Читать книгу "Сокровище князей Радзивиллов - Ольга Тарасевич"

Но вот я смотрю на Алесю и не понимаю, как я мог столько времени заниматься такой ерундой, как этот сладкий мужской спорт.

Я не хотел секса с ней. Мне не нужно было прикасаться к этому совершенному телу. Оказывается, есть большее. И это большее мне очень надо. Я представлял, что Алеся озаряет мою жизнь, всегда, насовсем.

И я четко осознавал, что так оно и будет. От этого на душе стало радостно и светло, как бывало только в церкви.

И мне – мне, взрослому мужику! – даже хотелось плакать, и я ужасался оттого, что мог не заметить то приглашение, остаться в офисе, не увидеть эту неземную девушку, а значит, и не понять, ради чего стоит жить.

Сначала мне показалось, что я ослышался: Алеся получает только второе место. Сейчас отметили какую-то брюнетку, занявшую третье место, теперь красную ленту набрасывают на белое Алесино платье, ведущий объявляет: «Вице-мисс Беларуси!»

Кому там надевают на кудри корону победительницы, мне совсем неинтересно. Расчетливый ум бизнесмена уже набрасывает схему преимуществ такого расклада.

Девочка расстроена (все-таки второй номер – это не первый), я подойду с утешениями, мы поужинаем. Неделю на знакомство и установление контакта. Надо попросить секретаря принести каталоги из ювелирных магазинов. Зачем откладывать заказ колец, если я точно знаю, что Алеся станет моей женой…

Я подошел к ней на фуршете, протянул визитку:

– Алеся, разрешите представиться, Дмитрий. Я совсем ослеп от вашей красоты. Спасти меня может только ужин в вашем обществе. Это вы – настоящая победительница сегодняшнего конкурса. И меня тоже…

Она посмотрела на меня таким взглядом… Чистым и невинным, как у ребенка. Но этот ребенок одновременно откуда-то знал, что я совсем не джентльменским образом переманил инвестора у конкурента и, дав денег на аборт, выставил за дверь последнюю подругу. Впрочем, по отношению к подруге моя совесть была чиста, презервативы у нас не рвались, а если она там потом проделывала какие-то штуки – то это ее проблемы.

– Спасибо за приглашение. Я не могу его принять.

И моя судьба, моя любовь, вся моя жизнь заговорила с соседкой, сделала вид, что пьет шампанское, потом незаметно удалилась.

А визитная карточка Дмитрия Шимова осталась лежать там же, на фуршетном столе, рядом с полным золотистого напитка, запотевшим бокалом. И мне хотелось поцеловать отпечаток Алесиной помады на тонком стекле…

Все равно, что минимум трое знакомых видели, как она меня отшила. Я уже могу позволить себе не заботиться о мнении окружающих, чувство неловкости мне незнакомо.

Но… нет, дело не в том, что женщины мне последние лет десять никогда не отказывали, если бы мое самолюбие можно было бы задеть такой ерундой, я ничего бы не достиг… Просто мне отказала та самая единственная женщина, которая должна быть рядом со мной… и от этого так горько и больно.

Кажется, ночь я провел с той барышней, которая заняла первое место на конкурсе. Но не уверен, что смог ее порадовать качественным сексом. Помню только густой янтарный цвет виски в стакане. Стакан пустел, потом снова наполнялся. Мягкие убаюкивающие волны алкоголя словно тихо шептали: это было просто какое-то помутнение рассудка, придет завтра, и все вернется на круги своя, успешный бизнес, фитнес-центр, молочные тела подружек на черных простынях. Нет никаких причин расстраиваться. Все: проехали-забыли.

Виски тоже меня предал, наврал с три короба…

Первое распоряжение, которое я отдал утром секретарю, – выяснить телефон и адрес Алеси. Невозможно о ней не думать, невозможно забыть ее! В обед я уже стоял с букетом роз возле здания истфака. Проклятые шипы искололи мне все ладони. Это были первые цветы, которые я дарил девушке. Не мог даже представить, насколько колючи розы. И что в них только находят женщины?!

– Благодарю вас. – Алеся, принимая букет, легонько коснулась моей руки, и меня словно прошило сладким током. – Но больше не надо, правда.

– Почему?

– Мы с вами слишком разные люди. Извините.

– Но ты же меня не знаешь!

– Спасибо за цветы. – Она сочувственно улыбнулась и направилась к подругам, с любопытством наблюдавшим за происходящим.

Нет, я больше не навязывался. Не шел напролом. Я стал умнее, начал собирать информацию, анализировать, делать выводы, пытаться вычислить общих знакомых.

И это в какой-то степени помогло осознать причины провала.

Мою любимую девочку воспитывали интеллигентные родители, и мать, и отец работают в лицее БГУ, преподают белорусскую историю и белорусский язык. Модель этой семьи, видимо, оказала влияние на оценку Алесей противоположного пола. Ни деньги, ни известность для нее ровным счетом ничего не значили. По крайней мере, по слухам, она отвергла нескольких приличных ребятишек-бизнесменов, популярного эстрадного певца и свободного после очередного развода плейбоя от политики. Значит, надо просто сделать вид, что являешься олицетворением всех жизненных ценностей девушки. Не так уж и сложно: денег мало, любви к истории много.

Я напоминал себе то артиста, входящего в роль, то полководца, планировавшего штурм крепости.

Скромные шмотки с вещевого рынка, испорченная в дешевой парикмахерской прическа, темно-карие линзы без диоптрий, менявшие мои голубые глаза, легкая щетина, которой не было, когда я разговаривал с Алесей…

Выучив наизусть два стихотворения, Янки Купалы и Якуба Коласа, я отправился на «паэтычную вечарыну», где, как меня уверил знакомый, общавшийся с Алесиными родителями, ожидалось появление моего ангела.

Честно говоря, меня совершенно не волновало, что мой маскарад будет раскрыт и во всех газетах появятся едкие заметки насчет того, что у известного бизнесмена Шимова поехала крыша. Мне только хотелось, чтобы Алеся не узнала в любителе белорусской поэзии кавалера, подбивавшего к ней клинья на фуршете, и просто дала бы мне шанс. А уж я его не упущу, это не в моих правилах!

На «вечарыну» мы с Алесей пришли вдвоем. Всегда подозревал, что вся эта поэзия сегодня людям по барабану. Организаторы, увидев, как «много» собралось участников, объявили, что мероприятие переносится. А я старательно воспроизвел Алесе стихи классиков и сразу же получил приглашение проводить ее домой.

Душный, битком набитый вагон метро. Я мучаюсь от того, что моего ангела толкают. Мне хочется дать ей все: комфорт, безопасность, уют. Защитить от всех проблем…

– А яшчэ якiя вершы ты ведаеш?[34]– прерывает мои мысли Алеся.

Как ни странно, я «ведаю» Богдановича[35], в памяти вдруг возникают заученные в школе строки. Алеся цитирует одного поэта, потом другого и еще… Я не знаю их имен и начинаю волноваться. Потом Алеся говорит о каких-то исторических событиях. Мои поддакивания и общие фразы ее не устраивают, она пытается выяснить обоснованное мнение, услышать оценки… а потом уже ничего не говорит, просто молчит и вежливо улыбается.