Читать книгу "Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров"

Базлов убрал пистолет, давая тем самым понять, что опасности нет и не предвидится. Телега и «богомолы», обогнув колокольню Ивана Великого, приближались к деревьям Тайницкого сада.

Серега Гнездилов ожил и собрался рыгать. Кошка Дуся зашипела, как змея. Базлов не очень уклюже подался в кусты, откуда поведал умиротворенным тоном:

– С возрастом сноровка теряется, а опыт остается…

К чему он это? – подумал Костя, ссаживая Гнездилова на землю, ничего не пойму. Со стороны Арсенала мелькнул «протеиновый матрикс». Верка на всю площадь звала:

– Дуся, Дуся, Дуся… кыс-кыс-кыс…

Телега Лопухина скрипела уже на спуске к Тайницкой башне. Маленькие головы «богомолов» последний раз мелькнули в просветах деревьев.

С другой стороны, слава богу, что все цело: сияют золотые маковки церквей и горделиво торчат шпили башен. Ничего не испепелили и не взорвали, думал Костя, озираясь, словно на чужой планете. Генерал слово держит, а это главное. И Верка цела, только раскраснелась от волнения, как земляника. Эх, почему я ее не поцеловал? – вздохнул Костя.

– Кошка сбежала…

– Где? Как?..

Он бросился ловить Дуську, иначе на Веркино «кыс-кыс-кыс» могла слететься вся стая «протеиновых матриксов» Кремлевской Зоны.

Дуська понимала, что что-то в мире изменилось в худшую сторону, что мир этот коварен и опасен, и спешила сообщить людям эту страшную новость весьма своеобразным способом: она орала на всю округу: «Мяу!!!»

Они поймали ее под Царь-пушкой. Дуська фыркала на Костю, царапалась и не хотела вылезать из-под ядер.

– Держи крепче, – сказал Костя, передавая кошку Верке.

Когда они вернулись, Сереги Гнездилова нигде не было.

– Бог с ним… – беспечно отозвался Базлов, покидая кусты. – Пошли дальше.

Как-то это все не сочеталось с его мужественным видом и шараханьем по подворотням. Что он там искал? А ведь говорят, что наши своих не бросают, подумал Костя, схватил Верку за руку и поволок за собой. Не дай бог, еще кто-нибудь пропадет, подумал он. Майор, бог с ним, майор уже привык к Зоне, а этих я просто так бросить не могу. Нехорошо это, не по-людски, пусть даже Серега и неправильный «фрактал». Я себе этого никогда не прощу. Должны же у нас быть какие-то принципы, в отличие от танкистов?!

Над Арсеналом снова мелькнули «протеиновые матриксы», но дальше Сенатского сквера почему-то не полезли.

Гнездилов спал, свернувшись калачиком, в одной из арок Патриарших палат. От него пахло рвотой. Его белесые глаза были открыты, как у совы. Базлов издевательским тоном сообщил:

– Да вот же он! А вы искали.

Верка непонятно почему всхлипнула. Дуська жалобно мяукнула, но уже не пробовала удрать.

Костя взвалил Гнездилова на плечо, и они побежали туда, где в сумерках растворились телега и «богомолы».

Глава 11

Тайницкая башня

Телегу с Иваном Лопухиным и «богомолов» они все же упустили. Только услышали короткое «Бух!». Воздух над Ивановской площадью дернулся, как монолит. Грудь у Кости, даже несмотря на экзокомбез, мгновенно сдавило. Базлов улетел под елки, а Верку Костя успел поймать за подол сарафана. С Гнездиловым же ничего не случилось, словно ударная волна обошла его стороной. Пьяным, как всегда везет, решил Костя. И все! Телеги и «богомолов» как не бывало!

Базлов вылез из-под елки, отряхнулся и хрипло произнес:

– Сейчас мы во всем разберемся!..

