Читать книгу "Сохраняющая машина - Филип Киндред Дик"

— Это не обычный выпуск, — взглянула на свои часы Джоан. — Значит, снова специальный. Все это просто захватывает, мне уже не терпится посмотреть, что будет на первой странице.

«Что же еще такого сделал Бенни Цемоли? — думал Худ. — Согласно „Тайме" и ее смещенной во времени эпической хронике жизни этого человека. Какой стадии достигли события, разворачивавшиеся в действительности много лет назад? Какой-то критически важной, судя по спецвыпуску, и интересной, тут уж сомневаться не приходится — „Тайме" знает, что такое настоящие новости».

Ему тоже не терпелось развернуть газету.

На окраине Оклахома-Сити Джон Леконт опустил монету в щель киоска «Тайме», стоявшего здесь с незапамятных времен. Из другой щели выскользнула газета, он взял ее и пробежал глазами по заголовку — быстро, улавливая только самую суть. Затем он пересек тротуар и снова опустился на заднее сиденье парового автомобиля.

— Сэр, — осторожно сказал мистер Фолл, — здесь первичный материал, если вы захотите провести подробное, слово за словом, сравнение.

Леконт взял у него папку.

Машина тронулась с места; не дожидаясь указаний, шофер свернул в сторону Комитета партии. Откинувшись на сиденье, Леконт закурил сигару.

Газета лежала у него на коленях, огромные буквы заголовка буквально кричали:

ЦЕМОЛИ ВОШЕЛ

В КОАЛИЦИОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ООН.

ВРЕМЕННОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ ОГНЯ

— Мой телефон, пожалуйста, — повернулся к секретарю Леконт.

— Да, сэр. — Мистер Фолл протянул ему портативный полевой телефон. — Но мы уже почти приехали. И, если вы простите мне мою смелость, всегда остается возможность, что они нас подслушивают.

— У них хватает дел в Нью-Йорке, — сказал Леконт. — Среди развалин.

«В зоне, — добавил он про себя, — которая на моей памяти никогда не имела "ровно никакого значения». Однако совет мистера Фолла не был лишен смысла, Леконт решил не звонить.

— И что вы думаете об этом последнем материале? — спросил он секретаря, демонстрируя ему газету. — Заслуживает самого высокого одобрения, — кивнул мистер Фолл.

Открыв свой портфель, Леконт извлек потрепанную, лишенную переплета и титульного листа книжечку. Ее изготовили всего час назад, и ей предстояла роль следующего артефакта, который, к радости своей, обнаружат интервенты с Проксимы Центавра. Книжечка была его собственным детищем, и он заслуженно ею гордился. Подробнейшее изложение составленной Цемоли программы социальных реформ, революция, описанная доступным и школьнику языком.

— Позвольте поинтересоваться, — сказал мистер Фолл, — входит ли в намерение партийного руководства позволить им обнаружить труп?

— Со временем, — ответил Леконт. — Но не раньше, чем через несколько месяцев.

Он вынул из кармана карандаш и написал на потрепанной книжице — коряво, почерком малограмотного человека:

ДОЛОЙ ЦЕМОЛИ!

«А не перебор ли это? Нет, — решил он. — Обязательно будет сопротивление. И конечно же — детского, спонтанного рода». Подумав, он добавил:

ГДЕ АПЕЛЬСИНЫ?

— А что значит это? — заглянул через его плечо мистер Фолл.

— Цемоли обещал детям апельсины, — пояснил Леконт. — Еще одна пустая похвальба, из тех, которые ни одна революция никогда не выполняла. Это придумал Ставрос, как-никак, а он торговец овощами. Очень изящный штрих. «Который, — подумал он, — придает этому еще одну щепотку дополнительного правдоподобия. Вот такие-то мелкие штрихи и определяют успех».

— Вчера, — сказал мистер Фолл, — я слышал в Комитете пленку, которую только что сделали. Цемоли выступает в ООН. Жутковатое впечатление, а если не знать…

— Кто ее делал? — спросил Леконт, несколько удивившись, почему к такому делу не привлекли его.

— Какой-то здешний, из Оклахома-Сити, артист, весьма малоизвестный, конечно же. Выступает, насколько я понял, по ночным клубам и специализируется в пародийном жанре. Произнес свою речь в напыщенной, угрожающей манере — немного перестарался, по моему мнению, но впечатление производит. Крики из зала, шум толпы… я получил искреннее удовольствие.

«А тем временем, — думал Леконт, — не будет никаких судов над военными преступниками. И мы, бывшие во время войны руководителями, на Земле и на Марсе, мы, занимавшие самые ответственные посты, мы окажемся в безопасности, по крайней мере — на время. А возможно — и навсегда. Если наша стратегия сработает. И если никто не обнаружит тоннель к цефалону гомеогазеты, на который ушло пять лет труда. И если этот тоннель не обвалится». Паровой автомобиль остановился перед Комитетом партии, на специальной стоянке. Шофер обогнул машину, открыл дверь, и Леконт вышел наружу, под яркое дневное небо. Он не чувствовал ни малейшей тревоги. Выбросив сигару в канаву, он легким шагом пересек тротуар, направляясь в знакомое здание.

СИНДРОМ

Обнаружив на экране своего радара быстро движущуюся наземную машину, констебль Калеб Майерс сразу понял, что ее пользователь каким-то образом исхитрился снять ограничитель — его скорость, сто шестьдесят миль в час, далеко превосходила законный предел. Естественный вывод: водитель принадлежит к Голубому классу, к инженерам и техникам, кто же еще может копаться в потрохах своей тачки. Арест превращался в заковыристую проблему.

Майерс связался с полицейской тачкой, патрулировавшей шоссе десятью милями дальше.

— Когда будет проезжать мимо, отключи ему энергию, — посоветовал он своему коллеге. — Шпарит слишком быстро, чтобы ставить заслон. Согласен?

В три десять ночи тачка никуда больше не шпарила; лишившись подачи энергии, она притормозила на об" чине шоссе. Майерс потыкал пальцем кнопки приборной панели, его машина развернулась и неспешно полетела на север. К беспомощно замершей тачке нарушителя уже приближался, пробираясь через плотный поток движения, красный мигающий огонек. Майерс приземлился в тот самый момент, когда второй полицейский нажал на тормоз. Сойдясь вместе, два служителя закона осторожно направились к задержанной тачке; под их сапогами негромко похрустывала щебенка.

Нарушителем оказался худощавый мужчина в белой рубашке и галстуке; с выражением на лице, какое бывает у внезапно разбуженного человека, он смотрел прямо перед собой, абсолютно не замечая, что рядом появились полицейские, в серой форме и при полном боевом снаряжении — в руках лазерные винтовки, тело от горла до бедер прикрыто противопулевыми защитными пузырьками. Майерс открыл дверь тачки и заглянул внутрь; прикрывая его, второй полицейский взял оружие на изготовку — как знать, может, это — очередная ловушка, за одну только последнюю неделю полиция Сан-Франциско потеряла пять человек.

— Вы должны знать, — сказал Майерс все еще молчавшему водителю, — что залезать в ограничитель скорости нельзя, за это полагается лишение прав на два года. Неужели оно того стоит?