Читать книгу "Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса - Полина Раевская"

Видите ли, помимо показаний Аванесяна, есть еще мое свидетельство. Я ведь не случайно уделила столько внимания описанию увиденной на квартире Голубева сумочке. Ее оригинальный, хотя, конечно, и не уникальный, дизайн выделяет обладательницу среди многих. Думаю, в городе подобные аксессуары можно по пальцам пересчитать. Тем более не получится списать на простое совпадение тот факт, что вы, Ираида Семеновна, в числе этих избранных счастливиц.

– Я?! – поразилась Миронова.

– Да, вы, – спокойно проговорила и достала из кармана слегка помятую фотографию. Ту самую, которая привлекла мое внимание в «убежище».

– На этом снимке ваша сумка видна плохо, но узнать в ней тот самый приметный аксессуар все же можно. Да, это удалось мне не с первого раза. Я даже не сразу поняла, что именно привлекло мое внимание к фотографии. Уже позднее, перебирая в уме все полученные в ходе расследования сведения, пытаясь сложить из разрозненных кусочков единую картинку, я осознала, что меня тогда так насторожило. Ну а дальше – дело техники, как в прямом, так и в переносном смысле: отсканировав снимок и увеличив изображение, нам удалось разглядеть на нем кожаную аппликацию в виде отправившейся на шопинг дамы. Так что упираться дальше смысла не имеет. Лучше облегчите душу, расскажите, как все было.

– Сереж, – в голосе Мироновой слышалась мольба, – помоги мне, а? – Женщина пристально смотрела на начальника. По ее щеке текла слеза. – Я ведь все это ради тебя сделала… Ради нас, понимаешь?! Ну не могла я позволить этому ублюдку разрушить то, что мы с тобой так долго строили. Я ведь тебя все эти годы любила… Ты же меня в упор не замечал… А я терпела твоих бесконечных девиц, и даже эту… – Миронова бросила полный презрения взгляд на Ангелину. – Как могла оберегала твое спокойствие, неужели это ничего не стоит?

– Я тебя об этом не просил. – Слова Сергея жестким хлыстом рассекли воздух. Даже я невольно сжалась от сочувствия к своему несостоявшемуся убийце. Понимаю, женщина это заслужила, и все же, неужели нельзя быть с ней помягче?

– Ну да, конечно… – Вся уверенность и спесь слетели с Мироновой. – Ты, безусловно, прав … Кто я такая, чтобы меня жалеть? Неплохо вышло все, да? Ты весь в белом, а я в дерьме. При том, что именно ты – основной выгодоприобретатель в этой истории. Только подумай, что было бы, доведи этот ублюдочный Свиридов дело до конца! Лишь благодаря мне ты там, где ты есть, а не на нарах. Неужели не понимаешь?

– Ир, – ни один мускул не дрогнул на лице Петрова, – я тебе все могу простить, но не то, что ты пыталась убить Лерку. Ты же знаешь… – Сергей запнулся, и мне осталось только гадать, что именно он хотел сказать. Но даже этой незаконченной фразы оказалось достаточно, чтобы заставить мое сердце биться в груди пойманной в силки птицей.

– Ну и дурак же ты! – злобно воскликнула Ираида. – Она ж погубить тебя хотела! Знаешь, как Голубев связал ее со Свиридовым? Он проследил за этой… – женщина запнулась, не сумев подобрать для меня подходящего эпитета, – …до кладбища, где она со своим возлюбленным беседы беседовала. Димка разговор при помощи специальной аппаратуры подслушал и все понял. Потому на тебя и подумал, что она тебя во всем обвиняла. Кстати. – Женщина повернулась ко мне. В ее обращенном в мою сторону взгляде читалась насмешка. – Зря ты думаешь, будто твой возлюбленный спас тебя. О тебе и не думал заботиться, все о пощаде молил. Выдал твой адрес сразу же. То, что ты жива до сих пор, – это моя заслуга. Хотя, конечно, теперь-то я понимаю, какую оплошность допустила: надо было тебя сразу прикончить. Еще тогда, четырнадцать лет назад!

Я равнодушно пожала плечами – в чем, в чем, а в логике этим рассуждениям не откажешь…

* * *

Позднее, когда все разошлись: кто по камерам, а кто и просто по домам, – мы остались с Сергеем одни. Сидели по разные стороны огромного стола и молча смотрели друг другу в глаза.

Никто не мог нарушить молчание первым, и хотя я понимала, что это моя обязанность, открыть рот и вымолвить хоть слово была не в силах.

Наконец, когда тишина окончательно меня раздавила, я, набравшись храбрости, воскликнула с жаром:

– Я тебя люблю! Я не хотела этого! Не планировала! Не думала и не гадала. Более того! Это произошло помимо моей воли. Ничего не говори! Ничего не отвечай! Мои слова тебя ни к чему не обязывают, я просто хочу, чтобы ты это знал и не чувствовал себя обманутым и использованным. Хотя… – я горько усмехнулась, – все равно ведь будешь. Но знаешь, еще до того, как я узнала правду про Ираиду, я уже тогда была уверена в том, что ты не убийца. Вот просто знала это, и все! Прости, что не открылась тогда же – хотела довести расследование до конца. Сама!

Я помолчала – речь давалась мне с трудом, но я должна была ее закончить.

– Если то, что между нами было, не просто так… – не скрывая надежды, проговорила я, – если есть хоть малейший шанс на то… на то… – слова казались столь фантастичными, что мозг отказывался их воспроизводить, – на то, что мы можем быть вместе… Просто подумай!

Я поднялась и направилась к выходу. Сергей по-прежнему хранил гробовое молчание. Уже у самой двери я обернулась к нему и сказала:

– Ровно через месяц, семнадцатого числа, мои друзья устраивают обряд венчания в церкви Серафима Саровского. Если ты все же решишь, что нам стоит хотя бы попытаться, приходи! Я буду ждать! Если нет – я исчезну из твоей жизни навсегда.

Глава тридцать девятая

Повод для праздника есть всегда. Наши дни

– Лер, я точно в этом наряде не буду «белой овцой»? – в десятый раз спросила меня Ольга, вертясь перед зеркалом, оценивающим взглядом окидывая свою фигуру.

– Тогда уж кремовой, – просунул голову в дверной проем Володька и тут же получил от супруги расческой по лбу.

– Эй, больно же, – проворчал он, потирая ушибленное место.

– А ты не болтай что ни попадя. Лер, мне правда идет это платье?

– Оль, – я сложила руки у груди, с восхищением оглядывая подругу, – ты прекрасна! Модельер, конечно, большой умница, да и корректирующее белье сделало свое дело, сама понимаешь.

– Ах ты! – Девушка огляделась по сторонам в поисках предмета, который можно было бы бросить и в меня тоже.

– Спокойствие! Только спокойствие! – воскликнула я и на всякий случай вжала голову в плечи. – Оль, ты действительно выглядишь ослепительно!

– Мам! – Из соседней комнаты раздался капризный голос Полины. – Я в этом, – с нажимом на последнее слово произнесла она, – никуда не пойду.

Вслед за словами в комнату проникла та, которая их произнесла. Вернее, в дверном проеме показался огромный «свадебный торт». Уверена – за счастье обладать Полинкиным нарядом любая средневековая дама продала бы дьяволу душу. Не сомневаюсь – при его виде в неописуемый восторг пришла бы и воспитанница детского сада. Но вот незадача: Поля из этого возраста давно выросла, а машину времени, для того чтобы переместить ее на четыре века назад, еще не изобрели.