Читать книгу "Принцип Отелло - Галина Владимировна Романова"

Сигитов впервые заговорил о ней. Впервые спросил у этого страшного человека о его жене.

– Тебе-то что?! – сразу стал тот агрессивным. – Тебе-то что с того, ищет она или нет?! Тебе ее никогда не видать! После всего, что ты натворил…

– А ты? Ты сколько всего натворил! Думаешь остаться безнаказанным? Вряд ли прокатит у тебя, Вадик. Вряд ли.

– А я на тебя свалю. Так ведь все и выглядит. Возьму вот сейчас тебя убью и скажу, что ты сам все подстроил.

– Ага! И сам себя на цепь посадил! Глупо… На Зайцева ты еще можешь свалить, можешь сказать, что он виновник всех бед, он зачинщик. Но и то – пока я жив.

– С чего вдруг?

Вадим очень внимательно слушал Сигитова. Очень! И пытался понять, где же и когда он совершил первую свою ошибку, первый свой просчет. Он же так ловко, так правильно все спланировал. А тут вдруг оказывается, что все не так, неправильно.

– Так ведь я подтвердить смогу, что Зайцев виноват, а ты действовал, как и я, по принуждению.

– Интересно…

Вадик вернулся от люка. Он уже собирался лезть наверх – ему вроде показалось, он слышал шум подъехавшей машины.

– А с какой стати ты станешь меня покрывать? С чего тебе меня отмазывать? Что взамен хочешь?

– Ты знаешь. – Александр двинул правой ногой и сморщился, самодельные грубые оковы до крови растерли ему щиколотку. – Ты отказываешься от Василисы, а я даю показания в твою пользу.

– Но… Но ты же все равно сядешь! За Маринку сядешь, за… за счета Зайцева сядешь. С какой такой блажи… Зачем тебе тогда Василиса?

– Она имеет право быть счастливой.

– Она счастлива со мной! – заорал Вадик и трижды ударил Сигитова ногой в живот. – Она счастлива со мной, сволочь! Счастлива!!! А ты сдохнешь тут, понял? Сдохнешь без света, еды и воды. А я стану жить со своей женой, все трупы списав на тебя. Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся. Так и скажут…

Он вдруг сразу как-то успокоился, заправил выбившуюся рубашку под ремень и занес ногу над лестничной перекладиной.

– А то дело, которое ты не хочешь выполнять, пускай и не будет выполнено. Черт с ними, с деньгами, у меня их уже достаточно. Главное, тебя теперь не будет рядом с ней. Вообще никогда! Ты сдохнешь! И сдохнешь убийцей и вором в ее глазах…

Он выбрался наверх, закрыл люк, надвинул на него старую тумбочку, отряхнул руки и тут же замер с открытым ртом, услышав свой собственный голос:

– Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся…

– Нет, думаю, что скрыться-то вам после такой усталости вряд ли удастся.

Олег Шаповалов вынырнул из дверного проема и сделал едва заметный знак подбородком. Тут же на Вадима набросились два здоровенных малых. Повалили лицом вниз на пол, завернули руки за спину и, упершись коленкой в позвоночник, защелкнули на них наручники.

– Ваша изобретательность достойна того, чтобы о ней рассказали в учебниках по уголовным преступлениям, – присел перед ним на корточках Олег Иванович. – Столько убийств! Столько смертей! Скажите, что бы вас остановило, Вадим?

– Пошел ты… – зарычал он, зажмурив глаза. – Да пошли вы все!

– Да-а, думаю, вы бы еще очень долго творили зло, не останови вас ваша жена.

– Жена? Василиса? Что ты хочешь сказать?

– Ведь именно вы стреляли в Кириллова на дороге, не так ли? Вы, вы, не мотайте головой, Вадим. – Шаповалов глянул на тумбочку и указал на нее пальцем. – Ребята, достаньте-ка пленника. Сколько можно бедному малому по подземельям скитаться? Там на улице, в машине, его ждет женщина. Доставайте, доставайте…

– Нет! Не надо! Не надо, чтобы они… вместе… Ненавижу! Гад, надо было его еще в том подвале… У-ууу, суки! Как же так?

– Интересуетесь, как мы на вас вышли? – усмехнулся Шаповалов. – Ладно, отвечу. Ваша жена увиделась с Кирилловым, и он написал ей на клочке картона номер машины того, кто стрелял в него. А она же не могла не знать номера вашей машины, Вадим. Она его узнала! И сразу обратилась ко мне за помощью.

– Что же она меня своему Игорю Леонидовичу не сдала? Он бы скорее вас со мной разобрался, – просипел Вадим, поняв, что проиграл. Навсегда и всем проиграл. – Мне ведь не выйти было бы от него за все, что я сделал. Никогда уже не выйти. Почему?! Почему она не отдала меня ему? Почему-ууу???

– Видимо, как все женщины, она все еще на что-то надеялась. Боялась, что вы окажетесь жертвой ошибки. Что пострадаете от мстительных рук ни за что. Она просто боялась ошибиться насчет вас.

И тут вдруг на Вадима напал безудержный хохот. Он хохотал в полное горло, катаясь по полу, и все повторял, повторял без конца последние слова следователя: «боялась ошибиться…» Потом смех его стих так же внезапно, как и начался. Вадим перевернулся на спину и, глядя полными слез глазами в потолок, пробормотал с тоской:

– Она все же ошиблась… Она все же ошиблась на мой счет!

Глава 25

– Если Васьки нет дома, значит, где она может быть? Правильно, у Сани! Давай, Димон, поднимайся уже и не ворчи. Опять же машина Сашкина во дворе.

– Он мог и на такси куда-нибудь рвануть, – отозвался друг.

– Мог. А что делать? Я как телефон включил, столько ее сообщений получил, что мне просто стыдно до слез и я готов таскаться с баулами вверх-вниз до бесконечности. И тебе, между прочим, тоже должно быть стыдно!

– Ну да, ну да…

Друзья, не дождавшись лифта, поднимались по лестнице, шелестя пакетами с продуктами. Они уже побывали в доме у Василисы, намереваясь забрать ее и тогда уже вместе с ней отправиться к Сигитову. Но той дома не оказалось. Соседка испуганной мышью скрылась за дверью, когда они спросили у нее про соседей. Телефоны ни Василисы, ни Сани не отвечали. Не зная, что предпринять, Арчи и Дима решили ехать к Сигитову без звонка и без Василисы.

– Все, звони!

Они остановились у двери и одновременно с испугом посмотрели друг на друга. Что это?!

– Кажется, дверь была опечатана, – ахнул Глебов. – Черт! Может, что случилось, а, Димон? Я ведь ей тогда не поверил. Помнишь, я тебе рассказывал?

– Помню. Только если дверь и была опечатана, то потом через нее явно кто-то входил и выходил. Бумажка-то рваная. Звони, говорю!

К кнопке звонка их руки потянулись одновременно. И давили оба попеременно. До тех пор, пока дверь не открылась. Ругали себя всякими разными словами и на все лады, надрывая голосовые связки на весь подъезд.

– Вы че, придурки совершенные, да? – Василиса встала на пороге в сигитовской рубашке, с заспанным лицом и прищуренным одним глазом. – Чего трезвоните?

– Васька! – Глебов едва не прослезился. – Васька, как же я рад тебя видеть, дорогой ты мой человек!