Читать книгу "Ночь с принцем - Сабрина Джеффрис"

Глаза Кристабель наполнились слезами, и у Гэвина вдруг непривычно сжалось сердце.

— Как кто?

— К-как любовница. — Кристабель заплакала, и Гэвин прижал ее к себе, убаюкивая и мысленно желая Принни провалиться ко всем чертям. — Я с-сказала ему, что у Ф-Филип-па нет любовницы, а он сказал, ч-что я бы не узнала, если бы она и была, и больше мы об этом не говорили. Я была слишком… потрясена, чтобы спросить, кто она такая. — Утерев слезы, Кристабель продолжила глухим голосом: — Я тогда решила, что принц точно знает о любовнице Филиппа. А сейчас думаю, что он, возможно, просто предполагал. А я сразу поверила, потому что тогда все становилось понятным: и его частые поездки в Лондон, и то, что он не хотел брать меня с собой.

— Тогда Принни и уговорил тебя принять этот план?

Кристабель утвердительно кивнула.

— Будь он проклят! Ты была расстроена и сбита с толку, и он этим воспользовался.

— Ты ведь не думаешь, что он специально упомянул о любовнице?

— Не знаю. Вполне возможно. Но Принни настолько цинично относится к браку и к женщинам, что, может, и действительно был в этом убежден.

— Ты очень не любишь его высочество, да? — Кристабель заглянула Гэвину в глаза.

— Ненавижу и презираю — это точнее. Кристабель погладила Берна по щеке:

— Папа говорит, что ненависть приносит вред только тому, кто ненавидит. А следовательно, это очень непрактичная эмоция.

За последние дни Кристабель впервые упомянула о своем отце, и Гэвина поразила теплота, прозвучавшая при этом в ее голосе.

— Если письма будут опубликованы, как отразится это на твоем отце?

— Это зависит от того, как будет развиваться скандал и какая партия выйдет из него победителем, — удрученно вздохнула Кристабель. — В лучшем случае он лишится пенсии и будет разжалован, а в худшем — его повесят за измену.

Черт побери! Что же все-таки такое в этих проклятых письмах? И что случится с Кристабель, если они попадут ему в руки?

Ничего с ней не случится, мысленно поклялся себе Гэвин и крепче прижал Кристабель к себе. Он ведь не собирается их публиковать, а просто хочет заставить Принни прилюдно рассказать правду о своей матери.

— Не волнуйся, ничего этого не произойдет, — заверил Гэвин. — Мы об этом позаботимся. Я об этом позабочусь.

Кристабель радостно улыбнулась и прижалась головой к его груди. Вскоре она заснула, а Гэвин еще долго размышлял над тем, что будет с Кристабель, если он не сумеет отнять письма у Стокли. И что он может сделать, чтобы помешать этому.

Глава 19

Очень, очень редко попадался мне любовник, который оказывался глубже, чем можно было судить по его поведению.

«Мемуары содержанки»

Автор неизвестен

Кристабель снился очень странный сон. Будто она взлетает в небо и ее поддерживают чьи-то ласковые руки. Потом они осторожно опускают ее на облако, ноги освобождаются от сжимающих их оков. Голос откуда-то сверху говорит: «Пусть она спит. Ей надо отдохнуть. Пусть пока останется в платье».

Ее разбудил звук закрывающейся двери. Кристабель медленно открыла глаза и обнаружила, что находится в незнакомой комнате, освещенной только пламенем камина. Значит, это был не сон. Наверное, они уже в имении Берна. И наверное, это он на руках поднял ее по лестнице и уложил в эту кровать с замечательно мягкой пуховой периной.

Она села и поморщилась от боли, косточки корсета впились в грудь. Кристабель вспомнила, как до этого проснулась в объятиях Берна, когда их карета подъезжала к городу, где они должны были обедать. После обеда они опять занимались любовью, медленно, легко и чудесно. А потом она снова уснула.

Кристабель потерла глаза и повертела головой в поисках часов. Полночь. Они доехали быстро. Но где же Берн? Неужели он собирается спать отдельно, пока они находятся здесь? Как-то это странно для ее ненасытного любовника.

Кристабель внимательнее рассмотрела комнату. Непохоже, что ее заранее готовили к приезду хозяина. Хотя в камине весело горел огонь, воздух еще был прохладный, да и пахло здесь, как в комнате, которой долго не пользовались. А главное, она слишком розовая, для того чтобы быть спальней Берна. На окнах — кружевные розовые занавески, розовый балдахин и розовое покрывало на изящной кровати и даже бледно-розовый ковер на полу. Совсем не похоже на комнату Берна. Так где же он все-таки?

Поднявшись с кровати, Кристабель отворила дверь, вышла и оказалась в просторном холле, в который выходили двери нескольких спален. Из комнаты, расположенной дальше по коридору, доносились негромкие голоса. Кристабель направилась туда, осторожно ступая ногами в одних чулках.

Подойдя к последней двери, она услышала из-за нее голос Берна, говорившего с кем-то:

— Значит, доктор приходил еще раз? Он уверен, что ей лучше?

Ей? Кому это? С упавшим сердцем Кристабель подошла еще ближе, стараясь остаться незамеченной.

— Да, сэр, — произнес женский голос. — Прошу прощения, что зря послала за вами.

— Я говорила Аде, что не надо, — пожаловался другой женский голос, дребезжащий и ломкий, но при этом звучавший властно. — Это всего лишь обычная простуда.

— Ты всегда так говоришь, даже когда харкаешь кровью, — возразил Берн мягко, как обычно говорите больными. — Слава Богу, что Ада знает тебя слишком хорошо, чтобы слушаться, мама.

Мама? Сердце Кристабель тревожно застучало. Мать Берна жива? И живет в этом имении? Господи, возможно ли в это поверить?!

А как же пожар? Ведь миссис Берн погибла! И почему Берн позволяет всем в это верить? По крайней мере теперь понятно, почему он мчится в Бат по первому требованию.

— Я останусь до завтра, Ада, — продолжал Берн, — но уехать нам придется очень рано. Если ты уверена, что с ней все в порядке.

— Доктор Мэйс так сказал, сэр, но вы велели мне…

— Да, и ты правильно сделала, что послала за мной. Спасибо, Ада, можешь ложиться. Я хочу поговорить с мамой наедине.

— Хорошо, сэр.

Кристабель испуганно отпрянула от двери, но, прежде чем она успела спрятаться, женщина вышла из комнаты и пошла вниз по лестнице, даже не обернувшись в ее сторону.

Облегченно вздохнув, Кристабель снова приблизилась к двери.

— Я привез с собой кое-кого, с кем хочу тебя познакомить, — услышала она голос Берна.

— Еще один доктор? Пожалуйста, Берн, не надо больше докторов. Мне сейчас лучше, что бы там Ада ни говорила, и доктор Мэйс прекрасно обо мне заботится…

— Это не доктор, — прервал мать Берн. — Это друг. Женщина.

— Ах вот что… — Последовало долгое молчание. — Значит, ты рассказал ей обо мне.

— Конечно, нет. Ты же заставила меня поклясться, что я буду молчать, и до сих пор я держал слово. — Голос Берна звучал взволнованно. — Я всегда уважал твое желание жить в деревне, хотя мне кажется, что в городе тебе было бы гораздо удобнее, и я знаю, как ты не любишь новых людей. Но прошу тебя сделать для этой женщины исключение. Пожалуйста.