Читать книгу "Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава - Семён Афанасьев"

– Между вчерашними, как вы говорите, двумя драками есть большая разница. Хотя лично я бы второй раз дракой не назвал….

– Без словоблудия! – Кавасима чувствовал, что, вопреки долгу, сейчас непозволительно заводится.

Белобрысый его просто бесил, одним своим существованием. Что было крайне неконструктивно и роли педагога недостойно.

– Есть разница между инцидентами, – неуступчиво набычился Асада. – И есть кое-что общее. Общее: оба раза лезли ко мне. Инициатором был не я, поверьте. Вы, кстати, можете это проверить и лично, если опросите всех тех, кто попал со мной в эту вашу камеру во второй раз…

– Я САМ РАЗБЕРУСЬ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ. Фуф, та-а-ак… – Юто набулькал в стакан воды из диспенсера, стоявшего прямо под рукой. – Говори дальше.

– Вы в курсе, что старшая школа, естественное отделение, собирает достаточно регулярно деньги у малышей с гуманитарного? – выдал без предисловий пацан, моментально сбивая тон беседы из напряжения в удивление.

– Педагоги очень часто догадываются обо всём, даже если прямых свидетельств и не имеют, – обтекаемо ушёл от прямого ответа Кавасима. – Тем более что для прямых вмешательств нужна основания. Типа открытого заявления пострадавших. А об этом речи просто нет, я знаю, о чём говорю.

– Я вам даже могу сказать, почему нет заявлений, – осклабился Асада. – Хотя вы, сто процентов, и сами это понимаете.

– Знаешь, а ведь теперь я верю, что ты из своей Семьи. – Парадоксально сопоставил кое-что Начальник образовательного процесса вслух. – Ты ведь только сейчас становишься самим собой. Наглым, беспардонным…

– Я тоже вас очень люблю и ценю, – огрызнулся Асада. – Сейчас изо всех сил стараюсь быть с вами конструктивным. Как могу. Спасибо за поддержку моей попытки наладить диалог и быть откровенным!

– М-да. Где-то перегнули, – признал Юто, отчего-то успокаиваясь. – Согласен. Ладно, давай заново… ДА. Я понимаю, что в школе есть обычаи и традиции, которые лично мне очень не нравятся. НО, – он поднял вверх указательный палец. – Это глубже, чем желания. Изменить некоторые традиции иногда очень сложно.

– Сверху. – Уронил белобрысый.

– Что?

– Изменить некоторые традиции иногда очень сложно сверху, – пояснил он. – Надо, чтоб участникам процесса снизу стало некомфортно. Не сочтите за наглость, потому что каждый раз, когда я задаю вам вопрос, моё приложение говорит, что вас это раздражает… Но не могу не спросить. Вы согласны? Некоторые традиции достаточно легко меняются снизу. Но никогда не могут быть исправлены сверху. Я сейчас прав?

– Не буду спорить, – проявил неожиданную уступчивость и деликатность преподаватель. – Твой взгляд на вещи имеет место. Просто пока никто ничего не пробовал менять. Возвращаясь ко второму инциденту. Это и было оно, что ты говоришь?

– Ну да, – удивился Асада. – Сенсэй, вы же не думаете, что я, вместо тренировок и учёбы, только и бегаю по всей Академии в поисках приключений на свою за… гхм… в поисках приключений?!

– Вообще-то, именно так я теперь и думаю.

– Тогда позвольте с вами не согласиться, – Асада коротко кивнул на зелёный огонёк индикатора. – Ко мне вчера прибежали из средней школы, с гуманитарного, и попросили защиты. Я же там учился до позавчера; вот они и посчитали, что мы не чужие.

– Поня-ятно. – Такого варианта, если честно, Кавасима не учитывал. – И что потом?

– А потом я просто пошёл во второй корпус и отобрал у ботаников деньги малышни.