Костя не был в этом уверен, но промолчал. Пока дошли до обрыва, пока Серега Гнездилов несколько раз освобождал желудок, пока Верка капризничала: «Сюда не пойду!.. Здесь я боюсь!.. А там дюже чисто!», пока искали Дусю, время было упущено. Костя, привыкший действовать один, только злился: зачем я с ними связался? Правда, Верка словно приклеилась к нему со своей кошкой и никуда не отходила, но от этого было не легче. Отвечай теперь за нее, думал Костя с раздражением. Конечно, она красавица, но и Лера не хуже, а может быть, даже и лучше. Честно говоря, я уже запутался и сам не могу понять, кто мне нравится больше – порывистая и естественная Верка или самоуглубленная и чувственная Лера. Черт знает что! Оказывается, мне и русые нравятся, а я и не знал. Хотя почему не знал? А Пономарева? У Ирки были светло-русые волосы, хотя и не такие шикарные, как у Верки. У Верки их целый водопад, а у Ирки всего лишь искусственная копна.

– Это не Тайницкие ворота… – покачиваясь над очередным кустом, страдальческим голосом сообщил Гнездилов. – Ой мамочки… ой… – Издав утробный звук, он согнулся пополам. – Я… Тайницкие… знаю… большие… а эти… ой мамочки, ой… ой… ой… маленькие…

Костя и Верка старались не смотреть в его сторону, а тем более вникать в его бормотание. Верка, которая отличалась стыдливостью, еще и покраснела.

Город казался вымершим: ни огонька, ни звука, только Москва-река блестела между зубцами Кремлевской стены. Костя и думать не хотел, что все его старания напрасны. Несколько раз он пытался выйти на связь с генералом Берлинским, но связи не было. А вдруг Зона, думал Костя, уже захватила весь город? Что тогда делать? От этих мыслей его трясло как в лихорадке, и экзокомбез «титан» пытался его лечить, выдавая на поверхность шлема рекомендации, какие лекарства надо принимать. Он потратил на консультации два процента мощности, что было слишком шикарно в данной ситуации. Все без толку. Костя только еще больше нервничал.

– А где Тайницкие? – спрашивал майор Базлов, – Где?! – И все заворачивал вправо, вправо, где не было травы, а вилась асфальтовая дорожка.

– Вот они, Тайницкие… – неуверенно, как показалось Косте, сказал Гнездилов, когда разогнулся. – Левее, где за изгибом стены следующая башня, а это Благовещенские… – Ему на мгновение стало легче. Он тяжело вздохнул и попробовал выпрямиться. – Мне ли не знать? Мы здесь с Кириллом Васильевичем все облазили… Ой мамочки!..

– Ну, во-первых, не облазили, а, наверное, бухали! – с насмешкой заметил Базлов. – А во-вторых, вот она, Тайницкая! Вот он вход. Чего еще надо?!

Чего он так раскомандовался? – удивился Костя. Действительно, в сумерках уходящего дня темнели какие-то ворота. Но вовсе не прозрачные, в которых должен был колебаться, словно горячий, воздух, как рассказывал Иван Лопухин, а самые что ни на есть настоящие – деревянные, с коваными навесами и бронзовыми ручками, такими огромными, словно они предназначались для великанов, а не для людей.

– Может, и бухали… – проворчал Гнездилов, – но все равно это никакая не Тайницкая, а Благовещенская башня. Ой, мамочки… мне ли… ой, мамочки… не знать?..

– Вначале протрезвей! – посоветовал Базлов, направляясь к башне.

Костя никак не мог решить, куда идти: с одной стороны, «анцитаур» трезвонил на всю вселенную, что надо двигать влево, а с другой – Олег Павлович был весьма убедителен. Тем более танкист, которому перед боем вкладывали в голову всю информацию о Московском Кремле, прошедший все круги ада Зоны, боровшийся с «протеиновыми матриксами». Я бы таким, как Олег Павлович, жизнь доверил, неожиданно для себя решил Костя. Нравился ему Олег Павлович, несмотря на то что был слегка неуравновешен. Ну, а кто уравновешен в Зоне? Никто! То-то же!