Читать книгу "Игра в дракошки-мышки - Эльвира Плотникова"

Увидел следы магических плетений. Почерк? Проклятие! Это же Инвар. Как будто знал, что меня привлекут к расследованию, и оставил послание.

Каркас портала строится по определенным правилам, но узор силовых линий может быть любой, он зависит от многих факторов. И все же есть участки орнамента, не имеющие отношения к работе портала, – опытному мастеру легко отличить «украшение» от рабочей ветки. Украшательством, опять же, грешат опытные мастера, но на стационарных порталах. Это что-то вроде метки, клейма.

Конечно, тут целостность структуры была нарушена. От портала остались обрывки, да еще поле исказило узор линий. Но украшение еще оставалось стабильным: вензель Инвара, заключенный в круг. На тайнописи, которой нас обучали в горном, это означало: «Я рядом».

– Что-нибудь скажешь? – поинтересовался Слай.

– Н-нет, – выдавил я, маскируя замешательство под сосредоточенность. – Странно, тут клеймо. Кто-то слишком наглый или самоуверенный.

«Или хотели отвлечь внимание от чего-то более важного». Притворяться, будто ничего не увидел, не стал. Глупо отрицать очевидное.

– Да, – согласился Слай. – Осмотрись вокруг, может, заметишь что-то еще. Два маяка я снял, их может быть больше. Держи.

Он кинул мне кристалл силы. Я нервно сглотнул. Граница поля близко, если рвануть туда, меня никто не догонит – кроме старого учителя тут никого нет. С кристаллом я могу переместиться куда угодно. Зачем Слай так рискует?

Я не сбегу без Дженни.

А осмотреться стоит. Инвар мог оставить и другие метки. Используя силу, прощупал окрестности. Тоже хороший способ узнать, чему я научился в горном. Однако Слай не обращал на меня внимания, возился с расшифровкой координат, систематизируя остатки силовых линий портала.

Я обнаружил еще пять маяков. Пять! Из них три вполне мог засечь Слай, а вот два – драконья школа. Навряд ли инквизиторы научились ставить маяки в подпространстве. Даже я не умею! Но обнаружить – вполне реально, если знать секрет. Знает ли о нем учитель? А вот и проверим.

Отчитался о находках, умолчал лишь об одном маяке. Слай задумчиво на меня посмотрел и спросил:

– Бен, почему ты еще тут?

Поперхнулся и растерялся. Слай улыбнулся мне глазами, мол, ты не ошибся. Рейо побери! Даже в мыслях не было, что такое возможно. И никакая это не проверка, он всерьез предлагает мне бежать.

– Я тут, потому что вы позвали, лийон учитель.

– Ты же все прекрасно понял, Бен. Ты всегда хорошо соображал.

– Нет.

Воспользовался бы я неожиданной помощью, если бы не Дженни? Соблазнительно. Особенно когда уверен, что готов покинуть орден любой ценой.

Получается, не любой. Слишком очевидно участие учителя в предполагаемом побеге. Ему не простят. Он не заслужил такой смерти.

– Я решил, если сдашь все маяки, не стоит и пытаться. Но один ты все же оставил про запас. Значит, тебе нужна свобода. Уходи, Бен, больше у тебя не будет такого шанса.

– Не могу.

– Из-за девочки?

– И из-за вас тоже.

– Обо мне не стоит беспокоиться.

– А вот это уже мне решать, – перебил я учителя.

– Что ж… ты прав, твой выбор. – Слай неодобрительно покачал головой. – Маяк оставь, да вот еще. – Он протянул мне клочок бумаги. – Алгоритм смещений на сутки. Спрячь рядом, поставь свою метку.

– Нет, – снова возразил я, – а если…

– Скажу, ты украл, – фыркнул учитель. – Ну же, бери!

– Спасибо.

Надо бы спросить его про сестру! Слай из Высших, он не может не знать. И выдать Влада? Первое, о чем спросит учитель: откуда вообще такие мысли? Ладно, мне он помогает, а на остальных навряд ли хватит его великодушия. Поэтому – молчок.

Мариза караулила меня около общежития. И ведь специально спряталась и вышла, когда я уже не мог уклониться от встречи.

– Бен, пожалуйста, – после того, как мы поздоровались, она сразу перешла к делу, – давай поговорим.

В синих, как осеннее небо, глазах – желание. Рыжие кудри по плечам, запах клубники и терпкого вина. Простое платье плотно облегает девичий стан. Она помнит, я не люблю вычурность.

Когда-то я собирался жениться на Маризе. Выгодная партия: и красива, и умна, и происхождение подходящее.

– Мы уже разговариваем.

– Прогуляемся? – Она взяла меня под руку.

– Хорошо.

Не слишком ли много охотников до откровенных разговоров? Впору пожалеть о собственной популярности.

Мы медленно пошли по тропинке, ведущей к оранжереям. Я молчал. Совершенно не представляю, о чем говорить. Просить прощения, что сбежал не попрощавшись? Глупо. Объясняться и вспоминать прошлое – еще глупее. Мариза тоже молчала. Ожидает от меня каких-то признаний? Ее ждет разочарование – все давно уже перегорело и забылось. И ее синие глаза больше не имеют надо мной власти.

– Ты изменился, – обронила Мариза, пиная носком туфельки веточку.

– Неудивительно, столько времени прошло, – ответил я. – Ты тоже изменилась, стала еще красивее.

И это правда.

– Ты совсем обо мне не вспоминал, верно?

Так и знал. И голос уже дрожит, и пальцы нервно теребят платочек. Только любовной драмы мне сейчас и не хватает!

– Мариза, послушай. – Я остановился и развернул девушку лицом к себе. – Мы расстались. Нехорошо, неправильно, непорядочно – это моя вина. Но мы больше не вместе. Я не хранил тебе верность, мы ничего не обещали друг другу. Ты же не думала, что я вернусь?

Она всхлипнула, но врать не стала:

– Нет. Я тоже… не хранила верность. Но когда ты появился, снова почувствовала себя той девчонкой… Помнишь, когда мы…

– Помню, – перебил я Маризу. – Все помню. Только это уже прошлое. Давай будем жить настоящим, хорошо?

Вот так. Сухо и жестоко. Пусть лучше ненавидит, чем грезит о невозможном.

Мариза помрачнела – синие глаза потемнели, на лбу появились морщинки. Неужели сейчас начнется истерика с заламыванием рук? Мол, я тебя любила, а ты воспользовался моей наивностью. Но нет, она нашла в себе силы улыбнуться:

– Останемся друзьями?

Вот и умница!

– Конечно.

И если у тебя все, можно я пойду? Вслух этого не сказал, хотя очень хотелось. И пора бы уже проверить, как там Дженни.

– Как Мила? Не знаешь, где она сейчас?

– Понятия не имею! – выпалила Мариза и поджала губы. – Ты теперь с ней, да?

– Нет. Я за нее отвечаю.

И ведь не соврал. Мы с Дженни и поцеловаться-то всего один раз успели, а теперь, после того, что я с ней сделал, она и близко к себе не подпустит.