Читать книгу "Агент перемен - Стив Миллер"

– Я вас слышал.

– Хорошо. Однако мне приходилось замечать, что у членов Человеческих Кланов память даже короче, чем продолжительность их жизни. Позвольте мне оставить вам напоминание о нашем разговоре.

В это мгновение в руке Т"карэ появился Кланоклинок. Лезвие молниеносно скользнуло вниз – и, легко войдя в стальную крышку стола Хостро, застыло, чуть подрагивая.

Джастину Хостро удалось секунду хладнокровно смотреть на это, а потом перевести взгляд на Точильщика.

– Как Старейшина моего Клана, Джастин Хостро, я знаю, что наши клинки достойны – юнейшие не менее, чем старейшие.

Он протянул руку, извлек своей нож из столешницы и вернул его в ножны.

– Подумайте над тем, о чем мы говорили, Джастин Хостро. Я вернусь к вам через один стандартный час, и вы сможете сказать мне свое решение, чтобы мы продолжили разговор. Или начали распрю. – Он повернулся к двери. – Пойдем, Наблюдатель.

Они быстро исчезли, оставив мистера Хостро осторожно трогать пальцем бритвенно-острый порез на столе.

На расстоянии одного прыжка до Волмера вокруг холодного солнца вращался мертвый пылевой шар. Пояса осколков отмечали орбиты, где прежде были три или даже четыре дополнительные планеты. Больше ничего датчики не отметили.

Борг Тансер отдал приказ начать второй прыжок.

Глава 20

Они высыпали из одной коробки сублимированных улиток и наполнили ее сублимированными яйцами, овощами, кругом сыра, сухофруктами и чаем. К великому разочарованию Мири, кофе так и не нашелся.

– Так ты говоришь, Точильщик повел себя необычно? Отчего?

Вал Кон ухмыльнулся.

– Возможно, он тебя не ждал – а я кофе не люблю.

– Не знаю, почему ты не согласился на его предложение остаться, – сказала она, качая головой. – Уж я-то уцепилась бы за того, кто бы обо мне так заботился.

Он наклонился, чтобы добавить к припасам пакет какао и пакет сухого молока.

– Я стал разведчиком не для того, чтобы всю жизнь сидеть на одном месте.

Мири замолчала. Она знала, что вошла в опасную зону, а сейчас она не чувствовала себя готовой к какой бы то ни было опасности.

– Хлеба не видел? – спросила она.

Он выпрямился, хмуро посмотрел на ящики, громоздящиеся со всех сторон.

– Вряд ли… – Тут морщины у него на лбу разгладились, и он указал на картонную коробку справа от нее. – Галеты сгодятся?

– Вполне. – Она открыла коробку, вытащила металлическую банку и вручила ему, стараясь не обращать внимания на желтые и бирюзовые искры, сыплющиеся на руку. – Этого пока хватит?

– Похоже, на пару дней этой еды нам должно хватить, – сухо ответил он. – Ты немного не подождешь? Есть еще кое-что…

– Нет проблем. – Она помахала ему рукой и взяла поставленную рядом с ящиком сардин бутылку, из которой они пили по очереди. – Но если к твоему возвращению я напьюсь, тебе придется нести меня домой.

Вал Кон ухмыльнулся.

– Справедливо, – сказал он, и горы ящиков поглотили его.

Мири устроилась на полу рядом с собранными припасами и закрыла глаза, забыв о бутылке в руке. Двигатель корабля работал уже… сколько?.. четыре часа? Осталось вытерпеть еще четыре. «Но ты же крепкая?» – сказала она себе.

Ее мысли вернулись к Вал Кону – и закружились, как цветовые пятна на полу и стенах. «Будет говорить со мной, когда отключится двигатель, да? – подумала она. – Что это, к черту, значит? Проклятые лиадийцы. Никогда ничего прямо не скажут»… Она резко пошевелилась, отставила бутылку, не открывая глаз, и пересмотрела свое мнение относительно трехнедельной спячки.

Возможно, она даже задремала, потому что не заметила его возвращения. Не заметила она и пальцев, которые на секунду застыли над ее яркой головой. А потом он убрал руку и опустился перед ней на колени.

– Мири?

Он окликнул ее совсем тихо, не желая тревожить, – но она сильно вздрогнула, стремительно открыла глаза и напрягла плечи. А в следующую секунду уже расслабилась.

Он безмолвно протянул ей три предмета.

Первый можно было узнать даже сквозь текучие радужные контуры – это была переносная омнихора. Цвета второго корчились и мерцали так сильно, что она не получила от них никакой информации. А третий…

Мири приняла его из рук Вал Кона, обхватив ладонями, чтобы удостовериться в том, правильно ли истолковала форму, а потом поднесла к губам, сыграла трель – и перешла на гаммы. Подняв глаза, она увидела, что Вал Кон улыбается, и широко улыбнулась в ответ.

– Заметь: я не спрашиваю, откуда ты узнал, что я умею играть на губной гармошке.

– Эта штука так называется? Я в первый раз вижу такую. Мне показалось, что ты можешь знать…

Он улыбался, и в его ярких зеленых глазах ясно читалась радость.

– Гармоника, – подтвердила она, водя пальцами по гладким металлическим бокам. – Или гармошка. – Она прищурилась на неопределяемый третий инструмент. – А это что?

Он повернул ее.

– Гитара. Кажется. По крайней мере, нечто с корпусом и струнами. – Он легко встал и положил оба инструмента в коробку с припасами. – Хочешь положить гармошку туда же?

– А… – Она нахмурилась: ей очень не хотелось расставаться с гармошкой. – Она Точильщика, да? Лучше мне ее вернуть.

Она неловко перекатилась на колени, а потом замерла: он стоял прямо перед ней, вытянув вперед руки – в нескольких дюймах от катастрофы.

– Мири, если она доставляет тебе удовольствие, оставь ее себе. Точильщик назвал тебя родичем, а этот корабль – имущество Клана, он принадлежит всем в равной мере. Если ты хочешь отблагодарить Точильщика за этот подарок, сыграй для него при следующей встрече.

– Я не краду у друзей, – решительно возразила она. – А Точильщик назвал меня сестрой только из-за… – Она опомнилась и закрыла лицо ладонями. – Ну, что за глупый принцип у этого двигателя!

– Только из-за чего? – спросил он, хотя и догадывался, что она ответит.

– Из-за тебя, – сказала Мири, и ему захотелось дотронуться до нее – такой измученный был у нее голос. – Он сделал ошибку. Сказал, что нож, который ты мне дал – там, в Эконси…

Она не смогла договорить.

Вал Кон сделал глубокий вдох, а потом очень тихо выдохнул.

– Точильщик решил, что я заключил с тобой ножевой брак, – проговорил он спокойно. – Логичное заключение, с его точки зрения, хотя я и не поговорил с ним, как полагалось бы юному брату. Вина на мне. Я не подумал. И мне жаль, что я причинил тебе боль.

Он сжал левую руку в кулак, чтобы не позволить себе прикоснуться к ней, и продолжил:

– Относительно первого: Точильщик не назвал бы тебя сестрой, чтобы потом лишить этой чести. Он принял тебя в Клан. Поженились ли мы или нет, ты носишь клинок, данный тебе одним из его родичей, – и он считает, что ты его достойна.