Читать книгу "Девять негритят - Андрей Ильин"

— Где он? — спросил он.

— Там! — показал Виктор Забелин. — В «спортзале».

Отталкиваясь от переборок руками и ногами, словно загребая брассом, Рональд «поплыл» в модуль, где были установлены тренажеры. Где были уже все, где недоставало только его!

— Где?!

Все молча расступились…

На беговой дорожке, скрючившись пополам, на спине лежал Жак Воден. Шею его перехватывала удавка — кусок провода в белой изоляции. Провод очень глубоко вошел в тело, отчего у француза вылезли из орбит глаза и вывалился язык.

Это был Жак Воден, и он был мертв!

Он удавился. Потому что повеситься в космосе нельзя. В космосе ничего не может висеть, так как нет силы тяжести. В космосе сколько угодно можно прилаживать к люстре и шее петлю и прыгать вниз, все равно ничего не случится — самоубийца, петля и выбитая из-под ног табуретка просто повиснут в пространстве.

В космосе можно повеситься только так, как это сделал французский астронавт! Он связал петлю, набросил ее себе на шею, закрепил другой конец провода на беговой дорожке, лег на нее и включил ее.

Дорожка закрутилась, пришла в движение, поползла, словно лента транспортера, увлекая за собой провод и натягивая его. И стягивая другую его сторону, стягивая петлю! На шее французского астронавта! Его протащило несколько десятков сантиметров, припечатало головой к стойке, после чего петля с огромной силой пережала ему горло, перекрыв дыхание и доступ крови в мозг!

Он все очень здорово придумал — даже если бы он в последний момент передумал, он бы не смог ничего изменить, потому что не смог бы дотянуться до тумблера.

Дорожка, назначением которой здесь, в космосе, было нагружать мышцы астронавтов, компенсируя отсутствующую силу тяжести, компенсировала ее и на этот раз!

Французский астронавт Жак Воден умер!

— Почему вы решили, что это ОН? — спросил Рональд Селлерс.

— Потому что он во всем признался!

И Рональду показали на распечатанный на принтере лист бумаги, прикрепленный к стене! Текст был очень короткий. И очень понятный.

«Я УСТАЛ!.. НА МОЕЙ СОВЕСТИ ПЯТЬ ЖИЗНЕЙ! Я УВЕРЕН, ЧТО МЕНЯ ВСЕ РАВНО ВЫЧИСЛЯТ И ОСУДЯТ. ЧЕГО Я НЕ ХОЧУ!.. СУДИТЬ МЕНЯ МОЖЕТ ТОЛЬКО ТОТ, КТО СПОСОБЕН ПОНЯТЬ! ТОЛЬКО Я САМ! ПРОЩАЙТЕ!

ДА ПРЕБУДЕТ С ВАМИ ГОСПОДЬ!»

Всё!

И роспись! Его, Жака Бодена, роспись, что даже невооруженным взглядом, без всяких экспертиз видно!

И мертвое, вздернувшее само себя тело! ЕГО тело!..

Неужели действительно все?!

— Удавился, гад! — весело, что никак не вязалось с мертвым телом, сказал Виктор Забелин. — Я всегда, всегда был уверен, что это он! Я всегда его подозревал!

Астронавты стояли и смотрели на мертвое тело. На тело своего недавнего мучителя. Все стояли и смотрели… Вспоминая других, которые были на его совести, мертвецов!

И никакой жалости они не испытывали — только злость!

И еще — облегчение!

Только злость и облегчение — только их! И ничего больше!..

Потому что ОН — умер!..

ЗЕМЛЯ

ОН — умер!

И Земля вздохнула с облегчением.

Хотя и с некоторым сожалением. Потому что закончилось одно из самых захватывающих шоу. Самое рейтинговое из всех существующих. Поистине — космическое! Потому что никогда еще злодей не брал в заложники астронавтов, никогда не захватывал их в космосе и ни разу не запрашивал за их жизни столь астрономические суммы!

Даже как-то жалко, что все закончилось так быстро и так банально — удавкой.

Но все же хорошо, что закончилось!..

США. ГОРОД ВАШИНГТОН

— Нет, не верю! Убей — не верю! — твердил Гарри Трэш.

На этот раз он свое личное мнение при себе не держал. Тем более здесь — в неофициальной обстановке, в кругу старых приятелей, за кружкой пива!

— Такие типы с собой не кончают! Только с другими! Поверь моему слову! Я печенкой чую!

— А как же Кэтрин Райт?

Да, с Кэтрин Райт он прокололся. Да еще как! С Кэтрин, заподозрив в ней убийцу, он дал маху! Потому что ее тоже убили! Но все равно, все равно в этот раз он чувствовал, что не ошибается! Печенкой!..

— Ты что, хочешь сказать, что это не самоубийство? А что тогда?

— Все, что угодно, — хоть даже несчастный случай!

— Ага — попал под беговую дорожку, как под грузовик…

— Ну хорошо — не случай.

— А что тогда?

— Я так думаю, что это убийство! Я думаю, эти парни, разобравшись, что к чему, решили не доводить дело до суда. Решили сами управиться, устроив над ним суд Линча! И предложили пробежаться по дорожке. В одну сторону!..

И ты знаешь, я их понимаю! И не осуждаю!

Я бы сам его с превеликим своим удовольствием…

— А почему ты начальству об этом не доложишь?

— Почему?.. Потому что это всего лишь мое частное мнение. Высказанное в дружеской обстановке за кружечкой пива.

Вот почему!..

МЕЖДУНАРОДНАЯ КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ

Со стороны это напоминало случку. Не равную. Потому что небольшой и шустрый «шаттл» налезал и подминал под себя крупную, раскинувшуюся под ним во все стороны своими модулями станцию. Он подлаживался к ней, а станция подстраивалась под него, услужливо подставляясь стыковочным узлом. И если все пойдет нормально, если им ничего не помешает, то скоро — совсем-совсем скоро — они прильнут друг к другу, сливаясь в единое целое, к обоюдному удовольствию членов экипажа.

— Привет, Рональд!

— Это ты, Майкл? Привет, Майкл!

Это был Майкл, которого Рональд хорошо знал. И который знал его. Потому что все они друг друга знают! Профессия астронавта пока еще не стала массовой настолько, чтобы сталкиваться на орбите с совершенно незнакомыми людьми.

— Как вы там?

— Мы — лучше всех!

Рональд Селлерс поддерживал с «шаттлом» постоянную радиосвязь, обмениваясь с его экипажем ничего не значащими, полушутливыми-полусерьезными репликами. Потому что никакого его участия стыковка не требовала — все происходило в автоматическом режиме.

— Я тут твою Салли видел… Она, как всегда, чертовски хороша!

— Только видел?.. А откуда тогда знаешь, что она хороша?..

— Ха-ха…

«Шаттл» потихоньку выбирал последние отделяющие его от станции метры.

Сейчас «папа» найдет «маму», сработают защелки, надежно фиксируя стыковочные узлы, и все, и можно будет переходить на «шаттл», сказав станции последнее прости-прощай!