Читать книгу "Гарем чужих мужей - Мария Жукова-Гладкова"

– А кто мог знать, что мы ей их оставили? Думаешь, стала бы хвастаться всем соседям?

– А кто ее знает?

Я в самом деле почувствовала себя виноватой, велела Косте не жалеть денег на врачей и побольше помалкивать. А если тетка назовет ему место тайника (вдруг его воры не нашли?), забрать оттуда эти треклятые фальшивые доллары и спустить в унитаз, как я и предлагала изначально.

Братцу также напомнила, чтобы машину вел осторожно и мне в дальнейшем не пришлось ездить в какую-нибудь сельскую больницу еще и к нему. В субботу-то Верка сидела за рулем нашей «шестерки», а в Веркиных навыках вождения я уверена.

Но братец еще не закончил.

– Лана, – сказал он, – нам придется еще взять к себе и Лелика. Ведь теткины соседи его и так терпеть не могут, а уж выгуливать и кормить тем более не станут. А бросить жалко. Ты же знаешь, как тетя Вика его любит. Мне сейчас из больницы звонили и первым делом про него сказали. Тетка всех там уже довела после того, как очухалась.

– Он, случайно, не говорящий? – вздохнула я. – Не будет регулярно выдавать чего-нибудь типа: «Девушки должны выходить замуж, гав-гав»?

– Надеюсь, – сказал Костя.

Я также очень надеялась, что наш кот не объединится с попугаем против третьего пришельца. Но кошачьи оплеухи ему, по-моему, были гарантированы. Но это уже проблема Оливера какого-то там (подпольная кличка – Лелик). Тетка вообще всегда гонялась за престижем и купила в свое время мопса с длинной родословной и тремя именами. Правда, на Оливера (первое имя) он никогда не реагировал (возможно, потому, что тетка всегда произносила это слово с воспитательной интонацией), так что она стала звать его Леликом.

– Кстати, вы вчера цветы в Марининой квартире полили с Веркой? – уточнила у брата.

– Да, – сказал он и распрощался.

Следующим позвонил Афганец и для начала рассыпался в комплиментах. Слушая его, я поняла, что следующей будет какая-нибудь гадость: Алексей Петрович редко так изощряется в русской словесности. И оказалась права.

– Когда ты сможешь вылететь в Швейцарию? – спросил он ласково.

– Я не собираюсь ни в какую Швейцарию.

– А Верка сказала, что ты собиралась договариваться насчет горнолыжных курортов. Ты же, Ланочка, у нас всегда все делаешь правильно и готовишь сани летом. И виза у тебя уже должна быть.

Про себя покрыла Верку последними словами, но сказанное ею было правдой: я собиралась в Швейцарию, только в конце августа.

– Так у тебя виза стоит или не стоит? – вкрадчиво спросил Лешка.

Я поняла, что он сможет узнать это и без меня, и подтвердила полученную им от Верки информацию.

– Сегодня уж ладно, – сказал Лешка, – не погоню, хотя ты бы в принципе успела: самолет в полшестого. Следующий рейс в среду. В субботу вернешься. И наши общие дела сделаешь, и свои туристические. С твоей проворностью за два дня ты все провернешь.

Мне не хотелось бы, чтобы Лешка так высоко ценил мои таланты, но должна винить только себя: сама их неоднократно демонстрировала.

Далее Лешка сказал, что наконец поступили сведения из Узбекистана: по факсу перекинули начерченный от руки план подземелий. К сожалению, бывший сотрудник фирмы Макарова не участвовал в строительстве всех подземных лабиринтов, уволившись где-то в середине строительства, да и многого не помнил. Но хотя бы указал, из какой части замка они спускались вниз.

– Так я не поняла: вначале что, замок возводили, а потом подземелья? Не наоборот?

– Вроде бы все делалось одновременно, – ответил Афганец. – Но теперь ни у кого не спросишь. Все мог знать только Макаров.

– Ты думаешь лезть в замок в ближайшее время?

– С ордером на обыск. Зачем что-то делать своими руками, когда можно чужими? Правда, мои люди будут поблизости.

Мне Лешка велел сегодня вечером все-таки заехать к вдове любимой мумии. Встречу с клиентами спецучреждения, страдающими манией преследования амазонками, Лешка планировал для меня на завтра. Между делом он сообщил мне, что оба товарища обвинялись в убийстве, хотя оба пытались доказать, что их не совершали. Теперь Лешка мог сказать, что случаи удивительно похожи на случай с Ольгой Макаровой. Амазонки, по всей вероятности, действуют по одной и той же схеме.

Следующий звонок (не считая звонков потенциальных клиентов турфирмы, но они не говорили мне ничего интересного, наоборот, это я им расписывала преимущества курортов) поступил опять от Лешки. Теперь он был зол, как черт. Можно подумать, я виновата во всех его неприятностях.

Известия опять касались амазонок, на этот раз тех, которые позавчера приехали ко мне во двор с каким-то злым умыслом. В благородство их намерений я не верила.

Одной из девиц (получившей лишь царапины) удалось сбежать, несмотря на выставленный у палаты милицейский пост. К сожалению, Афганец не поставил своих ребят, да это могло и не помочь: девица вылезла через окно, несмотря на шестой этаж, а затем спустилась вниз и была такова. Она, бесспорно, прошла неплохую подготовку, но в данном случае следовало поблагодарить и архитектора, постаравшегося разнообразить фасад больницы, словно предполагая, что кто-то будет использовать его в качестве лестницы.

Вторая девица покончила с собой. Лешка не захотел предупреждать ни сотрудников милиции, ни персонал больницы насчет ампул с ядом (зачем было давать им такие сведения и пояснять, откуда это известно людям Афганца). Вскрытие уже произвели, остатки ампулы извлекли, правда, не смогли определить, что это за яд – для подобного анализа возможностей обычной городской больницы явно не хватало. Официальное расследование пошло с новой силой.

Радовало одно: после такого повышенного к ним внимания амазонки должны были бы вообще убраться из наших мест. По-моему, их организация не желала никакой рекламы своей деятельности, да и кому понравится, что у тебя на базе постоянно рыскают то представители правоохранительных органов, то люди Афганца, то деревенские жители, которые экспроприировали все, что только было можно.

Когда пришло время закругляться с работой, я задумалась, звонить ли вдове мумии. Решила не звонить, а то ведь может и отказаться меня принять (нет ничего проще, чем отказать человеку по телефону), а так уж как-нибудь проникну в квартиру. Я закрыла кабинет, попрощалась с двумя еще остающимися на работе девочками до завтра (очень надеялась, что увижу их завтра, вернее – они меня, причем в добром здравии), свистнула двух молодцев, поджидавших меня под дверью, и вместе с ними загрузилась в «БМВ».

Для начала мы заехали в Маринину квартиру и полили цветочки, то есть поливала я, молодцы опять паслись у двери, затем мы снова сели в машину и отправились по любезно предоставленному Афганцем адресу. Парни остались внизу, я села в лифт и поднялась на пятый этаж.

Перед нужной мне дверью (открытой) дежурил мужчина в милицейской форме, оказавшийся участковым. В квартире суетились люди. Их работа была мне знакома – в последнее время довелось неоднократно наблюдать.