Читать книгу "Влюбленный герцог - Гэлен Фоули"

— Очередной розыгрыш? — грустно проговорила Бел. — Джасинда поймет, что происходит что-то не то. Она слишком умна, так что нам с вами не стоит даже пытаться скрыть от нее истину.

— В таком случае ей придется вести себя как взрослой и постараться во всем разобраться. В некотором смысле она уже вполне взрослая.

— Лиззи будет шокирована. Кстати, я не знала, что вы знакомы с мисс Карлайл. Она такая милая, скромная, непритязательная девушка.

— Это моя подопечная.

— Вот как?! — воскликнула Бел. — Господи, Роберт, есть ли в Лондоне человек, которого бы вы не опекали?

— Мисс Карлайл — дочь моего прежнего управляющего. Он умер десять лет назад, а Лиззи — его единственный ребенок, и у нее нет родственников, к которым она могла бы обратиться. Она была подругой Джасинды с тех пор, как обе они были совсем маленькими; кроме того, она всегда урезонивала эту буйную особу. Слава Богу, что она оказалась там, когда Долф попытался представиться сестре.

Бел покачала головой, сжав руки за спиной.

— Ответственность за это лежит на мне. Страшно даже подумать, что могло случиться, что он мог с ней сделать…

— Белинда, — мягко оборвал ее Хоук, — выбросьте все это из головы. А теперь идите. У меня куча дел, которые нужно закончить до нашего отъезда.

Он улыбнулся и взялся за перо, чтобы написать ответ миссис Холл.

В восемь часов вечера они выехали из Найт-Хауса.

Роберт посоветовал Бел одеться понаряднее, но даже не намекнул, что ее ожидает. Сев в карету, он задернул занавески на окнах, чтобы она не видела, куда они едут.

Когда карета остановилась и лакей открыл дверцы, волнение Бел достигло высшей точки.

— Закройте глаза, дорогая. Сюрприз ждет вас.

— Но я не могу сделать этого — вы так красивы.

— Лесть вам не поможет, — лукаво улыбнулся он. Она, смеясь, подчинилась, но его бесподобный облик стоял у нее перед глазами. Она никогда еще не видела Роберта так красиво одетым. В кои то веки он отказался от мрачного черного цвета и надел бархатный темно-сливового цвета фрак, украшенный спереди роскошной вышивкой. Фрак был со стоячим воротником, в который упирались кончики сверкающего белого воротника рубашки. Белый шелковый галстук был воплощением совершенства, а атласный жилет украшали мелкие узоры приглушенного золотистого цвета, скромные и очень модные. Коричневые панталоны обрисовывали очертания стройных бедер, а безупречные белые шелковые чулки подчеркивали сильные мускулистые икры. Весь он, до черных бальных туфель на низких каблуках с плоскими короткими носами, был воплощением мужской красоты. Но как ни старался он приукрасить свою внешность в этот вечер, больше всего Бел хотелось увидеть этого мужчину обнаженным.

— Я этого не вынесу! — воскликнула она, сжав его руку и не открывая зажмуренных глаз. — Где же мы?

— Сейчас увидите, — поддразнил он. — Не подсматривайте.

Она услышала, как отворилась дверца кареты, услышала лязг металла, когда лакей опустил подножку. Роберт взял ее за руку, затянутую в перчатку, вышел сам и помог Бел спуститься с подножки.

— Кажется, пахнет лошадьми, — заявила она, сморщив носик.

— Ладно, — сказал он, — можете смотреть.

Она медленно подняла ресницы. Роберт стоял сбоку от нее, радостно улыбаясь и поддерживая за руку. Тут же в ожидании стоял лакей.

Бел подняла глаза на длинное, простое, величественное здание, перед которым они находились. Узнав его, она раскрыла рот от изумления.

— Это «Олмэкс», — потрясенно выдохнула она.

— Это сюрприз, — усмехнулся он.

«Олмэкс»! Осуществилась голубая мечта ее девичества! Но она тут же закрыла рот и испуганно повернулась к Роберту.

— Я не могу войти туда! Меня с позором выгонят из Лондона!

— Кто выгонит? — мягко возразил он, улыбаясь мальчишески озорной улыбкой. Его темные глаза блеснули. — Все помещение в нашем распоряжении.

Она ошеломленно уставилась на него:

— Вы сняли «Олмэкс» для меня?

— Угу.

— Все помещение?

— Даже нанял оркестр.

— Ах, Хоуксклиф!

И она бросилась ему на шею.

Смущенный румянец окрасил его щеки, он поцеловал ее смеясь и поставил на землю.

— Никто никогда в жизни так не заботился обо мне! Ах, но ведь это ужасно дорого…

— Вы этого достойны. — И он жестом указал на двустворчатую дверь. В глазах его была нежность, хотя она и противоречила иронической улыбке. — Пойдемте посмотрим.

Смеясь от изумления, полная неописуемой радости, Белинда бросилась вперед и исчезла в доме. Фыркнув, он пошел за ней.

— Ах, Роберт, это… «Олмэкс»! — прошептала она с благоговейным восторгом, когда он подошел, потому что она стояла посреди вестибюля. Она недоверчиво смотрела на мраморную лестницу, ведущую в комнаты для собраний.

Ей страшно хотелось подняться наверх, но она чувствовала себя человеком, вторгшимся в чужие владения. Ей казалось, что она слышит, как дамы-патронессы шипят, выражая свое неодобрение. Она с расстроенным видом повернулась к нему.

— Мне здесь не место.

Он ничего не сказал, а лишь весело улыбнулся и предложил ей руку. Черпая храбрость в его спокойной, непоколебимой силе, Бел медленно положила руку на его локоть, и он повел ее по прославленной лестнице наверх, куда в течение двенадцати вечеров по средам во время сезона допускались только люди, известные самой незапятнанной репутацией и самыми изысканными манерами.

Восхищаясь каждой мелочью, она в то же время чувствовала, что он с любовью наблюдает за ней, хотя утонченная элегантность «Олмэкса» совсем не походила на богатое великолепие Найт-Хауса. Лестница вела наверх, к большому холлу; по обеим сторонам от него располагались комнаты для карточной игры, которые, по словам Роберта, также использовались для ужинов и банкетов, а прямо перед ними находилась святая святых — танцевальный зал.

Едва дыша, Бел вошла туда и изумленно огляделась. Танцевальный зал имел в длину около сотни футов, в ширину был вдвое меньше; белый потолок возвышался на тридцать футов. Фриз кремового цвета с обильной позолотой шел вокруг всего зала; стены были бледного серовато-зеленого цвета, и окна огромные, полукруглые, расположенные на равном расстоянии друг от друга. Резные и лепные украшения — медальоны и фестоны — были белыми. У каждой стены стояли скамьи, а в одном конце зала находилось возвышение для оркестра с позолоченной решеткой. Глаза Бел широко раскрылись, когда она увидела музыкантов, вежливо вставших при ее появлении. Бел нерешительно кивнула им:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, мисс. — Дирижер улыбнулся и весело поклонился Белинде. — Не желает ли молодая леди послушать какую-то определенную вещь?