями. Понимая, что его молодые боевики не умеют хозяйствовать, халиф Абу Бакр аль-Багдади в обращении по радио попросил врачей и инженеров: приезжайте и помогайте созданию Исламского государства.

Добровольцев хватает. В рядах боевиков полно иностранцев. На боевых постах – саудовцы, египтяне, тунисцы, ливийцы. За электричество в городе отвечает суданец, за медицину – иорданец, а им руководит босс-египтянин.

Исламское государство активно вербует иностранцев, искусно используя все современные медиа, в том числе на иностранных языках.

Сила группы в том, что она наступает, сокрушает врага, захватывает оружие и территории, обогащается, грабя банки и торгуя заложниками. Два десятилетия Усама бен Ладен только говорил о халифате. Но никогда не пытался воплотить свои слова на деле. А эти люди создают его прямо на глазах, и молодежь восхищена: значит, это возможно! Они видят бойцов на танках. Они понимают, что у группы есть деньги.

Сила и безграничная жестокость привлекают определенный тип людей – авантюристов по характеру. Успех рождает желание поучаствовать в успешном деле, люди прибиваются к победителям. К группе прибились тысячи иностранцев с Запада и множество добровольцев из других стран Ближнего Востока.

Усама бен Ладен читал длинные проповеди на литературном арабском языке. Он и его соратники принадлежали к первому поколению исламских пропагандистов. Его можно было увидеть и услышать только в том случае, если «Аль-Джазира» или какая-то другая телестанция соглашались поставить в эфир полученные от вождя «Аль-Каиды» кассеты.

Второе поколение – это прежде всего звезда YouTube американский мулла Анвар аль-Афлаки, убитый ракетой с беспилотника в Йемене в 2011 году. Он обращался к западным людям на хорошем английском языке, имел свой блог, страницу в «Фейсбуке».

А идеологический аппарат Исламского государства – пропагандисты уже третьего поколения. Это молодые люди, живущие в современном мере: «Твиттер» на семи языках, компьютерные игры, социальные сети, «Инстаграм». Пропаганда на иностранцев иная, чем в своем кругу (где показывают, как неверным отрубают головы и расстреливают врагов из автоматов). Сверстников-мусульман по всему миру призывают: