Читать книгу "Наковальня льда - Майкл Роэн"

Жадно впитывая знания, он доводил себя до изнеможения. Редко выпадала свободная минута, когда он мог бы возмущаться своим заключением в кузнице Анскера и его просторных чертогах. То была цепь соединенных между собой пещер, высоко на склоне холма, на котором стояла столица дьюргаров.

— Это древнее место, — говорил Анскер. — И потому священное: кузница служила моему роду с тех пор, как дьюргары впервые поселились в здешних горах. Можно приобрести великие познания, просто работая в таком месте, но настоящий мастер должен иметь собственную кузницу.

Элоф всмотрелся в пляшущие языки пламени.

— А я даже не знаю, кем были мои родители, — с горечью произнес он. — Я скиталец в этом мире и нигде не жил подолгу. Хотел бы я найти такое место, но сердце предостерегает меня, когда я думаю об этом.

— Тогда пусть тебе никогда не придется жалеть о своем выборе, — тихо сказала Илс.

Если Элофу поневоле приходилось оставаться на одном месте, то с Керморваном вышло иначе. Илс много путешествовала и при любой удобной возможности доставляла кузнецу вести о его друге. С каждым разом эти вести становились все более обнадеживающими. Приставленный к работе в шахтах, Керморван произвел на дьюргаров большее впечатление сначала своей неутомимой силой, не уступавшей их выносливости, а позднее — своей великой доблестью и благородством. Темные существа бродили в подземных туннелях, ибо старые штольни уходили далеко под надвигавшуюся окраину Льда, и охрана границ была нелегким делом. Однажды его отряд столкнулся с огромным снежным троллем той же породы, что охотились на них с Элофом в горах. Вооруженный лишь киркой, Керморван удерживал проход до тех пор, пока не прибыли стражники, и в бою нанес троллю смертельный удар, чем снискал себе великий почет. За это против воли Андвара его произвели в стражники, а затем стали посылать в дальние пределы царства дьюргаров, где он охранял труд шахтеров и сопровождал составы с драгоценной рудой. Говорят, что в этом сумеречном мире он постоянно тосковал по небу и солнечному свету и не упускал ни одной возможности получить назначение поближе к поверхности, даже суровой зимой. Но хотя временами ему приходилось бывать далеко на юге, в пределах досягаемости своих родных земель, он ни разу не нарушил клятву и верно служил дьюргарам. Возможно, за это они уважали его больше, чем за все остальное. Однако Керморвану не разрешалось встречаться с Элофом, хотя иногда он получал от Илс не менее обнадеживающие вести. Растущее мастерство Элофа поражало дьюргаров, не подозревавших о том, что люди способны на такое. Многие приходили к Анскеру, чтобы посмотреть и поглумиться, и уходили обратно восхищенными.

Так оба они преуспевали в своих делах и завоевали определенное признание у скрытного и подозрительного горного народа. Но все это время их мучило полное отсутствие сведений о внешнем мире. Большинство дьюргаров не интересовались людскими делами и избегали любых контактов с ними. Единственные новости приходили от пограничных жителей обоих народов, которые иногда встречались в диких землях предгорий, но поскольку они в равной степени отдалились от своих сородичей и вели уединенную жизнь, на их слова трудно было полагаться. Когда-то некоторые из наиболее молодых и бесшабашных дьюргаров, способных при случае сойти за людей, выходили наружу и даже посещали человеческие селения. Анскер был наиболее отчаянным из ныне живущих, но Андвар уже давно запретил подобные вылазки. Элофу и Керморвану пришлось удовлетвориться сообщениями о том, что эквешцы, хотя и набравшие большую силу на севере, еще не осмеливались предпринять решительную атаку на юг.

Но вот наступил день, когда Керморвана отозвали с поста и велели ему отправляться в столицу. Пока корабль плыл на юг по подземной реке, он вспоминал дни своей службы, которым уже давно потерял счет, и с внезапным потрясением осознал, что отведенный им срок почти закончился. Им овладела радость, но к восторгу перед близким освобождением примешивался холодок недоброго предчувствия.

С сильно бьющимся сердцем он вошел в кузницу Андвара — огромный пещерный зал, уставленный наковальнями, рабочими столами, скамьями и множеством хитроумных приспособлений. На грубой каменной стене качалась огромная тень: Элоф обрабатывал какой-то предмет, обрушивая на наковальню тяжелые, но тщательно рассчитанные удары. Закончив работу, кузнец, наконец, отложил свой молот и поднял голову:

— Керморван!

Они рассмеялись и обнялись, хлопая друг друга по спине.

— Добро пожаловать, бродяга! Ты что же, стоял рядом со мной и ждал удобного момента? Нужно было позвать меня!

Керморван улыбнулся и покачал головой.

— Теперь я знаю, как опасно мешать кузнецу за работой. Эти дьюргары горячий народ; самый спокойный из них может расколоть тебе череп за такой проступок. Я опасался, что ты мог перенять их привычки… и по правде говоря, в тебе появилось что-то от них. Похудел, на лице прибавилось морщин, весь продымился и прожарился возле горна!

— А что ты скажешь о его глазах? — поинтересовалась Илс, которую он поначалу не заметил. — В них еще не полыхает огонь подземных недр?

Керморван повернулся, собираясь поклониться ей, и застыл на месте. Заметно побледнев, он отвернулся и стал рассматривать различные предметы доспеха, лежавшие на угловом столе. Илс пожала плечами и повернулась спиной. Элоф едва сдерживал смех; для него было совершенно естественно, что в жаре кузницы девушка работает обнаженной по пояс, так же как они с Анскером. Но он сменил тему, чтобы вывести друга из замешательства:

— А ты стал выглядеть еще крепче, если такое вообще возможно. И как это ты умудрился загореть под землей, а?

Керморван рассмеялся.

— Начальник стражи решил, что мне не помешает глотнуть немного свежего воздуха, и этой весной отослал меня на юг. Я охранял поля и стада на высокогорных террасах. Можешь себе представить — я сторожу коз и пастухов! Но что ни говори, это была желанная работа. Тебе бы она тоже пришлась по нраву, судя по твоей бледной физиономии!

Элоф кивнул, и его широкие плечи немного сгорбились. Он ослабил полоску ткани, перехватывавшую волосы на лбу.

— Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я последний раз видел небо. Я так тосковал по морскому ветру среди деревьев, по птичьему пению! Редкие птицы залетают сюда, где раздолье лишь летучим мышам…

Затем он снова выпрямился, и в его глазах вспыхнуло пламя.

— Но дело того стоило! Я славно потрудился, и не без результата!

Лицо Керморвана посуровело.

— Чему же ты научился?

— Многим вещам. И не только усвоил знания, но и нашел им хорошее применение. Кстати… — Элоф неожиданно повернулся и подошел к наковальне, над которой недавно работал. Там он склонился над каким-то предметом, протер его промасленной ветошью и выпрямился, сжимая в руке меч с темным клинком. Он передал меч Керморвану рукоятью вперед. Тот оценивающе взвесил клинок в руках и с восхищением посмотрел на лезвие. Металл был неярким, сероватым, со странным золотистым отливом. Вглядевшись пристальнее, Керморван заметил, что металл пронизан вязью тончайших темных линий, мерцавших и переливавшихся, словно под пленкой воды.