Читать книгу "Мартин Скорсезе. Ретроспектива - Роджер Эберт"

себе сцены в кино. Не просто представлял, как камера огибает лицо человека или заглядывает в машину. Я трансформировал в киноповествование события и ситуации из собственной жизни. Эти песни вдохновили меня найти способ переложить их на пленку. Так что мой долг перед ними неизбывен. В мыслях я снял этот фильм сорок лет назад. Просто так получилось, что он вышел в прокат именно сейчас».

В результате получился один из самых вовлеченных документальных фильмов, которые только можно себе представить. Камеры не просто наблюдают за выступлениями; в некотором смысле камеры сами кажутся исполнителями; так их материал смонтировали Скорсезе и его монтажер Дэвид Тедески (также работавший над «Последним вальсом»). Даже в шестьдесят лет Stones – самая буйная и физически подвижная группа. По сравнению с ними наблюдать за движениями многих новомодных коллективов на шоу Лено, Леттермана и SNL – все равно что смотреть на дергающихся марионеток. Джаггер никогда не двигался механически, как многие фронтмены; он танцор, акробат и дирижер, он использует свое тело, чтобы владеть аудиторией. Кит Ричардс и Рон Вудс, напротив, – свободные, угловатые, как классные танцоры кордебалета. Ричардс просто бросает вызов гравитации; есть момент на репетиции, когда он говорит Скорсезе, что хочет показать ему кое-что, и сгибается, чтобы показать, как можно увидеть молоточек бас-барабана Чарли Уоттса. «Я вижу это, потому что часто бываю внизу», – объясняет он.

Stones любят выступать – это неоспоримый факт. Посмотрите, как Рон опирается на плечо Кита, когда они вместе играют рифф. Следите за палитрой самых разнообразных выражений на их, казалось бы, бесчувственных лицах: то нотки иронии, то удовольствие, то вопрошающая реакция. Обратите внимание, что Кит курит не просто так, он использует облако дыма в свете прожекторов как элемент выступления. Он знает что делает. А затем все это связывается в удивительную акробатическую хореографию Джаггера. Я видел Stones в Чикаго на больших площадках, как стадион United Center, и на маленьких, как клуб Double Door, но я никогда не видел их такими, потому что у Скорсезе камеры находятся в таком же привилегированном положении, как и исполнители на сцене.

А музыка? Что я могу сказать о музыке? Осталось ли что-нибудь, что еще не сказано о музыке The Rolling Stones? В том интервью Скорсезе сказал: «Sympathy for the Devil стала саундтреком нашей жизни. В то время песня звучала повсюду, ее крутили по радио. А начальный гитарный рифф в Satisfaction звучит с такой мощью, что превращает песню в настоящий гимн». Наверное, мне нечего сказать о музыке, кроме того, что, если вы достаточно заинтересованы, чтобы прочитать это, вы уже все о ней знаете, и я могу с пользой описать лишь впечатления от просмотра фильма.

Часть VI

Шедевры

Введение

В 1997 году я начал регулярно писать длинные рецензии на великие фильмы прошлого. В настоящее время моя коллекция рецензий приближается к тремстам, я заканчиваю третью книгу, и в ней есть пять фильмов Скорсезе. У Бергмана также пять; у Хичкока – шесть. Меня часто просят дать определение, что такое великий фильм, и я не могу выразиться лучше, чем лондонский критик Дерек Малкольм: «Великий фильм – это фильм, который я смотрю и не могу пережить мысль, что никогда не увижу его снова».

Три из этих фильмов – безусловные шедевры. «Бешеный бык» признан одним из величайших фильмов, а значение фильма «Таксист» по сей день остается неизменным. Для некоторых людей «Славные парни» – более точный и менее романтизированный портрет мафии, чем «Крестный отец». «Злые улицы» так и не снискали известности этих трех фильмов, как и «Эпоха невинности», хотя эта лента напрямую проистекает из глубочайших чувств Скорсезе, но ее иногда не считают по-настоящему его фильмом.

По моему мнению, «Бешеный бык» близок к совершенству. Говард Хоукс однажды сказал, что в хорошем фильме есть «три хорошие сцены и ни одной плохой». В «Бешеном быке» нет плохих сцен. Яростная энергия Роберта Де Ниро демонстрирует человека, поглощенного ревностью. Это один из лучших примеров актерской игры в истории кино, подкрепленный почти что шекспировским сценарием. Я смотрю этот фильм снова и снова, и каждый раз открываю его заново.

Считается, что мы запоминаем факты лучше, чем чувства. Хотя события в фильме мне известны, эмоции, которые я испытываю при просмотре, постоянно меняются и оказываются не менее сильными, чем прежде. Когда ты видишь, что происходит с Джейком Ламоттой, когда видишь боль в глазах его брата и обиду в глазах жены, дистанция пропадает, и ты смотришь на героев с сочувствием.

Трэвис Бикл в исполнении Де Ниро в фильме «Таксист» столь же одержим, хотя и более защищен безумием от силы своих чувств. Происходит ли в реальности заключительная сцена? Невозможно сказать. Даже Пол Шредер в этом не уверен. Она несет в себе развязку, но не решение или «конец». Конечно, маловероятно, что тот самый человек сядет в его такси. Но могло ли произойти все остальное? Мы бы сказали «нет», но меньше чем через десять лет произошел случай с Бернардом Гетцем, который расстрелял четырех человек в метро и стал в глазах публики «народным мстителем».

Если «Кто стучится в дверь мою?» показывает, как молодые люди вливаются в мафиозную культуру почти играючи, то в «Славных парнях» похожие персонажи вживаются в суровые реалии профессии. Мир с самого начала лежит у ног Генри Хилла; знаменитая сцена в ночном клубе – его пятнадцать минут в роли хозяина вселенной. Он – человек, вызывающий уважение и почтение в избранных им кругах, но к концу фильма он едва ли может ступить за порог своего дома. Его зажали в тиски.

Эти истории (также можно припомнить «Казино») кажутся настолько эмоционально убедительными, потому что режиссер подсмотрел их в реальной жизни. Мне нравится «Крестный отец», но я считаю, что Марио Пьюзо плохо знал мафию, а Фрэнсис Форд Коппола – еще хуже. Возможно, это делает их фильмы более увлекательными. «Если легенда становится фактом, печатайте легенду», – слышим мы в фильме Джона Форда «Человек, который застрелил Либерти Вэланса»; об этой ленте и «Искателях» рассказывает своей подружке главный герой «Кто стучится в дверь мою?» в первом большом диалоге в карьере Скорсезе. Его киногангстеры «произросли» из реальной жизни Фрэнка Розенталя, Генри Хилла и ребят, с которыми он вырос в Маленькой Италии.

Центральный персонаж «Злых улиц» Чарли (Харви Кейтель) – альтер эго Джей Ара, автобиографического героя фильма «Кто стучится в дверь мою?». Мы знаем это доподлинно, потому что об этом говорил Скорсезе. В самом начале ленты звучит закадровый голос: «Вы не