Читать книгу "Аляска, сэр! - Юрий Шестера"

Слушатели молчали, переживая рассказ лейтенанта каждый по-своему. Затянувшуюся паузу нарушил Воронцов:

– Василий Михайлович, но из всего вами сказанного следует, что в Кронштадт вы теперь будете возвращаться снова через мыс Горн. Так?

– Совершенно верно.

– Жаль!

– Отчего же, Алексей Михайлович? Ведь этот путь гораздо короче, чем если бы нам пришлось идти через мыс Доброй Надежды, – искренне удивился Головнин.

– Просто у меня в связи с этим вашим маршрутом рушится давняя мечта о кругосветном плавании…

– Вот оно что… – сокрушенно покачал головой лейтенант. – Да, это действительно так, к сожалению. Но зато, – воодушевился он, – с нами вы пересечете экватор целых четыре раза!

– Да хоть десять, Василий Михайлович, – удрученно махнул граф рукой. – Все равно ведь кругосветного плавания не случится…

Головнин неожиданно рассмеялся:

– Алексей Михайлович, так останьтесь в Новоархангельске еще годика на три-четыре и тогда сможете осуществить свою мечту о кругосветном плавании уже со следующей экспедицией!

Все присутствующие в кабинете Баранова дружно рассмеялись вслед за ним, а Кусков даже вытер носовым платком заслезившиеся от смеха глаза.

Эпилог

Вдали постепенно таяли очертания Новоархангельска, раскинувшегося у подножия сопки, на вершине которой по традиции, установившейся сразу после подавления бунта индейского племени, отказавшегося подчиняться Российско-американской компании, развевался трехцветный флаг Российской империи.

Воронцов по обыкновению предался воспоминаниям…

* * *

…Перед расставанием Аркчи уткнулась ему в грудь лицом, а он, ласково гладя ее по волосам, давал последние наставления:

– Все свое имущество я оставляю вам с Алешей.

– Как это – все?! – испуганно вскинула она на него черные как агаты глаза.

– Нет, ну кое-что, конечно же, заберу с собой. Например, ружье, которое не могу подарить даже сыну, ибо это подарок моего отца. А передаривать подарки у нас в России не принято. Возьму также шкуру барибала – в память о своем пребывании за Скалистыми горами, один из «стульев», который будет напоминать мне о нашем с тобой вигваме, и, конечно же, ожерелье из когтей гризли – в память о моей судьбоносной встрече с тобой, Аркчи…

При этих словах индианка вздрогнула, вспомнив, видимо, о страшной схватке Алеши с ненавистным Умангой, но быстро взяла себя в руки.

– И все?! – повторила она, окинув взглядом вигвам. – А как же подсвечник с запасом свеч?

– Оставлю тебе.

– Но ты же знаешь, что я не умею писать…

– Значит, просто станешь зажигать в нем свечи, когда будешь принимать гостей. Ты же теперь уважаемый в племени человек, Аркчи.

Она благодарно посмотрела на него.

– Кроме того, – Алексей Михайлович достал из кармана куртки заранее приготовленный замшевый мешочек с золотыми голландскими червонцами и протянул его ей, – прими от меня еще вот это. Только помни, Аркчи, что здесь – большие деньги. И пусть сейчас вам, индейцам, еще не ведома их истинная ценность, однако пройдет время, причем не столь уж и долгое, поверь мне, и деньги станут иметь для вас очень большое значение. И вот тогда, благодаря этим монетам, вы с сыном станете весьма обеспеченными людьми. – Аркчи слушала мужа, словно пребывая в сладком сне. – А пока надежно спрячь их и до поры до времени никому не показывай! Даже своей матери и Алеше, пока он не вырастет. – Заметив блуждающую по лицу жены легкомысленно-блаженную улыбку, он строго повторил: – Ты слышишь меня, Аркчи? Никому! Иначе навлечешь опасность на себя и нашего сына!

– Я все поняла, Алеша, и все исполню! – испуганно воскликнула Аркчи, крепко прижав мешочек с золотыми монетами к груди…

…Когда Воронцов при прощании с Чучангой протянул ему подзорную трубу, тот прямо-таки обомлел от счастья. Ведь он, индеец, хотя и без того принадлежавший к элите племени, стал теперь обладателем сокровища, о котором не смел и мечтать! Для молодого охотника это был воистину царский подарок.

– Спасибо тебе, Чучанга, за все, что ты для меня сделал!

– Это тебе спасибо, Алеша! За все те незабываемые дни, что я провел рядом с тобой! Я очень многому научился у тебя, поверь!..

И они крепко, по-мужски, обнялись…

…Томагучи с гордо вскинутой головой, увенчанной густой короной из длинных орлиных перьев, скрепленных почему-то уже не золотым ободом, как обычно, а медным («К чему бы это?» – вскользь отметил про себя Алексей Михайлович), заговорил с торжественной важностью, и при первых же его словах соплеменники замерли, демонстрируя почтительное внимание:

– За время пребывания в нашем племени ты, Алеша, сделал для нас очень много хорошего. Во-первых, избавил от злого Уманги, и больше нам никогда и никому не придется приносить жертвы. Именно за тот доблестный подвиг тебе, если помнишь, и было присвоено почетное имя Повелителя Духов. – Над рядами воинов пронеслось дружное: «Хуг, хуг!» – Во-вторых, ты не только избавил род Яндоги от возможного подавления его могущественным племенем дакота, но и, напротив, обеспечил ему защиту от врагов, поспособствовав заключению военного союза с Минненотой, вождем дакота. Мало того, ты подарил Яндоге двух великолепных мустангов, и через какое-то время все его воины будут восседать на быстроногих скакунах, как и индейцы соседних племен, живущих в стороне восхода солнца. – Воздух снова огласился привычными криками: «Хуг, хуг!» – И, наконец, ты подарил нам отличную переводчицу в лице своей скво, которая сумела выторговать у младшего вождя русских столько нужных нам вещей, сколько никогда не удавалось моим приближенным.

На сей раз торжествующих возгласов «хуг, хуг» не последовало – не пристало воинам чествовать женщину. Воронцов понимающе улыбнулся, а Томагучи подошел к нему и протянул золотой обод.

– Прими от меня этот подарок, Алеша! – с чувством сказал он. – Я знаю, что для белых людей сей обод представляет дорогую вещь, но у меня нет ничего другого, более ценного, чем я мог бы одарить столь достойного белого воина, как ты. Пусть же мой подарок всегда напоминает тебе обо мне и моем племени.

– Хуг! Хуг! Хуг! – тотчас раздались еще более громкие и восторженные возгласы.

Затем ритмично зазвучали тамбурины, и не менее сотни воинов, образовав вокруг музыкантов несколько кругов, принялись вдохновенно исполнять танец победы. От ударов их ног земля буквально загудела…

* * *

Алексей Михайлович Воронцов бросил с палубы ходко идущей «Дианы» прощальный взгляд на синеющие уже далеко на горизонте горы острова Баранова из архипелага Александра.

Прощай, Русская Америка!