Читать книгу "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

— Вам не понравилось? — А вот эта озабоченность в голосе не наигранная. Само прорвалось. Вдруг неправильно оценил потенциальную аудиторию.

— Я несколько вырос из детского возраста и азбуку давно знаю, однако по секрету скажу, начало про Матиуша, вопреки первому впечатлению… хм… оно несколько напоминает недавние события в России. Это поведение министров…

— Это все же сказка, и не стоит искать аналогий, — ответил привычно. — Императрица лично дала разрешение, не усмотрев ничего, помимо рассказа для детей.

Точнее говоря, ей прочитали. Сама не утруждается, есть кому. Насколько внимательно выслушала — неизвестно. Фрейлины передавали, местами смеялась. Особенно при описании детского парламента, и сравнивала его с английским. Воистину каждый видит то, что хочет.

— Но мне же любопытно, что говорят знакомые, имеющие отпрысков.

— Мало еще было, чтобы судить по-настоящему.

Ну хоть льстить не пытается, честно отвечает.

— Значит, буду продолжать до победы!

Глава 6

ИСПЫТАНИЯ ДЛЯ ВСЕХ

Стук в дверь вырвал из обморочного сна, заставив поднять чугунно-тяжелую голову с пола.

— Пошли вон! — крикнул, не собираясь выяснять, с чего вдруг ломятся. Гораздо больше удивляло нахождение на полу. Почему разлегся?

Затем догнало воспоминание. Вернее, не одно, а целая серия. Резкое ухудшение состояния Саши, достаточно долго вроде бы нормально державшейся. Ноги опухшие, и вообще вся отечная — это не особо волновало. Специально выгуливал и заставлял питаться, невзирая на отсутствие аппетита и недовольство. И вдруг словно обвал.

Растерянное лицо Санхеца, сборище врачей, не смотрящих в глаза. Полное непонимание моей супругой обстановки вокруг, она перестала узнавать людей и произносила нечто бессмысленное. Причем, судя по врачебному консилиуму, происходящее напоминало не горячку, а симптомы отравления. Я окончательно утвердился в прежнем предположении о проблемах с почками, но сделать ничего не мог. Слово «диализ», застрявшее в мозгах, осталось ничего не значащим словом. Хуже всего было сидеть и ждать, чувствуя себя беспомощным и бесполезным. Уже никто не сомневался: она умирает, — а ведь был еще и ребенок.

Стук продолжился, за дверью чего-то требовали и просили. Не отвечая, пытался разыскать среди бутылок и кувшинов хотя бы остатки выпивки. Не такое простое занятие в густом полумраке. За окном ночь, и лишь малый серп луны слабо светит. Приходится поднимать и проверять каждый сосуд, стараясь притом не разбить чего, а то по осколкам голыми ступнями мало удовольствия прыгать. Я сейчас не хочу боли. Ничего не хочу. Совершенно не стремлюсь вспоминать, и очень важно залить мозги чем-то алкогольным.

В какой-то момент она очнулась и со страхом сказала, что не чувствует больше движения внутри себя. Я взял за глотку Санхеца, причем в буквальном смысле. Если проблема в младенце, тот отравлял ее изнутри с самого начала, а сейчас, не дай бог, вообще умер, то здоровья Саше разлагающийся трупик не добавит. Надо было извлекать ребенка, даже при помощи операции. Ну не знаю я подробности, но слова «кесарево сечение» для нормального человека не тайна. Разрезать матку, потом зашить. При наличии морфия, вырубающего боль и сознание, вполне реально.

Врачи отказывались — якобы такого не делают. Или делалось, да не выживали. В тот момент мне было не столь важно. Выбора не существовало. Иногда обстоятельства решают за нас. Если потребовалось, заставил бы силой. В конце концов, без особой охоты они попытались. Задним числом понимаю, что никто не надеялся, что она проживет позже той ночи. Совсем вид у Саши стал синюшным, и нос заострился.

