Читать книгу "Роковые шпильки - Шерил Дж. Андерсон"

Обида от несправедливого обвинения заставила меня превратиться в болтливого подростка.

– Конечно, если бы в свое время я не зевала на уроках математики, то сейчас могла бы привести формулу, объясняющую, почему два случайных события могли произойти при обстоятельствах, заставляющих их выглядеть совсем не случайными. Но, увы, когда это проходили, я разрисовывала свои джинсы.

– Вы считаете, что эти две смерти между собой не связаны?

Нет, я так не считаю, но я не хочу предлагать теорию, которая может вовлечь меня в еще более крупные неприятности, пока я не смогу ее чем–то подкрепить. Чем–то более убедительным, чем все то, что я уже раскопала. Мое молчание заставило детективов обменяться взглядами, и я вынуждена была ответить:

– Они могут быть связаны, потому что Тедди и Ивонн работали в одном журнале и были любовниками. Но тогда мы говорим о наемных убийцах, не так ли?

Может быть, они заставляют меня говорить все это для того, кто стоит по другую сторону зеркального стекла? Иначе какой смысл повторять то, что они уже знают? Мне стало грустно – для Хелен все опять плохо поворачивается. Минуточку, но разве это Хелен сидит сейчас в комнате для допросов? Нет, большое спасибо.

– А мы уже о них говорим? – это – все, что мог предложить детектив Эдвардс.

Как раз над этим вопросом я ломала голову большую часть ночи. Если Ивонн убила Тедди, то кто же тогда убил Ивонн? Могла ли Хелен, обуреваемая ревностью и жаждой мести, кого–нибудь нанять? Или это несуществующее рекламное агентство – верхушка какого–то гигантского финансового айсберга, хозяева которого приказали Ивонн убить Тедди, а потом убили ее, чтобы замести следы? Я смогу узнать гораздо больше, если успею на встречу с Уиллом в 2:30. Не будут же они до тех пор держать меня здесь?

– А как вы относились к их связи?

– Я понятия ни о чем не имела, пока Тедди не умер. Они вели себя так, чтобы это не затрагивало работу. Если только их денежные шалости не подорвали финансовое благополучие журнала. О господи, надеюсь, что нет.

– Ивонн намекнула нам, что вы не очень–то хорошо к ней относились, – продолжал детектив Эдвардс. Детектив Липскомб прислонился к стене, предоставив Эдвардсу главную партию.

– К ней трудно было хорошо относиться. Хотя о мертвых плохо не говорят.

– Вы ей завидовали?

Я сама удивилась тому, что рассмеялась.

– Это она вам так сказала? – я подозревала, что он пытается мною манипулировать, нажимая по очереди на разные рычаги. Но я была твердо настроена этому воспрепятствовать.

– То, как вы разговаривали вчера утром, было типично для вашей манеры общения?

– Вы хоть что–нибудь знаете о женщинах? – спросила я, не заботясь о том, слышит нас кто–нибудь еще или нет. – Если вы думаете, что наша маленькая стычка имела какое–то значение, похоже, все ваши женщины сидят на сильных антидепрессантах. Может быть, не без причины.

– Совершенно ни к чему переходить на личности, – предостерег Эдвардс.

Ага, кажется, сейчас уже я нажимаю на рычаги.

– Почему бы и нет? Все это с самого начала было очень личным. Мой коллега погибает, я хочу помочь, умирает второй коллега, я даже не успеваю попробовать помочь, как вы усматриваете в моих поступках все порочные и скрытые мотивы, какие только можно придумать. Я что, выгляжу так, будто вожусь с наемными убийцами? Конечно, на вашей работе трудно не стать циником, но у полицейских, мне кажется, должно вырабатываться еще и умение разбираться в людях, а у вас оно, похоже, напрочь отсутствует, если вы хоть на одну проклятую минуту могли подумать, будто я способна кого–то убить!

Детектив Эдвардс растерялся, а я наслаждалась моментом. Я ужасно на него злилась – и не только за его слова, но и потому, что до поры верила, что он испытывает ко мне какие–то чувства – чувства, которые должны были бы заставить его откинуть любые сомнения, навеянные злобными наветами Ивонн или чем–нибудь еще. Понятно, он должен выполнять свою работу, но должен же он уважать и меня тоже. Или я самая большая идиотка, обосновавшаяся на Манхэттене с тех пор, как индейцы его продали.

Я открыла рот, собираясь продолжить в том же духе, но тут дверь распахнулась и ворвалась готовая к битве Кэссиди в своем новом костюме от Баленсиага. Мне даже захотелось заглянуть ей под рукава и проверить, не надела ли она браслеты–наручники «Вондер Вуман»[91].

– Надеюсь, ты ничего им не сказала? Неужели я ничему тебя не научила? – налетела она на меня.

– Вы ведь помните Кэссиди Линч? В прошлый раз она присутствовала в качестве моей подруги, а сегодня она – мой адвокат.

Детективы кивнули, признавая этот факт.

– Вы ее в чем–то обвиняете? – спросила Кэссиди.

– Просто беседуем, – попробовал возразить детектив Эдвардс.

Кэссиди бросила на него уничтожающий взгляд, ясно говорящий, что ей известно все, что произошло между мной и детективом Эдвардсом с момента знакомства.

– Как мило, что у вас нашлось время просто побеседовать. А вот у мисс Форрестер и у меня, в отличие от вас, есть обязанности, которые нужно выполнять. Поэтому, с вашего позволения, мы пойдем и займемся ими.

Внезапно сделавшись очень немногословными, детективы Эдвардс и Липскомб не стали препятствовать, и Кэссиди целеустремленно потащила меня к выходу.

– Ничего. Ничего у них нет. Ради бога, у тебя есть алиби.

– Да, но это ты и Трисия.

– Не смей становиться на их сторону. Они пытались взять тебя на испуг, и ты просто идиотка, если позволила так с собой обращаться.

– Большое спасибо.

– «Идиот» – юридический термин для определения клиента, который не может защитить свои права.

– Надо же, чего только вы, юристы, не знаете. А как ты узнала, что я здесь?

– Слава богу, случайно позвонила спросить, не захочешь ли ты сходить со мной на ланч. Ты должна была сразу же мне позвонить.

– Мне не хотелось, чтобы они думали, будто я считаю, что мне уже нужен адвокат.

Кэссиди остановилась в каком–то относительно тихом уголке, и, понизив голос до шепота, очень серьезно произнесла:

– Мне это перестает нравиться, Молли. Мне не нравится, что ты суешь нос в какое–то дерьмо, из–за которого уже убили двух человек и из–за которого полиция смотрит на тебя, как…

– Извини, не поняла?

– Дурочка, я знаю, что ты ни в чем не замешана, но если ты слишком глубоко влезешь в это дело или даже просто будешь с ним ассоциироваться, это может создать тебе серьезные проблемы и на некоторое время здорово изгадить твою жизнь.

Я подумала о Гарретте Вилсоне, его безукоризненном офисе и сногсшибательной секретарше, и кивнула.