Читать книгу "Доспехи бога - Лев Вершинин"

Еще до заката Вечный рассудит всех.

…Императору хотелось смеяться и плакать.

Ни отцу его, ни деду, ни даже прадеду не доводилось выставлять в поле такого войска. Разве что легендарному Ваагу Кроткому удалось однажды созвать под свой стяг не меньшую рать — в дни, когда через южный рубеж хлынули орды барбароев…

— Это невероятно, господа! — негромко сказал владыка.

По свите пробежал шепоток. Магистр сдержанно кивнул:

— Да, государь!

Зрелище и впрямь внушало трепет.

Ровными рядами выстроилось рыцарство Империи, тысячи всадников, чьи имена занесены в Бархатные книги семи провинций — от сиятельного эрра, закованного в зеркальную бронь, и до захудалого знаменного в многократно чиненной кольчужке.

Все гербы, все стяги и все цвета перемешались на флангах.

А в центре высеченным из базальта квадратом замерла пехота: дружинники эрров и знаменных, затянутые в камзолы замковых цветов, пестро наряженные кнехты из горного Маарваара, орденские послушники в фиолетовых военных рясах…

Сила воистину несокрушимая.

Всесокрушающая.

Но и вилланская рать, расплывчатая в медленно испаряющемся тумане, густилась, словно серая туча, ощетинившаяся ровными рядами склоненных пик и рогатин. Два с лишним месяца непрерывных боев кое-чему научили вчерашнее быдло.

— У них намного больше пехоты. Но пехота — мясо. Дело сделает конница. — Сквозь щель забрала голос крючконосого дан-Ррахва глух, неузнаваем. — Для меня, любезный Ллиэль, честь атаковать вместе с вами.

— Пойдете, когда я подниму синий вымпел, не раньше, — прогудел сквозь решетку шлема владетель Каданги. — Но и не позже. И да поможет нам Вечный!

Всхлипнул, зашелестел над головами шелк имперского штандарта.

— Позволите начинать, государь? — учтиво спросил магистр.

…И началось.

Оскалившись клыками копий, валкой хлынцой тронулись с места первые хоругви.

— За мно-о-ой!

Ах, как стелется небо! Плещется лоснящаяся грива Баго; стоном, гудом отзывается земля. Гулкой волной идут железные истуканы, рыцари отважной Каданги, разметались на ветру гривы иммакунов, травяная подстилка, припушенная искорками испаряющейся росы, мягко отдается в стременах.

Мощно летит лава, кадангский эрр, не глядя, чувствует ее слитный порыв; набрав разгон на пологом косогоре, всадники выкатываются в ровную степь. Уже ничто не способно задержать их, и нежно ноет плечо, предвкушая сладость первого удара…

Но есть умные головы и среди бунтарей.

Надвое раскалывается пеший строй, выпуская в поле ораву конных; берут они с места скорой рысью, целясь в левый фланг атакующим. На поток бурой грязи похожа мятежная конница, но крепки в седлах всадники, уверенно держат изготовленные к атаке копья, а с облупившихся щитов скалятся гербовые звери!

Нищие рыцари, бродячие рыцари, разбойные рыцари — лишенные наследства, промотавшие имения, изгнанные вельможными соседями… им нечего терять, кроме никчемной жизни, единственная мечта их — отомстить эррам, могучим и вельможным, отнявшим родовые усадьбы… и потому весело, с гиканьем летит кавалерия Багряного наперерез кадангисам, убивать и умирать.

…Не человечьим, звериным чутьем почуял Лли-эль дан-Каданга угрозу: вон он, впереди и слева — высокий рыцарь в древних, отделанных бронзой доспехах; лошадь добрая, светло-серая; судя по всему — вожак…

Дурея от шпор и гуда земли, рвется из-под седла Баго…

Серый иноходец под войлочной попоной нарастает, оторвавшись от своих корпусов на десять. Мелькают мохнатые коричневые бабки. На развернутом к стычке щите — двуглавый изюбрь, герб Буппельмурра, покоренного некогда покойным батюшкой, Ллиэлем-старшим. Этот не отступит, это — враг кровный…

Ощущая прилив азартной злости, опустил эрр меч к стремени. Стекай, ярость, в клинок, пусть размах пойдет в полный круг, чтобы один раз — и наверняка!

Уже ясно видя, где выпадет сойтись, заранее пружинясь в коленях, дан-Каданга вдруг ощутил приток крови к руке с мечом; глаз еще не понял, а сердце бухнуло и померкло. В чем дело? О, Вечный! «Изюбрь» уже не один! Двое, на гнедом и на белом, не отстали, успели подтянуться, словно бы даже сбились кучнее, ясно: выдвигаются, прикрывают, сейчас зажмут.

Три клинка! Поди уцелей…

Подхлестнутый гневом, отчаянием, эрр дал левый шенкель; чуть поспешил, еще бы скачка два-три — но все ж таки выиграл мгновение и краешком разума отметил: дрогнул знаменный справа! И как не дрогнуть, если такая гора, как Баго, вздыбилась! Дернул, вражина, повод, сошел жеребчик с ноги, отвалил вправо… и хотя тотчас вернулся на место, но поздно: с левого бока дан-Кадангу окатило плотной гудящей волной воздуха.

Хвала Вечному!

Кто-то из своих выбивает из седла того, что на белом. Ага! Теперь, буппельмуррская сволочь, поглядим, кто кого съест…

Краем глаза засек: и белый уже без всадника.

А-ах! Дан-Каданга клином вбивает бесящегося Баго в прореху меж конскими боками. И с выдохом, колесом, во всю руку. Неудачно! Разметал врагов, а угодил не в цель, мимо шеи пришелся удар, клинком по клинку…

От звона стали аж зубы заломило, на миг свело руку.

Крякнул с досады. Резко рванув повод, развернулся.

Еще удар; чужой конь не выдерживает напора Баго, приседает на задние, заставляя всадника откинуться назад, открыть себя.

Удар! Удар!

Получил, бродяга?!

И еще!

И — все?

Нет, не все…

Везуч «изюбрь», уберег его светло-серый; где-то позади уже буппельмуррец. И у самого дан-Каданги огнем полыхает плечо. Задел-таки, мерзавец…

Сталкиваются, смешиваются лавы…

Красное, паркое липнет на лезвии.

Взлетает над сечей синий вымпел на длинном копье.

— Ваш черед, сударь! — приказывает магистр, и дан-Ррахва хлопает коня по крупу.

Вперед!

…Ллиэль дан-Каданга, без шлема, с повисшей плетью левой рукой скакал впереди уцелевших ка-дангисов. Все сильнее жгло и дергало разрубленное плечо, но сейчас это не имело уже никакого значения.

Все идет как должно.

Рассыпавшись, уходит в степь, подальше от поля битвы, поредевшая, потрепанная конница бунтовщиков, а зеленые стяги ррахвийцев уже колышутся вдали, приближаясь с каждым мгновением, и нет иного выхода у самозванца, кроме как посылать в бой свежие силы — под мечи Златогорья и Тон-Далая, так что орденским хоругвям останется добивать измотанных бунтарей.

Каданга сделала свое дело.

Привстав на стременах, эрр Ллиэль всматривался в искрящуюся даль.