Читать книгу "Железный доктор - Юрий Бурносов"

Весенний гомон,

И по лужам грязным

Бегут потоки

Девчонок разных.

А на Пирогова

Стоит мой город

Трёх тысяч судеб

И огромных сосен

Вечнозелёных,

Вечно прекрасных.

Покосившись на Володю, сталкер пояснил:

— Гимн Новосибирского университета.

Высунувшись из окна, Бандикут долго всматривался в проползавшие мимо развалины, затем выставил руку с пушкой и выстрелил.

— Кто-то пялился, — пояснил он подскочившему на сиденье лейтенанту. — Всегда лучше выстрелить первым, иначе будет поздно.

Как ни странно, к месту назначения они прибыли относительно быстро и без потерь. Загнав «магнолию» в указанный Бандикутом укромный закуток между двумя уцелевшими железобетонными стенами, Володя выключил двигатель и выбрался наружу.

— Я сейчас, — пообещал маленький сталкер и принялся возиться в салоне. — Установил растяжечку, доктор-врач, — сказал он, захлопнув дверцу. — Если кто-то попытается угнать нашу таратайку, окажется в аду. Ну, или в раю, если это будет хороший, добрый человек. Хотя сомневаюсь, что хороший и добрый человек поступит как последняя гадина и захочет лишить нас транспорта.

Рождественский подумал, что будет очень нехорошо, если они вернутся с комплексом «Баст» и обнаружат взорванный автомобиль. Однако в действиях Бандикута была своя логика, и от споров лейтенант воздержался.

— За мной, — скомандовал Бандикут и, пригнувшись, побежал среди развалин. Володя последовал за ним, прикинув, что за время пребывания в Академзоне он передвигался в основном или бегом, или ползком, или скрючившись в три погибели. С учётом этого у низенького Бандикута шансов выжить было заметно больше.

Пролом в стене лейтенант не заметил, едва не проскочив мимо, и среагировал лишь на исчезновение своего напарника. Бандикут тут же высунулся из щели и помахал рукой:

— Куда? Уже пришли! Будем надеяться, что хозяин дома.

Чтобы узнать, дома ли хозяин, пришлось долго колотить в стеклопластиковую дверь, преграждавшую пролом в нескольких метрах от входа. Когда Бандикут в последний раз бахнул ногой и собирался уходить, в двери открылся неприметный глазок.

— Твою мать, весёлые человечки! Как минимум один весёлый человечек, — сказали за дверью гнусавым голосом. Потом она отворилась, и на пороге появился странный человек, весь перекособоченный, с галогеновым фонарём в руке. — Тебя не знаю, — безапелляционно заявил он лейтенанту. — Зачем пришёл?

— Мы от Растамана, — встрял Бандикут, не дав Володе ответить. — Пришли за грузом. Растаман сказал, у тебя надо забрать какие-то ящики.

Рельс недоуменно уставился на коротышку.

— Комплекс «Баст», — добавил немного информации Рождественский.

— А, помню, — сообразил наконец хозяин. — Жирному борову он всё-таки понадобился? А я ведь говорил — забирай скорее, забирай скорее!

— Загнал уже кому-то?! — безмерно огорчился Бандикут.

Володя замер — подобный вариант он как-то не рассматривал.

— Да нет, лежит на месте, — уныло сказал Рельс. — Просто всё надо делать своевременно. Проходите.

Он пропустил их мимо себя и запер дверь. На ней Володя успел заметить как минимум пять разнокалиберных засовов.

— Неплохой костюмчик, — заметил Рельс одобрительно, хлопая военврача по шлему куцепалой ладонью. — Сам вояку пристрелил или помог кто?

— Сам, — буркнул Володя, решив, что в долгие объяснения лучше не вступать.

— Идите вперёд. Жаль, угостить вас нечем. Алкоголь я не пью, организм не принимает, а разную химию ты вроде не любил, метр с кепкой… Кстати, как погоняло твоего приятеля?

— Железный Доктор, — поспешно сказал Рождественский, пока Бандикут не брякнул очередную гадость.

— Железный, гляди-ка! Зачётное погоняло, — снова одобрил Рельс. — Из новых, что ли? Вроде я о тебе не слыхал раньше.

— Из новых. Бионик, — поведал Бандикут.

Они вошли в просторное помещёние, и Рельс поставил свой фонарь на широкий металлический стол. На столе разложены были стопки книг, какие-то бумаги, а также несколько человеческих черепов, поблескивавших в тусклом свете.

— Вон ваш товар, — Рельс указал на несколько ящиков, стоящих рядом со столом. — «Баст», нераспакованный. Я был начальником АХЧ, когда нас всех господь наказал… Что взамен-то принесли? Как договаривались?

— Фрич, — Володя достал из кармана мешочек с артефактом. — Держи.

Рельс небрежно взял мешочек, развязал, заглянул внутрь. Удовлетворённо кивнул и бросил на стол среди книг.

— Забирайте. Таскать не помогу, извиняйте, я и так еле живой.

Лейтенант внимательно осмотрел своё приобретение. Шесть ящиков: два больших, четыре поменьше. Те, что большие, можно было переносить только вдвоём.

— Давай, Бандикут, — сказал Володя, указывая на ближайший.

Сталкер походил вокруг, наклонился и ухватился за угол.

— Тяжёлый, сволочь… — бормотал коротышка, когда они волокли драгоценный груз по узкому коридору.

Запихивая ящик в грузовое отделение салона «магнолии», Рождественский прикинул: а что, если Рельс сейчас снова запрётся? Или перестреляет их прямо в коридорчике? Завхоз завхозом, но нравы тут крутые…

— Совсем сдал старина Рельс, — сокрушённо сказал Бандикут. — Он в мухобойку попал. Обычно после неё не выживают, а он вот выжил. Хоть и надорвался.

«Влезешь в мухобойку, домой пришлют бандеролью», — вспомнил Рождественский поучение подполковника Гончаренко.

— Он тоже сталкер? — поинтересовался лейтенант.

— Нет. Ты думаешь, что все, кто здесь живёт — сталкеры? Нет, доктор-врач. Здесь много простых людей, которые никому, кроме Зоны, не нужны. Да они, честно говоря, и самой Зоне ни хрена не нужны, просто им податься больше некуда, — грустно заключил Бандикут. — Кажется, я тебе уже разъяснял…

Никаких козней бывший завхоз по кличке Рельс им не учинил. Загрузив ящики в машину, они дружелюбно распрощались с ним и выехали из укрытия.

И тогда в небе появился дракон.

Со свистом и рокотом чудовище вырвалось из-за хаотичного нагромождения обломков зданий и зависло метрах в двадцати над землёй. Орудийные стволы механического монстра хищно заворочались, воздух со свистом располосовал гибкий шипастый хвост. Дальше Рождественский разглядывать дракона не стал — врубил полный газ, вырулил с условной улицы вправо, в вымершую рощицу, и помчался, ломая корпусом торчащие из земли остатки берёзок и сосенок. Гнилые куски древесины шрапнелью разлетались в разные стороны, «магнолия» то и дело цепляла потёртым брюхом кочки, одну из глубоких луж форсировала на такой скорости, что мутная волна плеснула сквозь выбитое стекло внутрь салона. Вымокший Бандикут азартно завопил: