Читать книгу "Малуша. Книга 1. За краем Окольного - Елизавета Дворецкая"

Мальфрид подняла голову и открыла глаза – она все-таки научилась этому.

Это был миг беспредельного одиночества наедине со стихией. Вокруг клубилась красновато-бурая густая муть, а над нею колебалось серебряное небо. Вниз смотреть было нечего – дна здесь разглядеть невозможно, зато Мальфрид ясно видела свет наверху, над поверхностью воды. Как призыв, как указание пути. И она вознеслась к этому свету, не замечая движений своего тела, как будто само небо властно притянуло ее к себе.

Пробив серебряное небо головой, Мальфрид вынырнула и жадно вдохнула. Сейчас ей казалось, что она не дышала очень, очень долго.

Лодки рядом не оказалось – течение отнесло их друг от друга. Мальфрид развернулась лицом к своему берегу и поняла, что смутный гул в ушах – это крик толпы, увидевшей над водой ее мокрую голову.

Для всех это было мгновение выбора – примет Волх невесту или отпустит. Бер говорил, что на памяти его и даже Сванхейд ни одна еще девка не пошла ко дну, но никто ведь не поручится, что в следующий раз такого тоже не будет.

Мальфрид поплыла. Дедич завез ее дальше, чем завозил Бер на том челне, но все же она верила, что справится.

«Ни о чем не думай, просто дыши и греби! – внушал ей Бер еще в первый день, когда она плавала вдоль берега. – Будешь тонуть, я тебя вытащу».

Казалось, ее близкие и сейчас где-то рядом: могучий невозмутимый Алдан, впервые научивший плавать маленькую Малушу, брат Добрыня, Бер. Мысль о нем помогала ей так же, как если бы он сам плыл рядом.

Подол широкой сорочки расправился и не путался в ногах, Мальфрид уверенно гребла руками и была вполне спокойна.

Однако, целиком находившейся в воде, ей трудно было отвязаться от мысли о глубине, о сумраке далекого дна. Она чувствовала на себе пристальный взгляд этой глубины, и от жути перехватывало дух. Глубина манила, прельщала какой-то совсем иной жизнью, где не нужен воздух, свет и тепло. Мальфрид почти видела, как идет по дну, будто по лугу, среди подводных трав. Что там, внизу? Какие сокровища Волхов накопил за те тысячелетия, что течет среди своих берегов, ни на миг не останавливаясь и в то же время не двигаясь с места? Какие девы, за многие века отданные ему, водят там круги по ребристому песку? Чем одарит ее подводный господин? Каким существом она станет, научившись дышать водой?

«Давай к берегу, – звучал в ее мыслях повелительный голос Бера, отгоняя прельстительную муть. – Я здесь, не бойся».

И казалось, он и правда рядом с ней даже сейчас, и опять одна и та же вода омывает их тела. Бер ждет ее где-то там, впереди, на берегу. Она должна туда вернуться. Ни за что она не позволит воде утянуть себя вглубь, когда берег уже так близко.

Мальфрид ясно видела ивы, бегущих вдоль воды людей. Бера она не видела, но была уверена, что он где-то там, не сводит с нее глаз. Еще немного…

Она начала уставать, но старалась об этом не думать. Не море переплыть… Берег еще ближе… Сил ей хватит… Холод все более окутывал члены, но это же заставляло ее прикладывать усилия, чтобы поскорее выбраться в тепло воздуха.

Иногда она проверяла глубину, опуская одну ногу, но до дна не доставала. Зато замечала, что ее довольно сильно сносит. Причал, луговина, где пестрела толпа, уже остался далеко слева. Бер говорил, что в этом беды нет. Главное – приближаться к твердой земле.

Еще не стемнело, но белая луна уже висела на шелковисто-синем небе прямо перед ней, будто тоже взирала с любопытством на новую невесту Волха. Берег, к которому Мальфрид стремилась, был покрыт старыми ивами, между ними и водой частоколом стояли камыши. Мальфрид упорно плыла; в мыслях ее Колосок и Бер сменяли один другого, ни на миг не давая ей забыть, почему она должна во что бы то ни стало доплыть…

Иногда накатывало чувство беспомощности – она такая маленькая, а воды вокруг так много! Но Мальфрид гнала его прочь. Ни одна девка еще не утонула. Стыдно ей будет оказаться хуже всех.

И вот, когда берег был уже совсем перед глазами, ее опущенная нога наконец коснулась каменистого дна. Восхитительного твердого дна! Она доплыла! Она добралась! Мальфрид уже трясло от холода воды, но внутри рассветным багрянцем разливалось счастье. Как будто она родилась еще раз, заново подарила жизнь самой себе.

Мальфрид встала на ноги – вода покрывала ее по грудь. Течение толкало, стоять было трудно, и она побрела, стараясь сохранять равновесие. Она тяжело дышала, в груди теснило.

Между нею и берегом громоздились камыши, потом ивы – ее унесло далеко от того места, где легко пройти с берега к воде. Вот она вышла из воды по пояс, стараясь не упасть на скользких камнях. Мокрая рубашка с каждым шагом делалась тяжелее и сковывала движения.

По колено в воде, Мальфрид с трудом брела через камыши, стараясь не споткнуться и не рухнуть в тину. Ноги дрожали. Стволы и ветки старых ив стояли впереди стеной, но все же там был твердый берег, суша, и она стремилась к ней, больше не желая доверяться воде ради поисков более удобного места.

Из-за ветвей слышались голоса. Ее искали: кто-то переговаривался, двигался среди зарослей.

– Мальфи! Иди сюда! – донесся знакомый голос. – Я здесь! Мне нельзя заходить в воду, ты должна выбраться сама. Дойди до дерева, а здесь я тебя выволоку.

Оглянувшись на голос, Мальфрид наконец увидела Бера: он стоял на пологом стволе ивы, протиснувшись сквозь сучья.

– Держись за ветку! Возьмись за нее, и будет считаться, что ты выплыла!

Раздвигая руками камыши, Мальфрид сделала еще несколько шагов и уцепилась за опущенные в воду ветки ивы. Ноги скользили по камням, осока путалась в коленях. Река не хотела выпускать ее – точно как в песне, где коса девушки превращается в траву водяную. Мокрая рубашка казалась ледяной шкурой. Зато Мальфрид уже видела перед собой протянутую руку Бера и не отступила бы, пусть бы хоть сам Ящер сейчас поднялся из воды!

Вот наконец ее пальцы коснулись его руки. Бер крепко сжал ее запястье, подтянул к себе и помог встать на тот же ствол. Обхватил одной рукой, другой держась за дерево, чтобы они вместе не свалились в воду обратно. Хотя теперь, когда она уже коснулась ногой суши, это стало неважно.

Вода потоками лилась с ее рубахи и косы – возвращалась в реку, бессильная утянуть за собой ускользнувшую жертву.

– Ты намокнешь! – выдохнула Мальфрид, цепляясь за плечи Бера обеими руками.

– Плевать. Пробирайся.

Бер отступил назад, давая ей пройти, и потянул за собой.

Цепляясь за ветки, она пошла по стволу, опасаясь, как бы мокрые ноги не соскользнули.

Но вот и земля! Влажная, топкая, это все же была твердая земля. Мальфрид спрыгнула со ствола, приминая тонкие ветки. Бер снова обнял ее и замер, обессилев от громадного облегчения. Несколько мгновений, пока их никто не видит, она, ускользнувшая от Волхова, принадлежала только ему.

– Ну я теперь и русалка! – Мальфрид прижалась лбом к его плечу, стараясь отдышаться, потом подняла голову. – Мокрая, холодная и вся в тине…