Читать книгу "Убийство на пляже - Эрин Келли"

— Выходит, вы ладите с Полом? — спрашивает он.

— Вроде да. — Том явно чувствует себя неуютно.

— А Дэнни, он тоже с ним ладил? Они беседовали по душам? Или, может быть, встречались где-то, кроме компьютерного клуба?

Том уже открывает рот, чтобы что-то ответить, но тут появляется Джо Миллер с выражением Заботливого Родителя на лице: что бы ни собирался сказать Том, теперь он уже этого не скажет.

— Мы просто разговариваем, — заявляет Харди.

— Надеюсь на это, — отвечает Джо. — Он все-таки только что потерял своего лучшего друга.

Том вскакивает на ноги.

— Сколько можно это твердить! Не был он моим лучшим другом. Я ненавидел его. И, если вы действительно хотите знать, я даже рад, что он умер.

Том заливается слезами и вылетает из комнаты, оттолкнув по пути худую, болезненного вида женщину в черной шляпке с вуалью. Раздражение Джо сменяется досадой, и на щеках его появляются красные пятна. Через секунду он уже спускается с лестницы и бежит, насколько это позволяет толпа, за Томом к выходу. Харди чувствует себя слишком разбитым, чтобы преследовать их. Не нужно было ему подходить к Тому. Но он особо и не подталкивал мальчика к такому взрыву эмоций. Он мысленно возвращается к шеренге своих подозреваемых. Теперь перед ним четверо мужчин, а затем он позволяет своему мысленному взгляду включить сюда и фигурку маленького мальчика.

Вероятно, на Тома так подействовало напряжение этого расследования. Напряжение от потери друга и оттого, что он неделями почти не видит мать. Или все-таки?.. По тому, как идет следствие, Харди уже не может позволить себе исключить ничего.

Он снова переключает свое внимание на Пола Коутса.

Журналисты следили за Харди, пока тот следил за толпой. Карен Уайт особенно заинтересовал его интерес к Полу Коутсу, он просто глаз с него не сводил.

— Вы только гляньте на это, — говорит Карен Мэгги. — Думаю, наш пес отыскал себе новую косточку.

— Пол Коутс? — удивляется Мэгги. — Нет…

— Сами посмотрите, — продолжает настаивать Карен. — Теперь он вцепится в викария, виновен тот или нет. Если Алек Харди что-то вбил себе в голову, с этим уже ничего не поделаешь. Он настолько увлекается отдельным аспектом дела, что у него резко сужается поле зрения — туннельное ви́дение. Он никогда не видит одновременно две стороны одной истории, и в этом его проблема.

— Хм… — с кривой ухмылкой произносит Мэгги. — Собственно говоря, я знаю еще одного такого человека.

Карен оглядывает толпу, но так и не понимает, кого имела в виду Мэгги. А когда снова переводит взгляд на Пола Коутса, тот уже исчез.

По дороге обратно в церковь Святого Эндрю она проходит мимо женщины в вуали, которая на автобусной остановке, вероятно, ждет такси, чтобы вернуться в Таунтон. Жаль, что она не из прессы: они могли бы поехать туда вместе и поделить расходы. Женщина делает шаг в ее сторону.

— Карен Уайт? — спрашивает она.

Возможно, она все-таки из прессы. Карен широко улыбается.

— Простите, мы знакомы?

Вместо ответа женщина поднимает вуаль. Карен непроизвольно ахает. Светлые волосы оказываются прилизанным шиньоном, а все лицо ее изрыто бесчисленными прожилками блестящих розовых шрамов, пронизывающих белую плоть. Черты ее лица кажутся знакомыми, но ускользают, как будто Карен смотрит на сестру или мать кого-то, кого видела лишь раз в жизни. Сказать трудно, ведь лицо перекошено, как будто оно сначала было расплавлено, а затем восстанавливалось. Все эти заключения Карен делает в считаные секунды и только потом замечает яростный гнев, которым горят глаза женщины. Она отклоняется назад. К моменту, когда Карен понимает, что происходит, уже слишком поздно: на щеку ей приземляется теплая и густая слюна плевка.

— Такие, как вы, внушают мне отвращение, — говорит женщина. Ее трясет.

На автобусную остановку подъезжает серый «воксхолл». Водитель открывает пассажирскую дверцу, и Ровена Маршалл садится в машину, даже не оглянувшись на Карен Уайт.

44

Люди продолжают говорить Бэт, что время — лучший лекарь. Но что происходит, если время сломалось? Некоторые часы проходят за одно мгновение, некоторые минуты тянутся вечность. Бэт кажется, что ее сознание напоминает картину Сальвадора Дали, на которой часы расплавились и дрябло обвисли. После того как Дэнни вырвали у нее, время потеряло свою форму. Хлоя занята собственной жизнью, жизнью подростка. Даже в горе она живет все теми же долгими, ленивыми и беспорядочными днями школьных каникул. Когда Марк вернется к своей работе, его жизнь приобретет другой вид спонтанности — это будет быстрая реакция на срочные вызовы. Но Дэнни… Его жизнь продолжала оставаться ее жизнью, определяя все ее бытие. Суточный ритм — школа, футбол, плаванье. Завтрак, ленч, чай. Эти вещи по-прежнему определяли каждый ее день в большей степени, чем работа.

Ребенок решит этот вопрос. Ребенок вновь придаст времени его форму: сначала он отмеряет его своим ростом в ее все набухающем животе, а затем наступит рутинное рабство ухаживания за ним. Он станет причиной, ради которой стоит вставать по утрам. И внесет смысл в постоянные пробуждения по ночам.

Проснувшись поздно, Элли обнаруживает, что дома никого нет, а на столе лежит записка от Джо, где сказано, что он повел мальчиков в парк. Том, очевидно, не спал часов с шести. Это неправильно. Фред обычно просыпается на рассвете, но Тома, чтобы разбудить, как правило, нужно трясти и стаскивать с него одеяло. До сих пор он отказывался общаться с психологом-консультантом, но предложение это остается в силе для всех одноклассников Дэнни, и Элли подумывает, не пригласить ли его еще раз. В настоящее время она почти не видит Тома. Она смотрит на будильник: через полчаса ей нужно быть на работе. Пять минут спустя она уже приняла душ и оделась. Через десять — она в скейт-парке со стаканчиком кофе в руке.

Джо невозможно не заметить в его Папином Плаще.

— Еще одна девятка! — кричит он, когда Том выезжает из хафпайпа. — Ничья! Идете на еще один раунд.

Голос его полон энтузиазма, но под глазами черные тени. Элли настолько занята собственной усталостью и тревогой за Тома, что постоянно забывает о том, что это точно так же бьет и по Джо. С момента начала расследования ему приходится выполнять роль обоих родителей. И Элли благодарна ему, что, несмотря на все это, лицо его светится, когда он видит ее.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, притягивая ее к себе, чтобы обнять. — Вчера ты была немного… отрешенной.

Она зарывается лицом в синий нейлон его плаща.

— Я плохо спала, все продолжала перебирать в уме этих людей в баре. Он ведь был там, почему же я этого не вижу? Чем дольше все это тянется, тем больше я начинаю подозревать всех подряд.

— Ой! — Джо притворно обижается. — Когда ты говоришь всех подряд…