Читать книгу "Время для жизни 2 - taramans"

а уголек нужно было наковырять в должном количестве, иначе он постоянно смерзался, зараза! а потом тачками натаскать в кочегарку, к котлам. И так — несколько раз в течении суток. Работа была и тяжелая, и грязная. И скидок на место отработки «залета» никто не делал — ни баньку чумазому никто специально не протопит, чтобы отмылся сам и отстирал грязнущую форму, ни поспать никто не даст, после окончания наряда. Так что — потом выспишься, когда-нибудь. А стираться? А стираться и мыться — вон в умывальной комнате холодненькой водичкой, простым хозяйственным мылом. А назавтра уже — утренний осмотр, где внешний вид и форменное обмундирование уже должно быть — на «ять»! Благо еще сушилка работала как надо, и просушить постиранную форму все-таки можно. Но! Ее ведь и погладить нужно к осмотру. А значит — будь добр встать пораньше… на часок! И привести все в соответствие!

То есть — спать таким курсантам приходилось часов пять, не больше и это в течении двух суток подряд. Так что — ну его на хрен, залетать-то!

Более чистым нарядом был наряд по роте. Но тут тоже… есть нюансы. Получившим наряды вне очереди, приходилось отрабатывать их по схеме — «через день на ремень!». То есть — один наряд отработал, потом — день обычного курсанта, а еще через день — снова в наряд. И так — пока не отработаешь все «внеочередные»!

То есть — и высыпаться толком не можешь, и учебу запускаешь, да и внешний вид — тоже не всегда можешь успеть… А это значит — лишняя возможность — снова отхватить наряд вне очереди!

Так что — залетчики — не переводились. Ильичев матерился и бухтел каждый день после ужина над графиком нарядов в Ленинской комнате. И график нужно вести, и «залетчиков» не обидеть, не забыть!

Еще одним нарядом был наряд на конюшню. Ага! Не сразу Косов понял, что такое заведение у них в училище есть. Нет, так-то он видел постоянно, что коняшки имеются — и различные работы по перевозке всего и вся выполняют, да и курсанты и командиры верхом периодически попадались на глаза. Но вот думал — что эти коняшки откуда-то со стороны берутся. Ан нет, как оказалось!

— Ты чего, Ваня! У нас же по штату в армии, на батальон, положено не то четыре, не то пять лошадей! И это — не считая подвод хозвзвода! Верховые — это для комбата, и для адъютанта старшего батальона. А еще — не то три, не то две — для рассыльных! Так что… в любом пехотном подразделении есть своя конюшня, — объяснял ему Ильичев.

— Так и что… нас и верхом ездить будут учить? — почесал затылок Косов.

— Ну а как же? Конечно будут! — развеселился сержант, — А ты чего — не умеешь, что ли?

— Так… когда бы я научился-то? Не… не умею! Я вообще… к этому «лисапеду»… ну — то есть к лошади, не знаю с какой стороны подходить!

Ильичев развеселился:

— Ничё! Я тебя, брат, научу! Не боись! Казака мы из тебя не сделаем, конечно… Но хоть как-то… запрячь, распрячь… шагом, рысью… ничё! Тут я уже узнавал, лошадки смирные, обучены, объезжены. Даже и не интересно как-то! Эх! А я бы сейчас покатался на конячке… Давным-давно уже не садился верхом. Все как-то не доводилось! Еще в части… до всей этой заварухи с япошками только ездил.

Сержант продолжал:

— Это дома-то я… постоянно же с конями! Веришь — нет… даже и не помню, когда я первый раз на коня сел… Ну да — у нас и пятилетние пацаны уже вовсю ездят! Ну… сам понимаешь — станица-то казачья!

Так что Косов, с некоторым сомнением ждал начала этих верховых занятий. И в грязь лицо ударять не стоит, и… сомневался в общем он!

Так вот в этот наряд всегда желающие были! Как ни странно, для Ивана! Многие парни сами просились в наряд по конюшне — чистить там, лошадок поить-кормить.

«Хотя… чего удивляться — тут… пусть не половина, но тридцать процентов парней из небольших городков или сел. Для них — это привычно. И даже… может быть дом напоминает? Как там Шукшин говорил — «Лучшие люди — это лошади!». Так по-моему?!».

Ильичев же ему и разъяснил по поводу «жоржиков» и «лопат»:

— Как я понимаю, Ваня, после Гражданской, в армии осталось очень много людей… случайных может быть. Кадровых же, из прошлой еще армии, оставалось не так много! Вот… потом те, кто прикипел к армии, даже если — из случайных, стали перенимать имеющиеся привычки, правила… традиции. И, в общем-то, вполне влились! Но… постоянно, и даже сейчас… в армию приходит много людей — со стороны. Причем — это не призывники, как ты может быть подумал, нет! Это… вполне себе командиры. Хотя — чаще — политработники, ага! Так вот… традиций они не знают. И, как правило, характер имеют весьма говнистый! Ну как же — они же там, на своем месте уже чего-то достигли! Их же сейчас партия в армию на усиление направила. А значит — все, что было до них — это неправильно, а вот они одни знают — как надо! Ну и вот… начинается… разное. Именно они, по неизвестной для меня причине, любят все эти… гимнастерки до колен, галифе — невообразимых размеров, козырьки эти у фуражек — чем больше, тем лучше! Так что… если увидишь такого, можешь с уверенностью утверждать, что еще пару лет назад этот… командир заведовал какой-нибудь прачечной в каком-нибудь… Мухосранске. Но! Партиец с большим стажем и безупречной характеристикой! Вот так-то, Ваня… По-хорошему… таких нужно избегать, это — из опыта я тебе говорю! Имей в виду!

Глава 8

— Ты уже слышал, что в карауле на «железных» воротах случилось? — пристроился с ним рядом в умывальнике Ильичев.

— М-у-гу…, - сплюнул зубной порошок Косов, — только не знаю подробностей. Так чего там…

— Да чего, чего… Один тупиздень винтарь толком не разрядил… второй тупиздень… толком не проверил процесс разряжания! — пробубнил со щеткой во рту сержант, — хорошо, что хоть в воздух бабахнул… А то бы… все тут «умылись»!