Читать книгу "Исчезающий гном - Джеймс Блэйлок"

Почти дюжина людей сидела за длинным столом, заставленным самыми удивительными блюдами, среди которых был огромный жареный гусь, горы пюре, кадки с маслом и густой дымящийся соус. Там стояли пудинги, пироги, бутылки эля, банки с клюквенным джемом и тарелки с печеньем. В очаге над огнем висела корзина, доверху заполненная каштанами, которые какой-то парнишка в кожаных штанах ворошил серебряной вилкой. На всех тарелках горами лежала еда, а во главе стола были поставлены два пустых прибора и два кресла, словно специально ожидающие Джонатана и Профессора. Джонатан не видел причин ими не воспользоваться. Это было единственное, что мог сделать воспитанный человек.

Так что они оба сели за стол, и впервые за много часов Джонатан почувствовал, что может немного расслабиться. Ему казалось вполне возможным, что они смогут уговорить хозяйку позволить им провести здесь ночь, а утром опять отправятся в путь.

Сам домик, с бревенчатым потолком и огромным каменным очагом, был приветливым и теплым. Оштукатуренные стены были отделаны по кругу темными дубовыми панелями, а в керамических вазах стояли букеты цветов – сирени, диких ирисов и водосбора. Свет лампы заполнял все уголки комнаты и разливался по отполированному дощатому полу, озаряя лица счастливых участников пирушки.

Джонатан на миг задумался о том, откуда они все появились, поскольку ближайшие города были далеко отсюда, но у них должно было остаться достаточно времени для вопросов и рассказов, после того как он расправится с кусками жареного гуся, которые накладывали ему на тарелку.

Внезапно он вспомнил про Ахава, который сидел один на дороге, и, извинившись, нацепил на вилку кусок мяса, при помощи которого собирался убедить Ахава быть благоразумным псом. Но не успел он пройти и полпути до открытой двери, как порыв ветра захлопнул ее с ужасающим стуком, а у него за спиной раздался визгливый безумный хохот. Джонатан обнаружил, что запутался в паутине – паутине, которой не могло быть здесь мгновение назад. Парень в кожаных штанах пялился на него с глупой плотоядной ухмылкой, тыча своей серебряной вилкой в проволочную сетку, заполненную крысами, которые трещали и лопались на жарком огне.

Кусок жареного гуся, или чем он там был в действительности, извивался на конце вилки, которую Джонатан держал в руке, и он с криком швырнул его в клетку с крысами и рывком повернулся лицом к пирующим, сидящим у него за спиной.

Кресло старика Вурцла было опрокинуто назад вместе с ним самим, и два вампира прижимали сопротивляющегося Профессора к полу, в то время как два гоблина, идиотски кивая головами, щипали его за руки и за щеки.

На столе больше не было ни жареного гуся, ни пудинга, ни пирога. Вместо этого там стоял огромный поднос с растерзанным, окровавленным мясом – мерзким, непонятного происхождения мясом, от которого Джонатана внезапно затошнило. Гоблины отрезали куски мяса длинными ножами и ухмылялись Джонатану, жестами приглашая его первым отведать угощение. Один из них, самый крупный, казался наполовину растаявшим, словно его лицо было сделано из мягкого сала. Дом был заполнен воплями и кудахтающим смехом, а также запахом пыли и старости. Сирень и ирисы исчезли, и их заменили засохшие сорняки и уродливые грибы. Ахав лаял и выл за дверью, и Джонатан какую-то секунду не мог решить, что ему делать сначала – впустить пса или помочь Профессору выбраться из этой переделки. Однако у него не было времени долго об этом раздумывать, потому что один из гоблинов, щипавших Профессора за щеку, схватил со стола нож и стал взвешивать его в руке с видом человека, обдумывающего, как лучше разрезать ростбиф.

