Читать книгу "Референт - Полина Грекова"

— Кто? — Анна испуганно скомкала платье у горла.

— Кто-кто? Конь в пальто! Не понимаешь, да? Вот на фиг мне все это? На фиг, спрашивается?! Да ты к окну-то не лезь, дура!

— Можете толком объяснить, что происходит?

— Мне, блин, толком не объясняли. — Игрунов склонился в шутовском поклоне: майка отстала от его тела, обнажив волосатую потную грудь. — Мне просто пообещали, что если ты будешь меня искать, а я об этом не доложусь, то мне башку тут же продырявят. «Искать»! Понимаешь, просто «искать». А ты приперлась. Здрась-те! Ну чем ты думала, а? Ты что, не знаешь, что на тебя охоту устроят? Не понимаешь, что меня подставила? Сначала Лариска из-за тебя вляпалась. Теперь вот я. Да я вот в форточку высунусь и закричу ребятишкам из джипа, чтобы заходили и брали тебя «тепленькую»!

Игрунов еще что-то кричал, зачем-то дергая майку за несвежие лямки и противно кривя рот, но Анна уже ничего не слышала.

— Я понимаю, — глухо проговорила она, прорываясь сквозь его яростный полушепот-полукрик. — Давай зови. Мне теперь все равно. Только… А впрочем, все.

— Ох, какие мы благородные! — Алексей не унимался. — Такие благородные и аристократичные, что просто жуть! Нам все равно: вешайте нас, казните нас. Все кругом сволочи, но мы, видите ли, вас прощаем! Так, да?

Анне уже действительно было все равно. Она только равнодушно и устало кивала, соглашаясь с каждой его фразой.

— Шуруй из квартиры! Шуруй быстро! Только не вниз, а на крышу — там люк открыт. И в пятом подъезде, говорят, сроду не закрывается. Мотай, тебе говорят. Чего встала? Или ты ждешь, пока снова в квартиру «братки» завалятся? Здесь поднимешься, в пятом подъезде спустишься. Авось не заметят. Они же не засекли, как ты вошла.

— Спасибо, — только и смогла прошептать Анна холодными, непослушными губами. — Спасибо большое.

— Да ладно, «спасибо». Много с твоего «спасибо» толку? Туфли брось где-нибудь на чердаке, а здесь вон, под тумбочкой, Ларискины кроссовки возьми. С крыши еще свалишься.

Игрунов взял со стола пачку «Честерфилда». Закурил, больше не глядя на Анну, будто ее и не существовало.

На чердак она взобралась по ржавой, шатающейся и гудящей лестнице, плохо закрепленной наверху. Закидала обломками кирпичей ненужные туфли. Взглянула на сумрачное небо в просвете люка. Упершись ногами в пыльную, с осыпающейся штукатуркой стену, выбралась наверх.

Перебираясь по крыше от антенны к антенне. Анна так и не решилась взглянуть вниз. Но каждым нервом, каждой клеточкой чувствовала, что там, возле подъезда, стоит темно-синий джип. А в джипе ребята, которым она для дипломатических игр больше не нужна.

Теперь у Анны оставался только один адрес. Адрес той милой, смешливой девушки Ксении, у которой они прятались когда-то, спасаясь от преследований Осокина, искавшего Анну для должности референта.

Как смеялись они потом над своими страхами! Как блаженно улыбалась Лариска, подставляя свое лицо нежным и умелым рукам массажистки. Еще бы!

Салон красоты! Верховые прогулки! Зарплата. Работа. Настоящая работа. А не перетаскивание коробок с дешевыми китайскими рубашками с места на место. Ах, если бы знали они тогда, как были правы, боясь столкновения с бандитами! Как были правы! И как бы было славно, если бы их тогда так и не нашли.

Знакомая девятиэтажка. Кирпичные лоджии. У кого-то сушится белье. У кого-то плющ обвил весь балкон. Вот окна Ксении. Форточка открыта. Значит, она, скорее всего, дома. Удача. Неужели наконец удача? Просто перевести дыхание. Полчаса посидеть и отдохнуть.

Анна прибавила шагу, аккуратно обогнула тоненькую девочку-подростка, прогуливающую двух тупомордых бультерьеров. И остановилась.

Возле Ксениного подъезда тоже стояла иномарка. Темный «опель» с тонированными стеклами. Дверца со стороны водительского сиденья была открыта. Сам водитель курил, наполовину высунувшись из машины. Под его ногами валялось шесть или семь скрюченных окурков.

Ее ждали. Ее ждали везде! Ее обложили, как волка.

Анна развернулась и медленно пошла в обратную сторону, молясь только о том, чтобы владелец «опеля» не обернулся и не обратил внимания на странную женщину в порванном вечернем платье и растоптанных старых кроссовках. Теперь ей действительно было некуда идти.

Глава 30

— Мне кажется, уже ночь, — тихо проговорила Галина, поднимаясь и растирая затекшие колени.

В подвале по-прежнему было темно и сыро. Правда, звукоизоляция подкачала: с первого этажа доносились звуки магнитофона, на котором один из охранников уже в шестой или седьмой раз прокручивал новый сборник российской эстрады. Изредка кашляла Наташка. Сильный приступ астмы благополучно миновал, но выглядела девочка все равно неважно.

Теперь она сидела рядом с Ларисой и прижималась худеньким тельцем к ее теплому боку. Лариса больше не обгрызала ногти, но и в разговор не вступала. Впрочем, никому здесь не хотелось разговаривать.

— Да. Наверное, ночь, — глухо отозвался Нестеров. — Что ж они, мерзавцы, ребенка-то из подвала не выпустят?

— Бесполезно, Павел Андреевич. — Галина зло усмехнулась. — Им же по барабану: ребенок — не ребенок! Уж и я сколько просила, и Анна…

Она осеклась. Павел поморщился и прикрыл глаза. Все случившееся казалось ему дурным сном. Через столько лет встретить любимую женщину, чтобы сначала не узнать ее, потом заподозрить черт знает в чем, а потом и вовсе потерять. Где она сейчас? Что с ней? И девочка… Наташа…

Он осторожно повернул голову и посмотрел в ее сторону. Маленькая, светленькая, похожая на мышку. Пряменький носик. Серые глаза. Глаза вроде бы похожи на его собственные. А то, что блондинка? Но ведь и Анна светловолосая! Или только кажется, что похожа? Но нет: вроде бы и губы его, и овал лица.

— Наташ, а когда у тебя день рождения? — спросил Павел негромко.

Девчушка вздрогнула, взглянула на дядю с подозрением. В последнее время ее очень пугали чужие дяди. Но все же ответила спокойно и с достоинством:

— День рождения у меня в сентябре. Через две недели после того, как все ребята идут в школу.

— Значит, уже большая. Сама скоро в школу пойдешь. — Он улыбнулся ей и снова прислонился затылком к холодной стене.

Где же все-таки Анна? Что с ней? Жива ли она? Что теперь нужно от нее этим ублюдкам?

Наверху послышались шаги. Дверь, заскрипев, открылась. В дверном проеме возник мужской силуэт.

Лариса близоруко прищурилась, часто-часто заморгала своими красными воспаленными глазами. Галина презрительно скривила губу. По-настоящему удивился только Павел. Он смотрел и не мог поверить своим глазам: свободный, аккуратно одетый, благоухающий дорогой туалетной водой Осокин вальяжно спускался в подвал.

— Это как понимать? — Нестеров вскочил на ноги. — Проблемы решены, так? Ты разобрался? Нас выпускают?