Читать книгу "Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля? - Михаил Полятыкин"

Все это требует бережного, внимательного отношения к сохранению среды. И в то же время — создания коммуникационных систем, связывающих эти куски, участки города с остальной живой городской средой.

Сложный вопрос, если говорить о том воздействии, которое новые градообразующие элементы оказали бы на уже существующую историческую застройку. Если провести эстакаду по крышам — это все, это значит, что мы будем растерзаны, убиты морально средствами массовой информации, теми, кто дорожит видом Москвы и прочее. Поэтому нужно принять решение о строительстве пешеходного моста.

При этом следует соблюдать определенные условия для того, чтобы не испортить облик города, с одной стороны, а с другой — поджимает необходимость выводить Бульварное кольцо на замкнутый режим. Это так или иначе приводит к пробивке туннеля, но здесь возникает много сложностей.

Туннель — это не просто участок, который перенесет с одной стороны реки на другую. Скажем, от Кропоткинской или Пречистенки. К этим названиям, кстати, нужно привыкнуть основательно, потому что полсотни лет называли так, а теперь в один день назвали по-другому, и путаешь Воздвиженку со Знаменкой, Пречистенку с Варваркой, а все это потом мешается с Ильинкой и Маросейкой.

Так вот, вернусь. Туннель должен быть сложен с выходами на Якиманку — не просто элемент, где мы в одном месте въехали и дальше где-то в другом месте выехали. Говорить о строительстве туннеля и не поставить перед собой задачу замкнуть Бульварное кольцо — это абсурд, это выброшенные деньги, которых нет.

Меня почему-то не очень сильно волнует, что будет на Пушкинской площади или у Никитских ворот, а в большей степени, что будет в районе Новокузнецкой, Пятницкой и у Яузских ворот. Туда вся эта система должна быть развернута, и надо знать, что там нужно сделать. Скорее всего это должен быть туннельно-эстакадный вариант, но пока об этом говорить очень опасно и очень преждевременно.

Нужно поставить задачу перед архитекторами, транспортниками по отработке системы замыкания кольца и рассмотрению всех тех опасных, сложных или, наоборот, всех тех возможностей, которые дает нам превращение Бульварного кольца в единую транспортную систему.

И если архитекторы докажут, что есть реальная возможность замкнуть Бульварное кольцо с проходкой туннеля на участке, о котором говорилось, то сама жизнь будет заставлять двигаться навстречу этой задаче, и, самое главное, при этом не останется ее воплощение нашим внукам.

То, что вы сейчас прочитали, сказано Ю. Лужковым более 15 лет назад. Что сделано в этом направлении? Ничего! Прислушаются ли к этой его идее новые московские власти, пока не известно, а если и прислушаются, то реализуют ли на практике — большой вопрос.

Путь от Замоскворечья к храму Христа Спасителя, на территорию Пушкинского музея, к Кремлю можно смело назвать «дорогой к храму», который и в начале строительства, да и сегодня стоит в этом ряду столичных достопримечательностей особняком. Поскольку — новодел.

Как-то я спросил его:

— Юрий Михайлович, вы чувствуете как представитель самого высшего звена власти свою вину перед народом за оскорбление его веры и осквернение храмов? Может, именно во искупление грехов прежних правителей вы так истово предаетесь возвращению церкви ее бывших владений и даже затеяли грандиозную стройку — восстановление храма Христа Спасителя?

— Как личность и как человек я не чувствую перед своим народом, а точнее — перед москвичами, никакой вины. Не я и не мои близкие давали команду на уничтожение сорока московских сороков, и не мои родственники поворачивали ручку адской машины, взрывая Храм храмов. Но как представитель власти, которую мне доверили земляки, я абсолютно убежден: долги народу государство должно вернуть сполна. И речь не только о духовном. Что должно было сделать государство после ваучерной приватизации и после Чубайса? Во-первых, подтвердить свой долг перед обманутыми людьми. Если нет денег, надо выпустить облигации, которые в течение ряда лет покрывали бы недостаток средств. Это сейчас денег нет, но мы ведь оптимисты, и через какое-то время экономика должна все-таки встать на ноги. Во-вторых, государство должно расчистить все эти авгиевы конюшни, найти этих людей и судить, они должны быть наказаны для того, чтобы историческая справедливость восторжествовала.

Что касается ваучеров и фондов, которые ограбили народ, отобрав у наших граждан, по некоторым оценкам, 60 триллионов рублей, — это вина Чубайса, это вина государства. Оно должно было, усмотрев первый фонд, который ограбил людей, какой-нибудь «Технический прогресс», сразу же сделать выводы: найти этих людей, предать суду и не дать развернуться другим фондам, которые также грабили — сегодня это состоявшийся факт. Именно в таком контексте я рассматриваю возвращение храмов верующим, издание литературы по истории Русской церкви, воссоздание храма Христа Спасителя.

— Но мнение в обществе по этому поводу не однозначно. Обыватели говорят о баснословных суммах, потребных на восстановление, которое можно было бы потратить на поддержку их нынешнего бедственного положения, эстеты утверждают, что невозможно в одну и ту же реку войти дважды, имея в виду, что дух того времени, когда создавали храм, вернуть невозможно, а значит, невозможно пристегнуть, грубо говоря, к этой идее идею духовного возрождения России, как утверждают сторонники воссоздания храма и вы сами.

— Дискутировать по любому поводу можно до бесконечности — вы наверняка знаете это свойство русской натуры. Споры среди российской интеллигенции на тему с вариациями «кто виноват?» и «что делать?» продолжаются не один век. И могут продолжаться еще столько же, а вернее — будут продолжаться столько, сколько будет стоять Русь и существовать в ней интеллигенция. Можете мне поверить — это будет всегда.

Но кто-то же должен вместо споров делать дело, которое от любого количества слов не подвинется ни на йоту, — утверждаю это как практик и хозяйственный руководитель со стажем. Пока к станку не встанет рабочий, пока на стройку не придет строитель, чтобы положить первый камень, любые благие пожелания останутся не более чем пожеланиями, а любые теоретические положения будут оспариваться с неменьшим ожесточением, чем вчера и позавчера. И у каждого спорящего будут находиться все более веские аргументы.

Храм, который не построил архитектор Витберг и построил архитектор Тон, может вызвать споры. Но истина при этом неизменна: один не построил, а другой построил.

Сколько лет велась дискуссия вокруг Мемориального комплекса на Поклонной горе! То строить, то не строить, то скромнее, то пышнее, то не тот архитектор, то не нравится скульптор, то подтасованы результаты, то первый секретарь не понял, то генеральный не разобрался — и так могло быть по сей день. Если бы в один прекрасный момент столичное правительство не сказало решительно и бесповоротно: комплексу на Поклонной горе быть! И не вышло в правительство страны с предложениями и пожеланиями, не направило бы вслед за этими шагами строителей и монтажников на площадку, ставшую для нас номером первым на три напряженных года.

Можно потратить все деньги на потребу живота своего — хоть в прямом, хоть в переносном смысле, а можно оставить, поджавшись, грядущим поколениям, как оставили нам наши предки, память души и сердца народа, память веков и память поколений.