Читать книгу "Беги, если сможешь - Чеви Стивенс"

Ко мне в кабинет заглянул Кевин.

— Я получил твое сообщение, но было уже поздно звонить. Все в порядке?

— Да, я хотела тебя кое о чем попросить, но разобралась сама.

Я уже решила, что не хочу рассказывать о произошедшем накануне.

Он вопросительно взглянул на меня.

— Ты уверена?

— У меня сейчас очень много дел. — Я указала на горы бумаг на столе. — Пытаюсь со всем разобраться.

Он кивнул:

— Ну, тогда хорошего дня.

Он явно не знал, как себя вести, и мне хотелось сказать ему еще что-нибудь, но тут у меня зазвонил телефон. Он вышел.

На следующее утро я готовила себе чай и размышляла о Франсин — ее наконец-то удалось определить в хороший дом престарелых, где проводились занятия живописью, — когда в саду раздался шум. Я посмотрела в окно, но ничего не увидела. Думая, что это кошка, я выглянула в сад. Дверь за мной захлопнулась. Я позвала кошку и осмотрела сад, но тщетно. В саду у соседей включился фонарь с детектором движения — из-за кошки или чего-то еще? Я напрягла слух, пытаясь услышать чьи-нибудь шаги. Где-то завелся мотор, взвизгнули шины, и машина уехала.

В ту ночь я с колотящимся сердцем просыпалась от каждого скрипа. На следующее утро я попросила коллегу прикрыть меня на работе и позвонила Эми Крукшенк. Оказывается, накануне с ней связались и доложили о разговоре с Аароном, поэтому она была в курсе дела.

С трудом сдержав раздражение, я объяснила, что ничего не придумала. Она держалась очень спокойно и профессионально и пообещала, что с Гарретом еще поговорят. Однако если Лиза не заявит на него, вряд ли что-то удастся сделать, а мы обе сомневались, что она на это пойдет. Потом Эми сказала, чтобы я не показывалась в коммуне и предоставила полиции во всем разобраться. Пока что я только усложняю положение. Я согласилась.

Кроме того, я рассказала ей о шумах в саду и машинах, разъезжающих около моего дома. Она предложила мне на всякий случай установить сигнализацию. Мне понравилась эта идея, и после нашего разговора я обзвонила несколько фирм и договорилась, чтобы ко мне приехал установщик. Остаток дня я пыталась занять себя делами, но то и дело замирала, погрузившись в свои мысли. Меня преследовали слова Лизы: «Все началось, когда мне было тринадцать».

Когда я представляла себе Гаррета с Лизой и думала, сколько раз оставляла их наедине, меня захлестывало чувство вины. Невыносимо было думать, что ему все сошло с рук, и он сможет растлить еще какую-нибудь девочку.

Схватив сумку, я поехала к нему. Рядом с его домом я встретила молодую мать с маленькой дочкой — они улыбались и махали Гаррету рукой. Он улыбался им в ответ, но у меня эта улыбка вызвала отвращение. Подождав, пока они уедут, я выбралась из машины и прошла в студию, где он возился с рамками для фотографий. Услышав мои шаги, он обернулся и радостно заулыбался.

— Надин! Наконец-то ты до меня добралась. Как раз вовремя. Я собирался…

— Я все знаю, Гаррет. Я знаю, что ты сделал.

Меня пригнала сюда ярость, но теперь мне хотелось только плакать. Передо мной стоял мальчик, который вырос у меня на глазах, которого я утешала на похоронах его отца. Как это могло произойти?

Он непонимающе смотрел на меня.

— Что случилось?

— Как ты мог? — В моем голосе звучала мольба, словно я просила его оправдаться, пусть это и было невозможно. — Как ты мог так поступить с Лизой?

Он шагнул назад и поднял руки, словно защищаясь.

— Не знаю, что она тебе наговорила…

— Я знаю, что ты насиловал ее.

Я искала в его взгляде хотя бы тень раскаяния, но там был только гнев.

— Лиза наркоманка и воровка. Она постоянно лжет.

— О таком она не стала бы врать. Я знаю, что ты сделал, и знаю, что ты подсыпал ей что-то в кофе на прошлой неделе. Твой отец был бы в ужасе.

Для Пола было бы настоящим кошмаром узнать, что его сын стал детским насильником и совратил собственную сестру.

— Мой отец поверил бы, что я ничего не делал! — выкрикнул Гаррет. — Мой отец меня любил!

— И я тебя любила, и Лиза. Ты этим воспользовался.

Пытаясь взять себя в руки, он несколько раз вдохнул и выдохнул и взъерошил волосы.

— Надин, ты же меня хорошо знаешь…

— Думала, что знаю.

— Я бы никогда ее не тронул, она же моя сестра! Но у нее зависимость, и под кайфом она начинает врать. Она наговорила эту чушь, чтобы задеть тебя.

На мгновение я заколебалась. Неужели это правда? Но тут же мне вспомнился ее взгляд. Лиза часто мне врала, но это был не тот случай.

Гаррет прислонился к столу и передвинул рамку, словно освобождая место для руки, но что-то в его жесте показалось мне неестественным. И тут мне бросилась в глаза одна из фотографий. Кто угодно увидел бы на ней спину неизвестной девушки, свернувшейся на матрасе, но я знала свою дочь — каждый ее позвонок, каждый изгиб. Это была Лиза. Я схватила фотографию и в ужасе принялась ее разглядывать. Судя по фону, она была сделана в Игле. Когда это произошло?

— Она подписала согласие, — торопливо сообщил Гаррет.

Меня одолевало множество мыслей одновременно. Он сфотографировал ее после того, как накачал наркотиками? Что еще он с ней сделал? Не это ли заставило ее пойти в коммуну? От одной мысли о том, во что превратилась наша семья, меня терзали ярость и бессильная злость. Я сунула фотографию ему под нос.

— Что это?

— Это часть моего нового проекта. Лизе нужны были деньги.

В голосе Гаррета звучал вызов, но было видно, что он нервничает, — он то и дело поглядывал на фотографию.

— Что еще ты с ней сделал? — спросила я холодно.

— Ничего. Я же сказал, ей нужны были деньги. Она не бросала наркотики, она тебе соврала. Она больная, Надин, у нее зависимость.

Он снова лгал, обвиняя во всем Лизу, и каждое его слово напоминало мне Аарона — как ловко тот оправдывал свои преступления. А Гаррет будет лгать и дальше — полиции, маленьким девочкам и их матерям.

Я повернулась и принялась срывать фотографии со стены — полетели осколки и обломки рамок. Гаррет выкрикнул: «Ты с ума сошла!» — обхватил меня сзади и попытался вытолкнуть из студии. Я царапалась, пиналась и разбила ему губу.

Он отпустил меня, ощупал лицо и с изумлением посмотрел на кровь, словно не веря, что я смогла ударить его.

— Слышишь, сука, я вызываю полицию!

Меня все еще била дрожь от выброса в кровь адреналина, а колени дрожали.

— Нет, не вызываешь, — сказала я твердо, смахивая с себя грязь и осколки.

Наши взгляды встретились, и он отвернулся первым.

Я оставила его на обломках студии и ушла с высоко поднятой головой, сжимая фотографию Лизы в руках.