Читать книгу "Средний путь. Карибское путешествие - Видиадхар Сураджпрасад Найпол"

Кто КОГО НЕНАВИДИТ — И ПОЧЕМУ

Из письма в "Сандей Глинер" от неизвестного автора

Некоторое время назад преп. Р. Л. М. Кирквуд в своем выступлении по радио заклеймил случаи ненависти черных к белым на острове…

Другой достопочтенный джентльмен, мистер Бархем, написал два письма в "Глинер", в которых он предупредил, что люди, в чьих руках сосредоточены деньги на острове, это белые, китайцы, сирийцы и евреи. И он пригрозил, что если негры не перестанут оскорблять и чернить этих людей, те покинут остров и, так сказать, предоставят неграм вариться в собственном соку — без работы и в экономическом застое.

… если черный ямаец ненавидит другие расы в том смысле, который это подразумевает мистер Бархем, он выражает свою ненависть не так, как другие.

Я вполне уверен, что предоставь Творец черным ямайцам возможность быть перевоссозданными по белому образу; восемь из десяти черных предпочли бы стать белыми… Негру, как правило, свойственно предпочитать людей других рас… Мы, негры, любим людей светлокожих, с прямыми носами, прямыми волосами и голубыми глазами… Можно было бы надеяться, что распространение образования улучшит ситуацию, но этого не происходит. Даже здесь, в университете, черная девушка может стать королевой красоты только если в конкурсе не участвуют девушки других рас…

Найдется сравнительно мало родителей-негров, которые возражают, если их дети находят себе спутников среди других рас. Если они и против, то обычно из страха, что зять или невестка другой расы охладят чувства сына или дочери к родителям… Черные люди Ямайки много десятилетий были прислужниками и рабами у людей других рас. Наши новые хозяева — это китайцы, которые неплохо зарабатывают на неграх, обращаясь с нами ничуть не лучше, чем белые. Несмотря на все перенесенные страдания, черному человеку до сих пор нравится служить белому и почитать его выше собственных братьев….

Каждый день по всей Ямайке вокруг нас вырастают китайские магазины, и это хорошие магазины. Но китайский торговец с быстротой, свойственной своей расе, научился снобизму [sic] и задирает нос перед покупателем-негром, когда поблизости находятся белые и светлокожие…

Никак не может быть случайностью, что в стране, 75 процентов населения которой негры, — почти во всех банках Кингстона штат полностью состоит из людей всех рас, кроме негритянской. (Цветные девушки в банках обидятся, если вы назовете их негритянками.)

Все это оскорбляет негритянскую расу.

Сегодня черный человек без образования остается "мальчиком на побегушках". Уважаемых государственных чиновников, семейных людей, запросто кличут "Калеб" или "Вильямс", как если бы они были не начальниками, а клерками. Если кому-то кажется, что черного устраивает status quo, это ошибка. Он хочет перемен в общественном устройстве, которое сейчас на руку немногим и от которого страдает большинство; он хочет уважения и признания своего статуса. Он может решить, что, если его не уважают, он тоже не будет никого уважать. Больше всего он хочет денег и экономической стабильности для своей расы. Поговорка "у черных денег не бывает", которая и сегодня совершенно справедлива, должна перестать быть правдой в ближайшие тридцать лет. Если такая перемена невозможна путем социальной эволюции, появится необходимость воспользоваться теми методами, которые белые с таким успехом применяли во многих странах. В любом случае мы намерены добиться своего.

Что же до мистера Бархема и священных, "данных от Бога"

господ нашей расы, то если они не могут перенести болезнь роста, которой болеет черная часть общества, — пусть идут с миром. Их угрозы нас не остановят.

И наконец позвольте сказать всем чернокожим людям на этом острове, что зависть и насилие в отношении других рас — не ответ на наши проблемы. Чтобы решить наши проблемы, нужно следующее:

(i) Уважать самих себя.

(ii) Сначала помогать своим, потом другим. Так делают все другие расы.

(iii) Наши люди должны выказывать больше ответственности и физической смелости.

(iv) Мы должны учиться действовать самостоятельно и не должны зависеть от правительства.

(v) Мы должны усвоить ценность "группового сознания" и быть готовыми пожертвовать личными и профессиональными интересами ради блага расы.

(vi) Мы должны ликвидировать безграмотность и снизить уровень черной преступности.

(vii) Сексуальная распущенность наших мужчин и женщин истощает жизненные соки нашей расы. Наши молодые мужчины должны раньше жениться и воспитывать своих детей в хорошо обустроенных домах, а не приставать к женщинам, пьянствовать и совершать разнообразные правонарушения.

(viii) Необходимо активнее заниматься бизнесом и не проматывать, а вкладывать деньги.

Ни слова, заметьте, о белых и черных фортепьянных клавишах, вместе создающих гармонию: настолько усугубился и озлобился национализм двадцатых и тридцатых, настолько близко интеллектуалы подошли к растафарианству.

Я отправился за город, чтобы провести "полевое интервью" с одним коммунистом. Он принял меня в похожем на коробку однокомнатном офисе. Офис стоял на сваях, там были два стола, один стул, одна печатная машинка и больше ничего. Он встал и начал ораторствовать, с такой жестикуляцией и таким голосом, что я стал умолять его сесть и говорить спокойнее. Он объявил со слегка зловещей улыбкой, что он человек с "международными связями". Я ехал долго и по слишком большой жаре, чтобы испугаться или испытать какое-то потрясение. Он повторил, что у него — "международные связи". Я пригласил его чего-нибудь выпить в китайской пивной, где нам, по крайней мере, было бы просторнее. Он произнес речь об опасностях алкоголя. Я сказал, что если он не пойдет, то я пойду один. Он закрыл свой тесный офис, и мы поехали в пивную. Он ни разу не дал прямого ответа ни на один вопрос, сказав с улыбкой, что приучился к "осторожности". Он выражался исключительно метафорами. Набирают ли коммунисты силу в его районе? "Река должна течь", — сказал он. Еще на один вопрос он ответил: "Нам нужно масло для революционной лампы". В какой-то момент он произнес долгую речь о подавлении народа и о неизбежности революции. Получают ли они какую-нибудь помощь с Кубы? "Я научился осторожности. Я человек с международными связями. Думаете, можно взваливать на себя вагон и маленькую тележку?" Мне подумалось, что помощи с Кубы они не получают. Я спросил его, как он начинал. Тут он стал более разговорчивым и вест-индским и поведал о начале своего поприща: во время войны в качестве агитатора среди ямайских летчиков в военно-воздушных силах Великобритании. "Я был чем-то вроде адвоката за наших. Когда у кого-то возникали проблемы, я говорил: "Парень, единственный выход — напирать на расовые предрассудки". Это воспоминание его порадовало. Затем, он сказал — как будто о своем триумфе, в который обратилась допущенная по отношению к нему несправедливость: "Они загнали меня в какое-то местечко в Шотландии. Там не было ни одного черного на всю округу". Тут я понял, что зря повез его в пивную. Двое глупых ямайцев, которых я взял с собой в качестве знатоков местности, уже напились. Они начали выступать против коммунизма, да так, что можно было оглохнуть, а мой коммунист, совершенно трезвый, храбро отвечал им в своей кособокой ямайско-валлийской риторической манере. Крики не прекращались. Выпивка, риторика, громкие повторяющиеся доводы: многие из собраний на Ямайке, которые я посетил, заканчивались подобным образом.