Читать книгу "Мои грехи, моя расплата - Владимир Колычев"

– Не придумают… В Черногольскую прокуратуру депутатский запрос пошел, вопрос поставлен четко, на каком основании ты задержан…

– Это хорошо, когда вопрос поставлен…

Болек обхватил жену двумя руками, посадил на стол.

– Еще лучше, когда он стоит остро, – с чувственным озорством во взгляде улыбнулась Лариса.

– Это я тебе обещаю…

Из нижнего белья на Ларисе были только чулки на поясе. И когда Болек прижал ее к себе, она с жарким вздохом обняла его…

– Все это, конечно, очень интересно, – застегиваясь, сказал Болек. – Но лучше бы дома, чем здесь…

– Скоро будешь дома, – поправляя юбку, пообещала Лариса. – Задействованы большие силы – депутаты, адвокаты, пресса, наконец. Самое большее через неделю будешь на свободе… Прессу подняли здесь и в Черногольске. Уже создаем тебе образ святого мученика, – улыбнулась она. – Это на перспективу. Ты же собираешься баллотироваться?

– Однозначно.

– Все будет хорошо. Скоро тебя выпустят… Если, конечно…

Лариса осеклась, встревоженно посмотрела на мужа.

– Что если?

– Не нравится мне все это. Дело заведомо проигрышное, зачем вообще было начинать. Могли бы серьезно подготовиться, а нет, наобум… Что, если они хотят тебя физически устранить?

– Где, здесь?

– Где ж еще?.. Кистенева убрали. И тебя могут убрать… Как у тебя дела в камере?

– Лучше не бывает. Все подо мной, ну это как обычно…

– Никто волком не смотрит?

– Бывший смотрящий, но мне на него наплевать.

– Может, его на тебя нацелили?

– Вряд ли…

– Будь осторожней, следи за всеми, чтобы врасплох не застали.

– Ну да, ну да…

– А я постараюсь ускорить процесс… Да, тут тебя спрашивали.

– Кто, где?

– Какой-то армейский друг. Парень, с которым ты служил. К нашему дому на Кутузовском подходил, про тебя спрашивал…

– Нет у меня армейских друзей. Ты же знаешь, я не служил…

– Может, в пехоте с тобой служил? – с едва уловимой ехидцей в голосе предположила Лариса.

– В какой пехоте?

– В боксерской… Охранник сказал, что парень прятал лицо. Шапка на глаза надвинута, очки, куртка с поднятым воротом… Но ростом и сложением на Болотова похож…

– Он за границей.

– Ты уверен?

– Нет.

– Что, если он?

– Подружиться со мной хочет?

– Дружба в бок, по самую рукоять… Или с контрольным выстрелом…

– Мне такая дружба не нужна.

– Я тоже так думаю… Я людей в Крым послала, пусть с его женой поработают. Может, она что знает…

– Логично. Но лучше не рисковать: не то сейчас время… Отзови людей, потом с этим вопросом разберемся. Сначала меня отсюда надо вытащить, потом все остальное…

– Как скажешь, дорогой… Передачи исправно получаешь?

– Каждый день.

– Я тебе теплый костюм принесла, ты переоденься, а этот я заберу…

Глава 42

Следователь выполнил свое обещание, но лишь частично. Убийцу он пока не нашел, но уже похлопотал перед тюремным начальством, чтобы Ефима поместили в камеру с нормальными условиями существования.

Камера была обычной, с двухъярусными шконками, в меру холодная и вонючая. Но здесь было свободное место. Ефим не собирался качать права, поэтому бросил вещи на шконку возле самой параши.

– Эй, ты чё, брызги любишь? – поднимаясь во весь рост, спросил здоровенный детина с бритой головой.

– Ну да, – бравурно усмехнувшись, кивнул Ефим. – Если это брызги шампанского…

Он с самого начала выбрал тактику поведения – недовольство жизнью, претензии к собственной персоне сводить к шутке. Тюрьма нытиков не любит, а обиженных еще и опускает. Хочешь жить – умей быть выше обстоятельств. Доказывать свое право на лучший кусок посредством кулаков – занятие дохлое и бесперспективное: на каждое действие найдется противодействие. Куда лучше обескураживающая улыбка и слово, за которым не нужно лезть в карман. Хотя и с этим можно попасть впросак: плохо, если, желая быть юмористом, попадешь в разряд дешевых клоунов…

– Тогда тебе повезло, – ухмыльнулся здоровяк. – Шампанское здесь у всех…

– Ну да, и подают его холодным, – демонстративно поежился Ефим. – Температура у вас тут – не забалуешь…

– А ты что, баловаться сюда заехал?

– В том-то и дело, что нет, потому и переживаю. Чем больше балуешь под одеялом, тем быстрей согреешься…

– Не знаю, не пробовал, – расплылся в улыбке здоровяк. – Как зовут?

– Ефим.

– А я Родион… За что взяли?

– За жабры взяли, – улыбнулся Ефим. – А если серьезно, три двойки влепили…

– В смысле?

– Менты влепили. Хорошо, если бы в классный журнал, а то в дело. Три двойки, двести двадцать вторая статья, незаконное хранение огнестрельного оружия…

– У меня то же самое.

– Что, тоже за ствол взяли?

– Не, так же, как и тебя, – за жабры, – хмыкнул Родион. И, показав на худосочного паренька с выпуклыми глазами, сказал: – А за ствол у нас Колю взяли. Коля у нас на проститутках погорел. Да, Коля?.. Одной рукой за ствол его держала, а другой бумажник вытащила. Коля не стерпел, так промеж глаз ей врезал, что менты ему три единицы выставили. У тебя три двойки, а у нас по три кола. Статья сто одиннадцатая, тяжкий вред здоровью… Ты пока располагайся, а потом я к тебе подойду. Парень ты ничего, споемся…

Родион панибратски хлопнул новичка по плечу и подался к себе на шконку. Но не успел Ефим устроиться, как рядом с ним вырос высокий нескладный мужчина с утиным носом.

– А ты чё, думал, с «мужиком» перетер, и все, дело в шляпе, да? – не глядя на Ефима, с претензией спросил он.

Голос хриплый, прокуренный.

– А ты что, блатной? – выпрямившись во весь рост, спросил Ефим.

– А тебе что-то не нравится? – нахохлился «утконос».

– Мне все здесь нравится, брат.

– Твои братья в тамбовских лесах бегают.

– Тамбовские Питер держат. Это ты о них? – жестко спросил Ефим.

О тамбовских бандитах он знал исключительно из газет, но сейчас вид у него был такой, как будто он сам принадлежал к их числу.

– Я про волков… – слегка растерялся «утконос».

– Да, но тон у тебя не очень…

– Ты знаешь тамбовских?

– Я много чего в этой жизни знаю.