Читать книгу "Последний Дозор - Сергей Лукьяненко"

Алишер возмущенно фыркнул. И даже я поморщилсяот этого благого, но абсолютно бесполезного умозаключения. Поглядел бы я, какты победил зло, Рустам, не примени вы с Гесером Белое Марево! Пусть мне быложалко заточенных Темных, но я ничуть не сомневался, уничтожь они двух Светлыхна своем пути — тех Иных и людей, которых защищали Гесер с Рустамом, ждала бымучительная гибель… Да, возможно, зло не победишь злом. Но и добра одним лишьдобром не прибавишь.

— Ты хоть можешь предположить, чего онидобиваются? — спросил я.

— Нет. — Рустам покачалголовой. — Не могу. Стереть разницу между людьми и Иными? Но это ведьглупо! Тогда надо стирать все неравенство в мире. Между богатыми и бедными,сильными и слабыми, мужчинами и женщинами. Проще всех убить. — Онзасмеялся, и я снова с ужасом понял, что Великий маг не в себе.

Но ответил я вежливо:

— Ты прав, Великий Рустам. Это глупаяцель. Ее уже пытался добиться один Иной… с помощью книги «Фуаран». Правда,другим путем, превратив всех людей в Иных.

— Какой затейник, — без особогоинтереса ответил Рустам. — Но я согласен, это две дороги, ведущие к однойцели. Нет, молодой маг! Все, пожалуй, сложнее. — Он прищурился. — Ядумаю, Инквизитор нашел что-то в архивах. Ответ на вопрос, что такое ВенецВсего на самом деле.

— И?.. — спросил я.

— И это оказалось ответом, которыйустроил всех. И Темных, и Светлых, и хранящих равновесие Инквизиторов.Удивительно, что нашлась в мире такая вещь. Мне даже чуть-чуть любопытно. Но ярассказал все, что знаю сам. Заклинание Мерлина уничтожает разницу между слоямиСумрака.

— Ты ведь сам обитаешь в Сумраке, —заметил я. — Мог бы и подсказать! Ведь если Сумрак исчезнет, ты погибнешь!

— Или стану обычным человеком и проживуостаток человеческой жизни, — сказал Рустам без особых переживаний.

— Погибнут все, кто ушел в Сумрак! —воскликнул я. Алишер удивленно посмотрел на меня. Ну да… он же не знает, чтопуть Иных заканчивается на седьмом слое Сумрака…

— Люди смертны. Чем мы лучше?

— Ну хотя бы предположи, Рустам! —взмолился я. — Ты мудрее меня. Что это может быть? Что мог найтиИнквизитор?

— А ты сам его спроси. — Рустампротянул руку. Губы его шевельнулись — и поток ослепительного белого светаударил мимо меня к «тойоте».

Наверное, я мог бы заметить Эдгара и сам —если бы ожидал увидеть его на плато. А может быть, самая тщательная проверка ник чему бы не привела. Он укрылся не в Сумраке и не с помощью банальныхзаклинаний, доступных любому Иному. Эдгара скрывал от наших взглядов какой-томагический амулет, водруженный на голову и напоминающий не то тюбетейку, не токипу. Назвать его шапкой-невидимкой мешали только размеры. Ну, пусть будет тюбетейка-невидимка,все-таки мы в Узбекистане.

Совершенно машинально я создал вокруг Щит изаметил, что Алишер поступил так же.

Только Рустама присутствие Инквизитора,казалось, ничуть не взволновало. Призванный им свет застал Эдгара врасплох.Инквизитор сидел на капоте машины, свесив ноги и невозмутимо наблюдая за нами.В первую секунду, похоже, он не сообразил, что происходит. Потом тюбетейка наего голове начала дымиться. Со сдавленным проклятием Эдгар сбросил ее наземь. Итолько тут сообразил, что мы его видим.

— Привет, Эдгар, — сказал я.

Он совсем не изменился с того дня, как мыпоследний раз виделись — в поезде, сражаясь с Костей Саушкиным. Только одет былне в неизменный костюм с галстуком, а вольно и куда более удобно: серые льняныебрюки, белый тонкий свитер из хлопка, хорошие кожаные ботинки на толстойподошве… Весь он был лощеный, светский, европейский — и за счет этого вазиатской глуши казался не то добродушным колонизатором, отвлекшимся ненадолгоот бремени белого человека, не то английским шпионом времен Киплинга и БольшойИгры, в которую играли в этих местах Россия и Великобритания.

— Привет, Антон. — Эдгар слез скапота, развел руками. — Ну вот… помешал разговору.

Как ни странно, но он казался смущенным.Значит, обрушивать на наши головы тектоническое заклятие — это мы не смущаемся?А в глаза посмотреть стыдимся?

— Что ты натворил, Эдгар? — спросиля.

— Так получилось. — Онвздохнул. — Антон, даже не стану оправдываться! Мне крайне неудобно.

— В Эдинбурге тебе тоже былонеудобно? — спросил я. — Когда резали горло дозорным? Когда нанималибандитов?

— Очень неудобно, — кивнулЭдгар. — Тем более что все оказалось зря, на седьмой слой мы не пробились.

Афанди-Рустам захохотал, похлопывая себя рукамипо бокам. Что в этом было от Рустама, а что от Афанди — не знаю.

— Ему неудобно! — произнесРустам. — Им всегда неудобно и всегда зря!

Эдгар, явно смущенный такой реакцией Рустама,ждал, пока маг посмеется вволю. А я быстро оглядывал Инквизитора (впрочем,наверное, стоит говорить «бывшего Инквизитора»?) сквозь Сумрак.

Да, он был увешан амулетами, как новогодняяелка — игрушками. Но помимо амулетов было еще кое-что. Чары. Соединениепростейших природных компонентов, которые не надо долго и трудно насыщать волшебством,которые обретают свои магические свойства от легких, почти незаметных касанийСилы. Так селитра, уголь и сера, почти безобидные сами по себе, становятсяпорохом, вспыхивающим от малейшей искры.

Эдгар не зря был одет в сплошной хлопок, лен икожу. Натуральные материалы имеют сродство к магии. Нейлоновую куртку незачаруешь.

И вот эти чары, превращающие его легкую одеждув магическую броню, меня смущали. Чары — орудие волшебниц и ведьм. Маги редкоих используют. Представить себе Эдгара, тщательно пропитывающего штанытравяными отварами, я никак не мог.

Что же, это работает другой член их преступнойкоманды? Светлая целительница? Да, целительницы умеют обращаться с чарами, поСветлане прекрасно знаю.

— Эдгар, ты же понимаешь, что я обязантебя задержать, — сказал я.

— А если не получится? — Эдгар неждал ответа. Он пристально смотрел на Рустама, и пальцы его левой рукишевелились, сплетая заклинание. Я понял какое — и замешкался ровно намгновение, решая, предупреждать Рустама или нет. Как ни странно, но и в моихинтересах было, чтобы Эдгар добился успеха…

— Рустам, он качает Исповедь! —крикнул я.

Все-таки он был Светлым, этот древний маг сосъехавшей крышей…

Эдгар мгновенно ударил заклинанием,одновременно выкрикнув: