Читать книгу "Солнце мертвых - Алексей Атеев"

Священнослужитель вздрогнул и перекрестился.

– Жена! – свистящим шепотом произнес у него из-за спины Кузьма Дамианович.

– Женщину нужно убрать, – строгим баритоном сказал святой человек.

Но Голавлиха и сама поняла нелепость своего присутствия в подобном обществе. Она метнулась в спальню. Следом вошел супруг.

– Давай одевайся, – сурово сказал он.

– Что все это значит, Кузьма? – начала Голавлиха дрожащим голосом.

– Слышала, что батюшка сказал, уматывай! – рявкнул Голавль, в экстремальные минуты он умел проявить характер. – Потом объясню.

Совсем сбитая с толку супруга принялась поспешно одеваться.

Мы снова забежали вперед. Появлению в квартире Голавлей святого отца предшествовали события понедельника. Конечно, Голавль был поумнее своей супруги и не побежал в милицию. Он сразу же понял, что в его квартире поселилась нечистая сила. Человек он был отчасти верующий и знал, что управу на нечистую силу можно найти только в церкви. Поэтому сел в «Жигули» и отправился в областной центр, так как в Светлом своего храма не было.

В областном центре церквей было несколько. В первой же настоятель, пожилой тщедушный старичок в скуфейке на плешивой голове, с удивлением выслушал Голавля, долго молча вглядывался в его испуганное, настороженное лицо, а потом посоветовал: «Вам надо бы к отцу Авениру. Храм, где он рукоположен, стоит в самом центре, на Святой горке». И Голавль отправился к отцу Авениру. Остановив свой автомобиль на площади у церковных ворот, он неуверенно вошел в пределы храма. Внутреннее убранство поразило его своей роскошью, позолотой, блеском окладов. Иконы и роспись храма, казалось, были выполнены вчера. Он вовсе не походил на скромную церквушку на окраине, куда Кузьма Дамианович попал в первый раз. Несмотря на неурочное время, в церкви было довольно много народу.

– Где мне найти отца Авенира? – робко спросил Голавль у какой-то старухи. Та оценивающе оглядела ее острыми, злыми глазками.

– Отпевать, что ли?

Голавль отрицательно покачал головой и дал бабке рубль. Лицо у нее сразу подобрело. Она взяла его за руку и повела куда-то. Вскоре они остановились у массивной дубовой двери.

– Здесь, касатик, – старуха подтолкнула Голавля к двери, – стучи.

Внешний вид отца Авенира сразу же покорил Кузьму Дамиановича. Богатая ряса, позолоченный наперсный крест, густая холеная борода внушали невольное уважение.

«То, что надо», – весело подумал Голавль.

Благообразный священник оценивающе оглядел посетителя. Видимо, его помятый вид не произвел впечатления, потому что батюшка сухо промолвил:

– Что вам угодно?

«Как же его назвать попочтительней?» – лихорадочно думал Голавль.

Вдруг он вспомнил роман Дюма «Три мушкетера», кардинала Ришелье…

– Ваше преосвященство, – нерешительно начал он, – у меня не совсем обычная история…

При этом он извлек из кармана и положил на край стола, за которым сидел священник, запечатанную пачку зелененьких бумажек.

Почтительное обращение посетителя, а может быть, вид пачки преобразили священника. Глаза его зажглись, он весь расцвел.

– Слушаю тебя, сын мой, – почти пропел он.

И Кузьма Дамианович начал свой рассказ.

На протяжении повествования священник пытливо вглядывался в лицо посетителя – не сумасшедший ли? Но глаза его перебегали на зеленую пачку, и он, видимо, успокаивался.

Закончив исповедь, Голавль с мольбой посмотрел на благообразное лицо и промолвил:

– Не могли бы вы, ваше преосвященство, освятить мою скромную обитель?

Он все больше пользовался языком Дюма.

– Обитель? – задумчиво переспросил священник. – Отчего же, можно.

– В свою очередь я, – продолжал Голавль, – готов пожертвовать на строительство храма…

– Чувствую, чувствую, сын мой, что голос твой идет от сердца. – Священник сделал неуловимое движение рукой, и пачка исчезла в широком рукаве рясы. – А на чем поедем? – деловито спросил он.

– Я «на колесах», батюшка, – радостно ответил Голавль, поняв, что дело на мази.

– Сегодня уже поздно, – констатировал священник, – а завтра после заутрени и поедем.

Кузьма Дамианович согласно закивал.

Тем же вечером он снял отличный номер в лучшей городской гостинице. Потом спустился в ресторан и напился.

Внезапно в его пьяное сознание вошла мысль, что он не умеет креститься.

Что нужно складывать пальцы щепотью, это он помнил, что прикладывать их сначала ко лбу, а потом к животу – тоже помнил. Но вот куда потом – на правое плечо или на левое, – напрочь забыл.

– Эй, – подозвал он официанта, – ты креститься умеешь? – Тот щурил узкие глаза и непонимающе смотрел на посетителя, с которым велено было обращаться аккуратно. – У-у, татарская морда, – зло процедил Голавль, – иго ваше проклятое… Креститься не умеешь. Впрочем, и я тоже не умею, – сказал он слезливым тоном. – На четвертной, перекрестись.

Официант послушно исполнил приказание.

– Молодец! – рявкнул Кузьма Дамианович. Потом он встал из-за стола и громко, на весь ресторан запел: – «Вставайте, люди русские…» – Ему аплодировали.

На другое утро хмурый Голавль вел машину по мокрому шоссе. В горле у него пересохло, и он то и дело прикладывался к бутылке с минеральной водой, стоявшей рядом. Один раз машину сильно тряхнуло, бутылка опрокинулась и залила сиденье. Голавль, чертыхаясь, остановил машину, выбросил бутылку в окно, распечатал новую и жадно напился прямо из горлышка. Только после этого он снова тронулся вперед.

Отец Авенир сидел на заднем сиденье, смотрел, как «дворники» разгоняют дождевую влагу по лобовому стеклу, и неторопливо размышлял. Когда он переводил взгляд на стриженый затылок Кузьмы Дамиановича, ему казалось, что он зря ввязался в эту историю.

Человек, сидевший впереди, был явно не в себе. Кроме того, он – алкоголик, а таких непредсказуемых людей отец Авенир опасался. Но когда глаза возвращались к залитому дождем ветровому стеклу, он думал, что неплохо самому сидеть за рулем собственного автомобиля. Конечно, не «Жигулей», а чего-нибудь посолидней, «Волги» например. Собственное авто было заветной мечтой отца Авенира. Именно поэтому он совершал множество деяний, не всегда совместимых с саном, поэтому же и поехал с этим подозрительным человеком неизвестно куда.

Долго, да и не к месту рассказывать, как деревенский парнишка, а потом комсорг роты, в которой он проходил срочную службу, стал священником. Религия в представлении отца Авенира была тем мостиком, который вел к богатству и славе. В своих способностях, а главное, внешности, неотразимо действовавшей на прихожанок, а среди них были не только тихие старушки, отец Авенир не сомневался. Прекрасно поставленный голос, умелая жестикуляция (не зря три года ходил в драмкружок) – все это как нельзя лучше помогало ему в работе. Служение богу красавец-попик считал именно работой. А вера! Верил ли отец Авенир?