Читать книгу "Спецгруппа "Нечисть". Экспансия - Александр Ищук"

– Кто такие?! – проорал препод.

– Курсант Трофимов.

– Курсант Сунгатов.

Отрекомендовались мы и с самим наглыми мордами начали рассматривать нового препода. А посмотреть было на что! Невысокий, лысый, со странной бородкой, в красной майке, на которой черными буквами, выполненными на старославянский манер, было написано: «Православие или смерть». Черные, обтягивающие тренировочные штаны с трудом держались на огромном пузе.

– И какого рожна вы опоздали?! – снова проорал он.

– Отбывали наказание в «Радиаторной», – заорал я в ответ.

Он вздрогнул и уже более спокойным голосом спросил:

– Чего орешь, придурок?

– Имел наглость предположить, что собеседник очень плохо слышит. И именно этим вызвана его неадекватная манера речи. Дабы быть услышанным оным, решил уподобиться ему. Признаю себя ослом и кореша своего тоже! – вытянувшись во фрунт и состроив рожу идиота, бодро отрапортовал я.

Препод кое-как подавил смешок и грозно спросил у Марси:

– И ты – осел?

– Так точно, ваше высокоблагородие, – поддержал меня Марся.

За нашими спинами, среди курсантов, раздались смешки.

– Это кому там весело?! – рявкнул препод мимо нас. Народ сразу затих. – За что загремели в «Радиаторную»?

– За хамство и нетактичное поведение в отношении начальника минно-взрывного факультета, – пояснил я.

Препод прикрыл левый глаз и закатил правый к потолку, переваривая услышанное.

– Так это вы те два клоуна, что Овчинникова подорвали?

– Так точно, – одновременно рявкнули мы.

Иван Ванюшкович Овчинников, он же Ванюшкович, он же Овца, невзлюбил нас особенно сильно. Ванюшковичем он был по паспорту. Всем, кто не верил, показывали ксерокопию паспорта. Видимо, история происхождения его отчества была сродни тому анекдоту, в котором «заикой был мой папа, а писарь в паспортном столе был сволочь». Причину такой нелюбви к нам мы найти не смогли, но потом, после появления Термита и остальной банды, ставшей спецгруппой «Урал», появилось подозрение, что он чувствовал копчиком, что мы ещё доставим ему неимоверное количество головной боли.

За день до первого урока по ножевому бою Овца в очередной раз подставил нас на мине-неизвлекайке, и мы в очередной раз обожгли руки. Мы бы и всё остальное обожгли, но защитные костюмы спасли наши бренные тела. Естественно, что, как те два мышонка из «Кота Леопольда», мы заявили: «Отомстим! Ох, отомстим!!!»

Мстя наша была препротивной и дурнопахнущей. Нами было заготовлено: взрывпакет обычный, жестяная банка из-под сока (литровая), поражающий элемент в объеме один литр. Поражающим элементом мы избрали свиной навоз, обильно лежавший недалеко от подсобного хозяйства. Залив навоз кипятком и смешав с пищевым желатином, мы получили вонючую желеобразную массу, хорошо разлетающуюся и плохо смываемую. Собрали взрывное устройство, при этом собрали так, что после активации обезвредить его было невозможно, и после обеда припёрли в класс. Овца, как и предполагалось, раздал нам на разминирование взрывные устройства в точно таких банках. Изобразив мучительную работу мысли на челе, я привлек внимание препода. Как бы сомневаясь в правильности своего решения, я попросил Ванюшковича придержать пусковую пружину. Тот с видом профессора – нет, даже академика – снизошёл до помощи нерадивому студиозу и перехватил пружину. Моментально я скомандовал: «Валим», – и заранее предупреждённые курсанты галопом ломанулись из класса.

– Трофимов, – грозно спросил Овца, – как это понимать?!

– Банка на неизвлекаемости. Внутри дерьмо. Мы за дверью, – на ходу отрапортовал я, выбегая вслед за остальными.

Овца был упорным военным. Десять минут он пытался обезвредить банку. На одиннадцатой раздался «бабах», и скоро в дверях появился герой дня: весь, абсолютно весь он был изгваздан поражающим элементом. Свидетели легли от смеха, а Овца в таком виде, оставляя следы поражающего элемента на полу и им же пованивая, направил свои стопы в кабинет к Одину. Чуть позже мы узнали, что загадить кабинет начальника он не смог, ибо на подходе столкнулся с прибывшим для инспекции Петровичем, и, трусливо капая поражающим элементом, ускакал в душевую. А мы, напялив заранее приготовленные ОЗК, пошли отмывать класс от наших художеств. Остальные курсанты, в качестве благодарности за доставленное удовольствие, помогли нам с уборкой. Именно в этих самых ОЗК мы и были вызваны к начальнику школы. Судя по красным лицам Одина и Петровича, они только что закончили дико ржать. Напротив них, в одном полотенце на голое тело, стоял озябший Ванюшкович, а рядом с ним, держась за стену, всё ещё ржал дежурный офицер.

– Так, голуби мои сизокрылые, – с трудом сдерживая рвущийся смех, обратился к нам Один. – Судя по вашему виду, класс вы уже отмыли?

– Почти.

– Молодцы. Теперь о наказании, – Один задумался. – Петрович, есть предложения?

Зимин гоготнул, прокашлялся и предложил:

– Тут только «Радиаторная». Две стены.

– Согласен, – кивнул Один. – Завтра с четырех утра приступить.

– Есть с четырех утра, – отрапортовали мы и убыли домывать класс.

«Радиаторная» – чердак основного корпуса, двадцать метров в ширину. На одной стороне сложены старые чугунные радиаторы на восемь колен. От пола до потолка, в четыре ряда. Провинившиеся должны перетащить их от одной стены к другой, сложив аналогичным порядком, – это одна «стена». Две «стены» означает, что, перетащив радиаторы к противоположной стене, виновники обязаны вернуть всё «как было». Ронять нельзя. Перерывы на отдых строго через полчаса. Время начала наказания устанавливает офицер. Время окончания экзекуции – по факту переноса радиаторов. Это был наш пятый за два месяца поход в «Радиаторную». Именно из-за этого мы и опоздали на первое занятие по ножевому бою.

– Ну со мной такие фокусы не пройдут, – усмехнулся лысо-бородатый препод.

– Зарекалося теляти да волка поймати… – пробубнил Марся.

– Что?! – снова заорал преподаватель. – А ну упор лежа принять!

Мы послушно бухнулись на пол.

– Это всех касается, уроды! Курс залёг.

– Делай раз, – начал он отсчет отжиманиям, и мы согнули руки. Пять секунд:

– Делай два! – Мы разогнули руки.

– Делай раз! – десять секунд:

– Делай два!

Я посмотрел на зевающего Марсю. Его, как и меня, не пугала ближайшая перспектива провести полдня за отжиманиями. Даже после «Радиаторной». Нас с ним и ещё восемь человек с курса готовили по программе «Чистильщики», сиречь – убийцы. А начальник нашей кафедры, легендарный Киса, силовую часть подготовки разрабатывал совместно с нашим будущим командиром – Зиминым. А это были те ещё… садисты. Поэтому, в отличие от основной массы, на потуги препода мы положили два килограмма презрения. Через десять минут инструктору надоело, и он нас поднял.