Читать книгу "Родственный обман - Эльвира Плотникова"

— Что произошло? — Дознаватель сразу же приступил к расспросам.

— Не помню, — ответила Эмилия и зябко повела плечами.

Снова! Да что за чертовщина творится в его доме!

— Расскажите, что помните.

— Не могла уснуть… Стояла у окна… Пошла умыться… — Эмилия потерла виски и вздохнула. — И все. Как будто туман… Дальше не помню. Очнулась на берегу океана. Песок по пояс, вокруг вода. Сначала даже думала, мне это снится. Потом стала звать на помощь. Вода прибывала… Это было ужасно! Но муж меня спас.

Она обернулась к Мартину, и уголки ее губ дрогнули в слабой улыбке. Мартин побледнел еще сильнее.

— Комнату нужно снова обыскать, — объявил дознаватель. — Пройдемте в другую.

Мартин скрипнул зубами и напомнил себе — эти люди сейчас имеют полное право распоряжаться в его доме.

— А вы? — обратился дознаватель к Мартину, когда они разместились в гостиной. — Как вы узнали, где жена?

— В комнате ее не было, я вышел из дома на зов пса. Он побежал по направлению к океану, и я понял, куда именно он меня ведет. Там зона зыбучих песков. Засасывает неглубоко, но во время прилива опасно. Если застрянешь, то можно утонуть. Я не ошибся, Эмилия была там. Как она вам и рассказала.

— Вы никого больше там не видели?

— Нет. Думаю, никого не было. За мной прибежал Джек, а Леди носилась по краю опасной зоны. Животные не могут туда зайти, инстинкты. Если бы рядом находился чужой, Леди задержала бы его.

— Миледи, вы что-нибудь пили вечером? Ели?

— Н-нет, не ела… Пила лекарство, что давал муж. Успокоительные капли. В спальне стакан остался, кажется…

— На экспертизу, — велел дознаватель помощнику, который как раз вошел и слышал ответ Эмилии. — Что там у вас?

— Ничего, как и в первый раз. И прислугу опросили… — помощник замялся, поглядывая на Эмилию и Мартина.

— И? Говори, — поторопил его дознаватель.

— Никто и ничего. Даже зацепок нет. Но двое, как и миледи… Сообщили о частичной потере памяти. Подтверждено менталистами, так и есть.

— Кто?

— Горничная Элис. Промежуток совпадает со временем сборов на бал. Видимо, она помогала миледи переодеться, пока милорд подписывал бумаги. И экономка. У нее таких провалов много, и начались они, как только миледи вернулась из своего мира. Экономка думала, это какая-то болезнь от старости, скрывала даже от родных.

Мартин не удивлялся осведомленности дознавателей. Работа у них такая. Но Дороти! Получается, он вообще кругом виноват. Думал, это бредни старушки, а надо было обратить внимание на ее необычное поведение.

— Напомните мне, что в поведении миссис Дороти показалось вам странным, милорд?

— Она настаивала, чтобы я расстался с женой. Один раз даже оговорила ее, пыталась заставить меня ревновать.

Эмилия обернулась и удивленно на него посмотрела. Она сидела на стуле, а Мартин стоял за ее спиной.

— А вы, миледи? Ничего не хотите добавить?

— Хочу, — неожиданно сказала Эмилия. — Дороти уговаривала меня покинуть мужа. Рассказывала страшные истории о семейном проклятии.

Настала очередь Мартина удивляться. Его неприятно кольнуло, что Эмилия ничего ему не говорила. Пришлось напоминать себе — и он играл в молчанку.

— Извини, Мартин, — Эмилия снова к нему обернулась. — Она повернула все так, что я вынуждена была скрывать.

— Почему, миледи? — тут же поинтересовался дознаватель.

— Дороти сказала, что от проклятия в семье умирают женщины, когда беременеют.

— Чушь! — возмущенно перебил ее Мартин. — Если кто и умирает от проклятия, то мужчины.

— Мне показалось, она меня запугивает, — извиняющимся тоном произнесла Эмилия. — И врет, ведь род не прерывался со времени проклятия. Но тогда она сказала… сказала… — она замялась.

— Что, миледи? Говорите, пожалуйста.

— Да, но… Мартин, прости. Если это так… Но ведь нужно сказать, вдруг это важно…

— Говори, милая, не бойся. — Мартин положил руки на плечи Эмилии, подбадривая.

— Дороти сказала, что она из моего мира и… она — настоящая мать Мартина, — выдохнула Эмилия. — Якобы отец Мартина нашел Дороти в моем мире, она родила ему ребенка, Мартина, а леди Айрин только изображала беременность. А потом Дороти взяли в дом нянькой.

— Какая чушь… — пробормотал Мартин. — Это не так, и даже в теории не может быть так.

— Почему, милорд?

— Да потому что мой отец не был мироходцем. Эмилия! И ты ей поверила?

— Согласись, звучало убедительно. Но если подумать, то похоже на вранье. Спросить… я побоялась… А вдруг? А ты не знаешь… Я решила не обращать внимания на ее слова.

— Взрослые люди, а как дети, — вздохнул дознаватель. — Прошу прощения.

Мартин лишь растерянно кивнул.

— Не знаю, что с вами делать, — признался дознаватель. — Оставлять в доме одних нельзя. В спальню возвращаться опасно. Там нет следов магии, но миледи была именно там перед тем, как сбежала. К слову, из дома в этот промежуток времени никто не выходил. То есть получается, ее перенесли на берег.

— То есть вы не знаете, что происходит? — уточнил Мартин.

— Нет, милорд. Боюсь, моей компетенции не хватает для того, чтобы делать разумные выводы.

— А не разумные?

— Чудеса, — усмехнулся дознаватель. — Волшба. Все, чего мы не понимаем, кажется нам волшебством. Нужны специалисты в магическом искусстве, профессионалы. А может, это болезнь какая? Из вашего мира, миледи?

— Нет у нас таких болезней, — отрезала Эмилия.

— Нет, так нет. Значит, ждем утра и вызываем архимага.

Мартин хотел возмутиться, почему важное дело откладывают, но вовремя опомнился. Несколько часов все равно ничего не решат. А утром и Даниэль появится. И его люди устали, им нужен отдых.

— С вашего позволения, я бы рекомендовал вам занять другую комнату на ночь. Я оставлю охрану, но вы, милорд, не оставляйте миледи одну.

— Глаз с нее не спущу, — пообещал Мартин.

Глава 27

ТАЙНА ПРОКЛЯТИЯ

Эмилия не злилась на мужа. Понимала — это неправильно, но даже обидеться не смогла. Она всегда была уверена, что мужчина, ударивший женщину, — подлец и трус. Однако Мартина жалела, хотя зад до сих пор припекало от шлепков.

Милый, добрый, терпеливый и заботливый Мартин. В первый момент Эмилия очень испугалась — муж словно обезумел. Как будто можно было испугаться сильнее, чем когда она очнулась в песчаной ловушке! Потом она хотела возмутиться, что не собиралась умирать, но промолчала. Обжигающая боль прочищала мозги. Она снова ничего не помнила, и наказание было несправедливым и обидным, но оно возвращало к жизни.