– Что, и все деньги отдал в среднюю школу? И они подтвердить могут? – Не поверил Юто.

– Да. Причём, настаиваю, о драке речь не шла. Я просто попросил – и они сами отдали. Слушайте, давайте позовём их и спросим, есть ли претензии?! И правду ли я сказал? – Пацан говорил ровно и уверенно, а маркер приложения светился ровным зелёным цветом.

– Понятно, что они скажут! – фыркнул педагог. – Они, естественно, заявят, что о претензиях с их стороны вообще речь не идёт!

– Так а чем это лично для вас будет отличаться от предыдущей ситуации? – как-то пронзительно, вязко и по-взрослому спросил Асада. – Когда мелкие из гуманитарной средней школы точно так же не шли к вам с жалобами, а в случае прямых вопросов наперебой бы орали, что претензий не имеют?

– Ты сам знаешь, из какой ты семьи. – Кавасима неожиданно для себя решил говорить, что думает, и не подбирать при этом слов.

– Это единственное отличие? – уточнил белобрысый.

– Наверное, да. Хм, и правда интересно…

– Получается, для вас больше значит не сам поступок? А личности родни того, кем он совершён? Вы правда считаете это объективным и правильным?

Кавасима промолчал.

– Господин директор у меня встречный вопрос, переходящий в заявление. Младшие сказали мне, что деньги у них эта троица забирала регулярно. Также, они вроде бы жаловались своему преподавателю, но безрезультатно: у того нет рычагов давления на старшую школу. Со своей стороны, заявляю вам со всей ответственностью: любую попытку несправедливо ущемлять тех, кто учится вместе со мной и имеет со мной какие-то отношения, я буду расценивать, как физическое нападение на меня лично. Со всеми вытекающими последствиями. Просто потому, что не я первый начал.

– Снимаю свой вопрос. – Признавать собственные ошибки Начальник образовательного процесса Тамагава умел.

Даже если ему на них указывали таким вот неподобающим образом.

Продолжи он дальше давить на Асаду, это было бы откровенным двойным стандартом.

– Я вам даю честное слово, я никого даже не ударил. Ну, кулаком не ударил, – поправился гайдзин. – только подзатыльник этому, рыхлому. Когда он сказал, что меня из школы могут и попросить рано или поздно, а вот тогда они…

– Боюсь спрашивать, что ты ему ответил. – Поёжился преподаватель в кресле.

– Только подзатыльник. Плюс, сказал, что в этом мире всегда найдётся и другой человек. Который тоже будет защищать слабых, борясь с сильными.

– Гхм-кхм-арргх, – закашлялся Кавасима.

– Знаете, я тогда не имел ввиду этого подтекста, – верно истолковал реакцию собеседника старшеклассник. – Это просто отца поговорка, он её периодически вворачивает дома. Когда меня думает, что воспитывает. Если не учитывать подтекст и контекст, мысль-то хорошая?

– И снова я промолчу, – решительно хлопнул ладонями по крышке стола Юто. – Этот вопрос точно выходит за рамки того, что мы с тобой можем обсуждать… Ты понимаешь, что прямая конфронтация между нами с тобой не нужна ни мне, ни предвыборному штабу, в котором состоит твой отец? – Начальник образовательного процесса решил оставаться полностью откровенным. – И для обеих сторон было бы лучше, если бы начало действовать подобие соглашения?

– Я пришёл с конкретными предложениями. Соглашение предполагает, что стороны приходят к общему знаменателю в изначально разных позициях? – пацан сверился с реакцией педагога и продолжил. – Со своей стороны, говорю сразу и открыто: у меня нет никаких интересов, выходящих за рамки образовательного процесса. Никому ничего не собираюсь доказывать, я об учащихся. Ни с кем первый не лезу конфликтовать. Не вступаю ни в какие коалиции, если идёт речь о школьном влиянии. Я здесь за тем, чтоб учиться. Точка. То, что меня не касается, меня не касается.