Читать книгу "Круиз - Генрих Аванесов"

В это время у кабинета Арама Сергеевича собралось уже несколько его сотрудников. Все они высказывали разные соображения, но сводились они к тому, что не следует паниковать раньше времени. Но тут к кабинету подошел Всеволод Иванович, старейший друг и соратник Арама Сергеевича. Все притихли. По возбужденному и обескураженному выражению его лица, было ясно: случилось что-то непоправимое. Всеволод Иванович развернул листок, который держал в руках, и громким прерывающимся голосом прочел: «Всем своим друзьям, товарищам, коллегам, знакомым и незнакомым людям на прощанье хочу пожелать долгих лет жизни, счастья и успехов». И подпись: Арам Сергеевич!

Что происходило дальше, нетрудно понять и представить. Последнее письмо Арама Сергеевича повесили в вестибюле института вместо некролога. Похороны Арама Сергеевича не были пышными, но те, кто пришел на них, искренне прощались с дорогим им человеком.

Виктор и Гоша не были известны сотрудникам института, где работал Арам Сергеевич, а потому и не были извещены о его смерти. Они долго размышляли над смыслом его последнего электронного письма к ним, но что в последний момент своей жизни он вспомнил, так и не поняли, а когда позвонили ему домой, то поняли, что не узнают об этом уже никогда. И слава Богу. Кто знает, какая судьба постигла бы их обоих, узнай они то, что с таким трудом на беду себе вспомнил незабвенный Арам Сергеевич!

Глава 32

Повествующая о поневоле неразрывной связи культур в эпоху глобализма

Виктор, сколь мог подробно рассказал Наталье о своих приключениях в Критских лабиринтах, кое-что добавил и Гоша. Но Наталья, как человек, увлеченный собственными делами, не слишком сопереживала своему мужу, да и своему бывшему оруженосцу тоже. С самого начала и до самого конца их поездки она не сомневалась в благополучном исходе предприятия, что, собственно, и подтвердилось. Но хрустальный череп, светящийся мертво-желтым цветом, произвел на нее неизгладимое впечатление. Это то, что надо.

Вскоре афиши и программы ее театра Духа украсились чуть страшноватым стилизованным хрустальным черепом, ставшим теперь его фирменным знаком. Она объездила несколько стеклодувных мастерских, и нашлись умельцы, соорудившие для нее пусть не хрустальный, но все же очень красивый череп. В него уже другие специалисты встроили источник света, который мог менять свой цвет от бледно-голубого до кроваво-красного. Зависело это от накала страстей в спектакле или от настроения зрителей, сказать трудно, но число поклонников ее театра с появлением на сцене черепа, несомненно, выросло.

Огорчило ее известие о смерти Арама Сергеевича.

– Хороший был старичок, – грустно произнесла она, – добрый и умный.

Ехать в экспедицию она наотрез отказалась, сославшись на загруженность делами театра, а Виктор и не настаивал, вспомнив о предсказаниях кипрского отшельника. Так будет спокойнее, подумал он про себя.

Между тем подготовка к экспедиции в Ирак шла полным ходом. Решалось множество организационных вопросов. В первую очередь надо было получить разрешение иракских властей на проведение экспедиции. Госдепартамент США ни за что не хотел обращаться с такой просьбой к иракской администрации. В конце концов, удалось договориться, что с этим обратится к ним российская сторона. Достичь такой договоренности оказалось несложно, но выполнить очень трудно. Российское министерство иностранных дел не спешило удовлетворить просьбу Академии наук, и Виктор вскоре понял, что если пустить это дело на самотек, то экспедиция в этом году не состоится, да и будет ли она в следующем, неизвестно. Нужно было подключать какие-то другие силы, способные ускорить хотя бы отправку запроса в Ирак.

В окружении Виктора таких людей не было, но тут на выручку пришла Наталья. Один из поклонников ее театра оказался видным работником МИД. Его-то она и попросила помочь. Запрос вскоре ушел. Теперь надо было ждать ответа. Как ни странно, но и тут Наталья смогла помочь. В январе в Москву прилетел министр иностранных дел Ирака Тарик Азис, и она сумела вручить всей его делегации приглашение на спектакль, указав в письме, что он будет посвящен его стране и лично Саддаму Хусейну. Министр на спектакль не пришел, но несколько человек из свиты этого государственного деятеля его посетили. В этот день сцену театра, помимо черепа, украсил еще и портрет Саддама Хусейна. Зрители так и не поняли, при чем тут портрет диктатора, зато свитские генералы, препровожденные Натальей на самые почетные места, оценили оказанное им уважение и восприняли высказанную ею просьбу. Спектакль же они все равно не поняли, но это было уже неважно.

Так что ответ из Ирака пришел вовремя, в конце февраля, а в начале марта Виктор и Гоша вдвоем вылетели в Триполи, где был назначен сбор экспедиции. Замену Араму Сергеевичу Виктор не нашел, а может быть, и не искал.

В Триполи они, уже как со старыми знакомыми, встретились с Майклом Тейлором и Диком Лайтом.

– Селина не прилетит, – сказал Майкл Виктору, – Дик оказался категорически против ее присутствия в нашей компании, уж и не знаю почему.

Так что экспедиция была в сборе. В порту они получили и снаряжение: два новеньких Хаммера, доверху набитые продовольствием, водой, горючим и другим экспедиционным снаряжением. Все было сделано добротно, надежно, с большим запасом. В общем, по-американски. Путь предстоял неблизкий, через пустыню, фактически без дороги. Из Ливана им предстояло добраться до Сирии, а оттуда уже в Ирак, в сторону Евфрата, где и начинались разведанные до них пещеры.

Комфортабельные мощные автомобили, снабженные кондиционерами и спутниковой навигационной системой, делали путешествие приятным, хотя к концу дня непрерывная тряска вызывала утомление. Окрашенные в защитные цвета пустыни они совсем не походили на своих блестящих лаком и хромом городских однофамильцев.

На границе Ливана с Сирией заспанный сержант в мятой униформе лишь вяло махнул рукой, мол, проезжайте поскорей, но когда на пятый день пути подъехали к границе Ирака, возникли проблемы. Пограничники долго и тщательно изучали документы. Потом заставили полностью разгрузить машины, облазили их снизу доверху. Пересмотрели весь груз: канистры с водой и дизельным топливом, продукты, палатки, посуду, предметы личной гигиены. В конце концов, тщательно обыскали всех членов экспедиции, но ничего запретного не нашли.

На все это ушло больше половины дня. К вечеру пограничники сказали, что сегодня же пошлют доклад в Багдад, и надо будет ждать ответа оттуда. Выбора не было, и экспедиция, отъехав метров на пятьсот от пограничной заставы, разбила лагерь. Вечером к ним на огонек завернули пограничники. Они с удовольствием попробовали американские консервы и вдоволь напились кока-колы. Дик предложил им взять несколько бутылок с собой, но один из них объяснил, что если на посту кто-нибудь увидит даже пустые бутылки, то у них будут большие неприятности.

Пограничники вели себя вполне дружелюбно, но пропустить экспедицию без разрешения из Багдада они не могли просто по долгу службы. Разрешение пришло только к вечеру следующего дня. Так что ночевать опять остались здесь и вновь принимали у себя в гостях пограничников, с которыми почти что подружились.