Читать книгу "Легенда о свободе. Буря над городом - Анна Виор"

«Красиво поет».

– Я писал письма Верховному, все еще надеясь, что он сам был обманут. Но позже я узнал страшную правду: главный наш враг и есть – Эбонадо Атосааль! Когда мне стало известно, что в этом замешаны еще и Митан Эбан, Годе Майстан, Годже Ках и даже Карей Абвэн, я понял, что справиться с такой силой смогут лишь Хатин Кодонак и его Золотой Корпус!

«Да, Исма, мы это сможем».

– Поэтому давайте поднимем наши кубки за Командующего Кодонака, чтобы Мастер Судеб даровал ему победу!

Киель Исма встает, за ним один за другим поднимаются и бойцы Золотого Корпуса. С высоты балкона Кодонака вино в поднятых кубках кажется яркими пятнами крови. Ректор пьет до дна, пьют и его Мастера.

В зале воцаряется тишина. Все смотрят на Исму, а тот также смотрит на приглашенных, ожидая чего-то. И вдруг то тут, то там Мастер за Мастером, задыхаясь, падают на пол, сбивая в конвульсиях посуду и угощения со стола.

Хатин меняет свою расслабленную позу, подавшись вперед, оперев локти в колени и принявшись неосознанно стучать пальцем по носу. Стойс и Лаш бледны, словно полотно.

В зале слышится звон бьющейся посуды, грохот перевернутых стульев, глухой стук падающих тел, хрипы и стоны, затем все стихает. Внизу остается стоять только Киель Исма. Бойцы Золотого Корпуса распластались неподвижно на полу или полулежа на столе – кто как падал. Весь пол у накрытых столов устлан телами… Пир смерти, словно ее серп прошелся по наполненному людьми залу, пожиная обильный урожай.

Из боковой двери выходят две фигуры: Кодонаку сверху хорошо видны семь черных кос Эбана и замысловатая прическа, в которую уложены чрезмерно густые и длинные волосы Майстана. Телохранители Мастера Полей отстают от него лишь на несколько шагов. Разрушитель обходится без охраны.

– Все кончено? – спрашивает Майстан, в голосе волнение и радость, что все получилось так легко.

Но Исма хмурится.

– Я все еще вижу их Дар, – говорит он сдавленно, – они живы!

– Яд не подействовал? – спрашивает Эбан.

– Видимо, подействовал как-то не так… Мы ведь не пробовали его на Одаренных… Может, они спят? – то ли отвечает, то ли спрашивает Ректор.

– Или умирают… – говорит Майстан.

– В любом случае стоит подстраховаться! – Эбан поднимает руку и дает сигнал арбалетчикам, те встают: наводят прицел и с характерным щелчком стреляют.

И хотя Кодонак знает, что будет, он задерживает дыхание.

Болты, даже те, которые направлялись прямо в сердца Мастеров, отклоняются, не долетев несколько дюймов до цели, и впиваются в пол, дерево стола или блюда на нем. Арбалетчики перезаряжают и дают еще один залп, затем еще один – тот же результат. Угощения на столах сплошь утыканы арбалетными болтами – кажется, что Исма подал к ужину дикобразов и ежей.

Никто из Мастеров даже не вздрогнул, не пошевелился и не сменил позу. Кодонак едва удержался, чтобы не зааплодировать. Если по каким-то причинам Тарии не нужны будут больше бойцы, он откроет театр – таким талантам пропадать нельзя.

«Эбан, Эбан, – думал Хатин, – а ведь ты столько лет ходил в моих заместителях. Мог бы и знать…» Эбан никогда не был внимателен к деталям и Оружейников считал Мастерами низшего сорта, кем-то вроде слуг – не настоящими бойцами. Иначе он бы узнал маленький секрет этих арбалетов, появившийся у них относительно недавно – десять лет назад, как урожай того вина, каким Исма хотел их отравить и какое Кодонак подменил. Болт, выпущенный из этого оружия даже самым метким стрелком, отклоняется от любого Одаренного, как магнит от магнита. Это свойство открыл и вложил в новое поколение арбалетов Мастер Итле, и после его открытия ни один экземпляр не уходил в войска на вооружение, пока над ними не поработает Итле. В бою – случись такая оказия, что оружие попадет в руки врагов, – можно было не опасаться применения этих арбалетов против Мастеров Силы. Но подобного за десять лет, к счастью, ни разу не случалось. Мастер Итле очень неохотно готов был делиться своими секретами даже с соратниками, поэтому особое свойство арбалетов известно было одному Кодонаку, принявшему решение сохранять все в тайне, что как нельзя кстати пришлось сейчас. Знай об этом Советник Разрушитель, он бы использовал самые обычные арбалеты, и тогда Золотому Корпусу пришлось бы туго…

Эбан, Исма и Майстан стали прямо под балконом, где находился Кодонак, чтобы случайно не попасть под болт. Теперь, когда стрельба закончилась, они поняли, что ни один снаряд не достиг цели. Выражение их лиц, наверняка изумленно вытянувшихся, Хатину просто жизненно необходимо рассмотреть поближе!

Кодонак при помощи Стойса появился прямо перед Ректором и Советниками: да, их лица сейчас – это то, чего стоил весь спектакль! Особенно когда они увидели Хатина собственной персоной.

– Кодонак? – Эбан хватается за меч.

Майстан ныряет в окружение своих охранников, Исма пятится. «Он первый», – решил Кодонак.

Хатин слышит за спиной вначале шорохи, затем лязг оружия. Его Мастера поднялись и обнажили мечи.

Эбан исчезает в искрящемся тумане – пошел за Тайными, скоро он вернется.

Кодонак приближается к Исме.

– Ты что? Хочешь устроить военный переворот? Здесь два Советника – подчинись! – паникует Ректор.

Хатин усмехается.

– Я сделал это на благо Тарии! – меняет Исма песню. – Мне действительно жаль, что пути наши разошлись…

Его полноватое лицо, такое всегда солидное и спокойное, покрылось потом, глаза расширены, а губы подрагивают. Хатин молчит.

– Это было тяжелое решение для меня! – Голос Исмы становится жалким, срывается на визг.

Путь Кодонаку преграждают двое из охраны Майстана, сам Советник отходит подальше, под прикрытие оставшихся троих – выделил защиту для Исмы скрепя сердце. Кодонак обнажает меч. Рядом оказываются Иефай и Алда, берущие на себя Тайных. Кодонак с наслаждением слушает музыку сшибающихся клинков – в этих двоих, Иефае и Алде, он уверен: Тайные, пусть даже из Второго Круга, не продержатся и пяти минут.

Он продолжает идти к Исме, который уже уперся в стену и судорожно пытается призвать туман перемещения, полученный от связанного с ним Третьим Кругом Мастера. В панике он едва не забыл о такой возможности. Кодонак подходит к нему вплотную и захлопывает на руке браслет-утяжелитель. «Никуда ты не прыгнешь». Исма кричит и хнычет.

– Я хочу отрезать твою косу, – спокойно говорит Кодонак.

Исма смотрит на него с надеждой: «Только косу?»

– Зачем тебе моя коса? – спрашивает он вслух.

– Она символ того, что ты Одаренный, – говорит Хатин тихим спокойным голосом. Он знает – лицо его не выражает ни гнева, ни презрения. – А предназначение всех нас – служение обычным людям. Ты был на севере, Киель?

Ректор качает отрицательно головой. У него в глазах слезы – так он боится.