Ничего не вышло. Они умерли оба. Я так и не понял, был ли не задышавший мальчик мертв давно или просто результат преждевременных родов, а жена скончалась во время операции. По-моему, она уже ничего не сознавала и до ее начала, так что хоть ушла тихо, не мучаясь. Я так и не решился на переливание крови, опасаясь до начала всего этого ужаса аллергической реакции на чужую группу крови.

В лучшем случае пятьдесят на пятьдесят, а чувствовала она себя относительно неплохо до этого жуткого скачка с ухудшением. Эти мои колебания сводили теперь с ума. Шанс вытащить был. Пусть половина, но все же лучше, чем смерть. Зато я бы не знал про будущее и винил себя в ее гибели, случись худшее. Отвратительней таких мыслей не существует ничего. Мог спасти или нет, себя винить или судьбу. Я проклинаю вас, кто бы вы ни были, засунувшие меня сюда. Дать попробовать кусочек счастья и отнять навсегда. Лучше бы этого вообще не происходило.

Дверь ломали уже всерьез. Не иначе, топором, судя по стуку. Я оскалился, почти счастливый, обнаружив в бутылке на самом дне. Уже третья, сливая в кружку остатки и определяя в грамм сто пятьдесят содержимое, прикинул. Надраться с этого не удастся, зато слегка добавить, затуманивая мозги, — вполне. Не что-нибудь, мое собственное производство с личного винокуренного заводика. Крепость приблизительно под пятьдесят градусов, и вкуса нет. Чисто и прозрачно, на родниковой реально воде. Для себя и ценителей старался.

Глотнул, ощутив пошедшее вниз тепло и не стал избавляться от кружки. Сейчас полезут — первому залеплю в лоб, а потом выпущу на свободу зверя. Отведу душу, разгоняя доставучих. Здесь я хозяин, и действуют мои правила. Кого хочу, поколочу и с лестницы спущу. Лишь бы не вспоминать похороны, свою тупую одеревенелость и несносные рыдания Сашиного брата.

Он будто специально выставлял горе напоказ, демонстрируя между нами разницу. Он страдает, а я тупой и бесчувственный мужик. А я не мог плакать. Все пытался выколупать из молчащей памяти, о чем сразу не догадался. Какие дополнительные меры и методы лечения существуют. И ведь вспоминалось! Полезло, когда нужды нет, будто из прохудившегося мешка. Стетоскоп. У каждого приличного врача имеется.

И из того же — выстукивание тела больного и определение по звуку жидкости в теле. Ухо в обоих случаях надо иметь привычное, но привычка приходит с опытом. Антитоксины, полученные путем иммунизации почему-то лошадей. Нечто подобное я пытался давно объяснить Павлу в общих чертах. Теперь всплыло четко — кровь животных используется для получения сывороток против столбняка, дифтерии и даже змеиных укусов.

Не то, но все же медицина и крайне полезно. Наверняка ведь и с другими болезнями можно попытаться поработать.

Створка вылетела, не выдержав ударов, и внутрь скользнул чужак. В темноте лица не разобрать. И не столь важно. Метнул кружку, ловко отбитую топорищем, и прыгнул вперед, стремясь достать мешающего. Ну зарубит, плевать. Только фиг, его первым уделаю. И очень удивился, когда человека на месте не оказалось, а меня передернуло от резкой боли в грудине. Попытался развернуться, но вышло неловко, а сам нарвался всерьез, задыхаясь от удара, прервавшего поступление воздуха в легкие, упал на колени и вывалил наружу содержимое желудка. Надо сказать, там не особо много и присутствовало, зато во рту добавился отвратительный вкус.

Вот сейчас врежет по затылку — и хана, подумал в отупении, даже не пытаясь сопротивляться. Сил не было, да и желание дергаться отсутствовало. Я был бы только счастлив, прекратись все окончательно. Вместо удара меня взяли за шкирку и поволокли наружу. Попытка отказа двигать ногами была пресечена жестким ударом, от которого всякие мысли вышибло окончательно, и руку взяли на болевой прием. Я шкандыбал на манер мешка с картошкой, понукаемый пинками коленом в зад, в нужном кому-то направлении. По коридору, на лестницу, в черный ход, хорошо знакомый хозяйственный сарай, давным-давно переделанный.