Читать книгу "Смерть с уведомлением - Андреас Грубер"

– Ах, большое спасибо, – иронизировал он. – Тогда почему вы привязались к этому?

– Потому что мне это кажется важным. – Она сделала это открытие лишь вчера, когда перекладывала материалы по Карлу в зеленую папку к сложным, но интересным случаям. – По какой причине родители дали вам такое второе имя? В семье кого-то так зовут? Может, вашу крестную, бабушку или сестру вашего отца?

– Ее зовут Лора, крестным был мой отец… и нет, никого так не зовут.

– Странно. Иногда вторым именем выбирают имя сестры или брата, – подсказывала она. – Но вы сказали, что были единственным ребенком.

– Да, я вырос без братьев и сестер.

Он знает!

Сердце Розы снова забилось быстрее. Или у Карла есть только смутное представление о правде, а его сознание вытеснило из памяти все остальное? Нужно как-то выяснить, сколько он знает, не ошарашив его.

– Почему ваши родители выбрали именно такое имя – Мария?

– Откуда мне знать? Может, из-за Марии-Антуанетты? Без понятия!

– Вы сказали, что выросли без братьев и сестер. Но это не означает, что их нет.

Карла явно бросило в жар. Он теребил ворот футболки.

– Я все-таки хотел бы перенести нашу встречу на другой день.

– Отличная идея, – тут же отреагировала Роза. – Тем временем вы могли бы сходить в тридцать пятый отдел Венского магистрата и узнать там, не…

– Проклятье, да! – повысил он голос на Розу. – Мария существовала. Но я ее никогда не знал.

– Кто она была?

– Понятия не имею. Она умерла до моего рождения.

В возрасте пяти лет. Возможно, Карл не знал эту деталь.

– Мария была вашей сестрой?

Он пожал плечами:

– Может быть. Я не знаю… наверное. Отец и мать никогда об этом не говорили.

– Тогда как вы узнали про Марию?

– Фух! – Он задумался. – Когда мне было десять, я копался в тумбочке матери и нашел ее фотографию.

– Сколько лет ей было на снимке?

– Четыре или пять.

– Вы знаете, отчего она умерла?

Он надул щеки.

– Это было задолго до моего рождения.

Год и три месяца. Шестого августа, если быть точной.

– Я могу поставить себя на ваше место, – сказала Роза. – И поверьте мне: я знаю, такую ситуацию нелегко осознать.

– Что тут осознавать? – напустился на нее Карл. – Я ее даже не знал.

– Верно, но вы получили ее имя, пусть и в качестве второго, а вместе с ним большую ответственность – за мертвого члена семьи, с которым никогда не были знакомы.

– С меня хватит. – Он помотал головой. – Я здесь совсем по другой причине. Какое отношение эта девчонка имеет ко мне, моей наркозависимости, агрессии или тому, что я преследую женщин?

Самое непосредственное.

Сомнений нет – они стоят перед самой разгадкой, но Карл снова блокирует последний шаг. Сильнее, чем обычно. Пора переключиться на более низкую передачу и подойти к проблеме с другой стороны.

– Вы правы. Если хотите, мы снова можем поговорить о вашей наркозависимости.

– Хорошо. – Карл опустил плечи. В отличие от истории его семьи против этой темы он не возражал.

– Какие наркотики вы принимали? – спросила Роза.

– Вы же знаете! Экстези.

Роза подождала, но он больше ничего не добавил.

– Это все? Он кивнул.

– Да бросьте, из-за экстези не дают три года условно.

– И кокаин.

Это уже больше походило на правду. До этого момента они никогда не говорили о тяжелых наркотиках.

– Героин?

– Я не колюсь.

– Героин можно и нюхать, – ответила она, – но, думаю, вы это знаете.

– Да, героин тоже, – пробормотал он.

– ЛСД?

На этот раз он помотал головой.

– К этой дряни я ни за что не притронусь.

– У ЛСД всегда была плохая репутация, но раньше его даже использовали в глубинно-психологических исследованиях, – объяснила она.

– Серьезно?

– В пятидесятых годах алкоголиков лечили ЛСД.

– Лучше остаться алкоголиком.

– Само собой. – Роза ухмыльнулась. – Тогда его применяли даже в психиатрии. Станислав Гроф использовал его в особо тяжелых случаях. Существуют также результаты лечения пациентов, больных раком или страдающих кластерной головной болью.

– Хорошо, может быть, но какое отношение ЛСД имеет к психотерапии?

– Он расширяет сознание и снимает ментальный блок.

Карл громко рассмеялся.

– Пять стаканов виски имеют тот же эффект. Неужели вы предпочтете ЛСД?

– В качестве научного эксперимента? – Роза посмотрела на книжную полку, где стояли романы Уильяма Берроуза и Джека Керуака. – Почему нет?

– Вы же обманываете меня.

– Ни в коем случае, – солгала она.

– Черт, я не верю. Вы такая добропорядочная и все равно стали бы предлагать своим пациентам ЛСД?

– Если он поможет. Вообще-то мы используем психотропное средство под названием «торрексин», слабая форма ЛСД.

Карл зажмурился.

– Вы разводите меня. Психотерапевты не могут прописывать медикаменты!

– Но врачи могут – а я изучала медицину.

Карл кусал ногти. Он заглотил наживку и теперь был на крючке у Розы. Она посмотрела на часы. Еще почти двадцать пять минут. Нельзя все испортить. Это был единственный путь, обещавший успех, которым еще можно воспользоваться с Карлом. Очередной сеанс глубокой релаксации ничего не даст, как и домашние аудиозаписи, попытки воссоздать психологическую сцену с помощью фигурок или придать чувствам какой-то образ, например, представить агрессию в виде белой голубки. Ее методы были почти исчерпаны – Карл все их отклонил. Остался только этот. Хотя прием не имел никакого отношения к психотерапии, Роза во что бы то ни стало хотела помочь Карлу – хотя бы отдалить от себя.

– Что такое торрексин? – спросил он.

– Вообще-то я не должна говорить с вами об этом. Тем более что у вас есть опыт употребления наркотиков, и именно поэтому вы проходите у меня терапию.

– Да ладно вам, я могу и в Гугле посмотреть, если вы мне не расскажете.

– Ну хорошо, в профессиональных кругах мы называем это таблеткой правды. Она снимает ментальный блок в голове, так что человек может свободно говорить обо всем, и сознание не цензурует его слова.

Карл пододвинулся ближе.