Джонатан разбил о голову этого гоблина ближайшее кресло и тут же почувствовал, как в его руку впивается горячая вилка. Он развернулся и врезал крысиному повару прямо в челюсть. Кулак Джонатана скользнул по его лицу и словно ударился о комок глины. Кожа и кости разлетелись в стороны, изнутри брызнула струя черной жидкости, и тварь, кем бы она ни была, повалилась наземь, оттолкнув клетку с крысами глубже в огонь. Гоблины разразились визгливым смехом, и двое из них, подскочив к очагу, принялись вопить и тыкать пальцами в своего товарища, который лежал в пламени и весь дымился: его одежда загорелась и пылала каким-то неистовым огнем.

Профессор к этому времени выбрался из своего кресла, поднялся на ноги и теперь оглядывался в поисках кого-нибудь, кого можно было бы ударить. Но ни гоблины, ни вампиры и не пытались сопротивляться. Два гоблина плясали на столе, топча и пинками расшвыривая кровавые яства и молотя друг друга обглоданными костями. В это время из-под одного кресла вылезла черная кошка; она вскочила на стол, и Джонатан вдруг осознал, кем была стоявшая на крыльце девушка, когда шагнула под свет луны. Он был идиотом, что не понял этого сразу; оба они были идиотами. Только у Ахава оказалось хоть немного мозгов. Но тут Джонатан заметил, что Ахав больше не лает и не рычит под дверью и что лампы на стенах начинают меркнуть, а огонь в очаге слабеть и гаснуть. У очага, криво усмехаясь и глядя на Джонатана молочно-белыми глазами, стояла старуха с болот, из деревни Твит, с площади Святого Эльма.

Внезапно Джонатана толкнули в спину – это Профессор подтолкнул его к двери, а сам в ярости со всего размаха швырнул в старуху креслом. Кресло, ударившись о стену, разлетелось в щепки, а ведьма, все в той же позе, все так же рассеянно улыбаясь и не отрывая от них глаз, стояла теперь в нескольких футах дальше. Ни у Джонатана, ни у Профессора не было ни малейшего желания обсуждать это явление. Джонатан рванул дверь, и они, спотыкаясь, вывалились в ночь, преследуемые по пятам воплями и взрывами хохота. Дверь захлопнулась, и они вновь оказались на прибрежной дороге.

Сзади воцарилась странная тишина. Когда они повернулись и посмотрели назад, на поляне больше не было никакой хижины, лишь обломки камней от старого разрушенного фундамента и другая горка камней, которая могла некогда быть дымоходом. За спиной у них стояли деревья – огромные, толстые деревья, которые росли близко друг к другу, одной линией; утопающие в тени промежутки между ними казались темными дверями, сквозь которые виднелись точки горящих в далеком полумраке костров, мигающих и мерцающих в ночи. Ахава нигде не было.

Джонатан свистел и звал его. Теперь у них не было нужды таиться. Однако весь этот свист и крики ни к чему не привели. И Джонатан, и Профессор знали, что они найдут Ахава тогда, когда найдут Сквайра, Шелзнака и Майлза. Джонатан был почти уверен, что именно это скоро и произойдет. С ними играли в какие-то игры, в этом не могло быть сомнений. Исчезновение Ахава было еще одним из проявлений этой игры, по крайней мере, Джонатан на это надеялся. Он вглядывался в туннели между деревьями, думая, что, возможно, Ахав каким-то образом оказался там. И хотя Профессор скептически покачал головой, Джонатан все же прошел к краю поляны. Но туннели вели в кромешную тьму, и ни один луч лунного света не озарял ее. По сути, ничто, кроме мерцания далеких костров и отдаленных трелей ивовых флейт, не свидетельствовало о том, что там, в этой черноте, что-нибудь есть.

Джонатан попробовал посвистеть в пустоту между деревьями, потом начал звать пса по имени. Но не было ни ответа, ни каких-либо признаков присутствия Ахава. Но если бы он каким-то образом убежал без них, то скорее всего отправился бы дальше по прибрежной дороге. После двадцати минут тщетных поисков и посвистываний именно так поступили и Джонатан с Профессором.