Читать книгу "Русский вираж - Алексей Свиридов"

Он перевел взгляд: тут же, портя всякое впечатление, возвышался надувной купол, украшенный синеватыми полосками солнечных батарей. Не смотрелись они вместе — дворец и этот купол.

«Интересно, куда меня поведут? Если во дворец, значит, плохо дело, средневековье всякое… — загадал Корсар. — А если в купол, значит, современные законы действовать будут. А, черт, да хоть куда, лишь бы под крышу поскорее! Голову уже печет…»

«Фараон» свернул направо, и Корсар вздохнул: похоже, ожидается именно средневековье. Небольшие ворота, внутренний дворик… Корсар ожидал, что там окажется этакий сад под прозрачной крышей, весь в пальмах и фонтанах, но действительность была гораздо прозаичней. Мощенный каменными плитами двор был плоским и пыльным, и никакой крыши не было и в помине. Размеры двора оказались такими, что его правильней назвать было бы небольшой площадью, если бывают такие, — окруженные четырьмя стенами с редкими узкими окнами.

Здесь бы показались уместными пара-тройка отдыхающих верблюдов, но вместо живых кораблей пустыни у стены, в тени, стоял песчано-желтый бронетранспортер. Одна из его широких гусениц был снята и разложена на камне. Два чумазых парня занимались ремонтом: один, который пониже, при помощи лома удерживал на весу каток, а тот, что повыше, со всего размаху долбил по нему кувалдой. Когда Корсара проводили мимо, парень с кувалдой вытер с лица пот и произнес:

— Ну, блин, я и замотался с этой фигней! Рустам, бросай все на хрен. Чэкши бэр?

От изумления Корсар остановился, но «фараон» тут же напомнил ему о себе, с видимым удовольствием дернув ошейник.

Дверь в каменной стене не охранялась, но туда то и дело входили или выходили вооруженные люди и еще около роты стояли неровной шеренгой в тени нависающего козырька крыши. Среди солдат попадались ребята с европейскими лицами, но в основном это были люди южного и юго-восточного вида.

«Лица кавказской национальности… — невесело подумал Корсар. — А также афганской, пакистанской, ливанской — что там у нас еще из географии подходящего есть? Если я правильно понимаю, горячие парни из самих Эмиратов здесь если есть, то на командных должностях».

Раздался выкрик, и строй мгновенно выровнялся. Офицер встал напротив него, негромко что-то сказал, и в ответ рота издала мощньй слитный выкрик.

«Экие бодрые… Интересно, хоть кто-нибудь из них сознает, что все они — потенциальный фарш для мясорубки? А мясорубка вполне возможна…»

Офицер произнес еще несколько слов, и строй сделал «равнение направо» — как раз в сторону конвоя. Перейдя на повышенные тона, командир указал на Корсара пальцем, что-то объясняя солдатам, а затем демонстративно плюнул в его сторону.

Выходящие из здания «лица всяких национальностей» тоже считали своим долгом с любопытством посмотреть в сторону конвоя, а один и вовсе зашел спереди, чтобы заглянуть в лицо, а потом угрожающе что-то выкрикнуть и замахнуться кулаком.

«Однако сегодня моя одноглазая рожа популярна, как никогда! — безо всякого удовольствия отметил Корсар. — Только оркестра нет… И похоже, еще долго не будет!» — заключил он, когда очередной попавшийся по дороге араб повторил плевок, но уже прямо под ноги арестанту.

Корсар. Неудавшееся ток-шоу

Длинная узкая лестница вела на второй этаж, и через узкую дверцу Корсара буквально втолкнули в большой и широкий зал.

Называть что-либо «словно сошедшим со страниц сказок тысяча и одной ночи» давно уже стало дурным тоном, но именно это сравнение первым пришло на ум Корсару. Ковры, бахрома, мозаичные колонны, узкие щели ставен, подушки с кистями. Роскошный дубовый стол, на котором стояло что-то, прикрытое темно-красным парчовым чехлом, и рядом с ним — огромный кальян на позолоченной подставке… Казалось, сейчас здесь появится какой-нибудь Гарун-аль-Рашид и займется важными государственными делами — но вместо калифа через другую дверь быстрым шагом вошел невысокий человек с малоподвижным азиатским лицом. В руках он нес легкий офисный стул на колесиках, абсолютно не вяжущийся с остальной обстановкой.

Подойдя к столу, азиат сдернул с него чехол. Корсар был готов увидеть под ним письменный прибор с гусиными перьями и чернильницами, инкрустированными алмазами, но вместо этого на столе оказался до неприличия обыденный компьютер с большим монитором. Этот диссонанс сразу же превратил все великолепие обстановки в аляповатую декорацию к дешевому спектаклю, а участником его, видимо, и должен был стать сам Корсар.

Азиат свободным движением уселся в кресло, быстро подвигал рукой над клавиатурой — и на ожившем мониторе возникло окошко, в котором Корсар увидел себя самого, стоящего с грязной веревкой на шее.

Он прищурил глаз, пытаясь разглядеть изображение получше…

«Да, ничего себе видок! Одежда рваная, лицо грязное, а на голове что деется!» — Корсар машинально постарался пригладить взлохмаченные волосы.

«Однако где же здесь камера? Ага, вон, тоже на столе…»

Он вспомнил, как чуть было не собрался покупать себе что-то подобное и листал каталоги, рассматривая предложения — от самых простых и дешевых и дальше, все навороченней и дороже. Эта камера, похоже, из дорогих…

«Панас-две-с-полтиной, что ли? Нехалявная штучка: цифровая, с дистанционным управлением объективом, трехканальная стабилизация, встроенный монтаж-блок, и еще какие-то прибамбасы. С такой можно хоть в эфир выходить!»

Было похоже на то, что азиат именно к этому и готовится: он прицепил микрофон, отдал несколько распоряжений, потом снова поводил коротким пальцем по планшетке, и на мониторе появилось сразу несколько маленьких экранчиков с застывшими изображениями. Чьи-то лица, панорама «Галф-Бизнес» и заходящий на посадку «Бе-32».

В этот момент в зале появились новые действующие лица. Высокий стройный араб в белоснежном европейском костюме, почему-то похожий на злого волшебника Джафара из американского мультфильма, с отсутствующим выражением лица остановился у окна. Другой, пониже и потолще, чудом не путающийся в свободных одеждах, занял позицию рядом с Корсаром и махнул рукой.

Азиат щелкнул клавишей, и на главном экране вместо стандартной телевизионной сетки появилась заставка, составленная из арабских букв. Вверх от них рвались очень натуральные языки пламени, а вниз срывались капли крови. Одновременно с этим «фараон» дернул веревку вниз, и Корсар против воли нагнул голову, почти перестав видеть происходящее на экране.

Передача началась. Ведущий говорил быстро, сначала вроде бы спокойно, но потом его голос наполнился все нарастающим возмущением и гневом и уже через пару минут начал срываться на крик. Корсар слушал его внимательно, пытаясь уловить знакомые слова, а потом постарался искоса взглянуть на экран. Глаз сразу же заслезился, предупреждая, что долго не выдержит такого напряжения, но Корсар смотрел на экран не отрываясь…

«Блин, да ведь это обо мне передача! — понял он почти сразу. — Вот я иду по коридору гостиницы… Вот мы с Казаком водяру хлещем — когда же это они снять успели? Или у них там каждый столик под прицелом? Аэродром, понятно, „Крыло“ пошло в воздух, а мы с Хомяком, стало быть, уже в зоне болтаемся…»