Читать книгу "(не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть - Вероника Касс"

Прежде симпатичный молодой мужчина показался мне самым настоящим малолеткой, которая только вчера попрощалась с ясельной группой. Как там говорила Вика? Золотые подгузники? Это именно про Слесаренко.

Так я ему и сказала.

— Ты понимаешь, отец — он… он бы разочаровался во мне, — мямлил этот недоумок, — если бы я уехал так далеко.

Как я могла на него повестись?

— Ну да, и снял бы с тебя свои золотые подгузнички, ага.

— Что? Настя, ты о чем вообще?

А я ничего не ответила. Со мной случился какой-то необъяснимый взрыв, возможно, то самое предчувствие, в которое я никогда не верила. Но сердце забилось как у испуганного зайца, живот скрутило в необъяснимом волнении, а по спине пробежали мурашки безотчетного панического страха.

Я развернулась и, громко хлопнув дверью, забежала в квартиру, прислонилась спиной к стене, попробовала отдышаться, но ничего не получилось.

Услышала звук телефона и тут же рванула к нему. Это было смс, увидев которое я чуть не выронила смартфон из рук.

“Настёна, жутко устал и замерз. Ты не отвечаешь, созвонимся уже завтра, в то же время. Целую)))”.

Это был не он.

Ну не он и все!

Я сразу же начала ему звонить, но абонент был вне зоны действия сети.

Прикусила губу, стараясь успокоиться, и нашла в телефонной книжке отца.

— Слушаю.

— Папа, папа, мне очень нужна твоя помощь.

Лучше пусть я окажусь чокнутой дурой. Господи, лишь бы с Ромой все было хорошо.

— Что случилось? — в голосе отца появилась сталь.

— Папа, с Ромой что-то случилось! Пожалуйста, поверь мне. Нужно срочно что-то делать.

— Наська, что за бред ты несешь? Пересмотрела Битву экстрасенсов?

— Он должен был мне позвонить. Сейчас, в пятом часу, и, видимо, звонил, а я была в подъезде…

— Что ты?

— Папа! А потом прислал смс, которое он не мог написать. Папа!

— Я слишком рано решил, что ты повзрослела!

— У тебя же там есть осведомитель, узнай, папа. Еще и этот Ливанов — это же он тебе докладывал?

Отец закашлялся.

— Ливанов, о котором я думаю? Твой одногруппник?

— Только не говори, что ты не знал о нем? — Я присела на пол и прижала к груди колени, меня трясло. Трясло от страха и бессилия.

— Нет, и то, что он там, довольно странно, — задумчиво ответил отец, но это все было не то.

Не вовремя.

— Папа, послушай меня. Пусть я окажусь неправа! Я буду рада, но поверь мне, пожалуйста, Рома должен был позвонить мне с восемьсот семнадцатого километра от заставы. Просто проверь, у тебя это быстрее получится. Вдруг ему нужна помощь, вдруг машина заглохла?

— Стоп! А ты сама-то на заставу звонила?

— Нет. Папа, я и правда дура, та-а-акая дура. Но я даже не узнала у Ромы, как звонить на заставу.

Глубоко вздохнула. Все хорошо. Хорошо.

Ни черта не хорошо.

— Успокойся, я позвоню.

Отец положил трубку, а я уставилась на циферблат часов: почти половина пятого.

Принялась отсчитывать секунды, вынимающие из меня душу.

Одна. Вторая. Пятая. Девятая.

Раздался бой часов, оповещая о том, что минутная стрелка сейчас находится на половине.

Телефон завибрировал в ладони, и я вздрогнула.

— Ну что?

— Не вернулся еще твой Калинин. Ни его, ни его машины на заставе нет.

— Папа, отправь кого-нибудь за ним.

— Настя, что за бред, как я могу отправить кого-нибудь за ним? Они не мои подчиненные, у них свой начальник имеется.

— С которым что-то случилось!

— Наська, не истери!

— Папочка, миленький я тебе все прощу! Хочешь, фамилию обратно верну, но только помоги мне, пожалуйста. Я… — слова пропали, потому что я захлебнулась слезами. — Я не знаю, как это объяснить, не знаю, но то, что он написал, — это не он! Понимаешь? Он никогда не называл меня Настёной, никогда! Это не его слова! Не его смс! Не его!

— Так, все, хватит!

— Папа…

— Я сказал, хватит реветь! Тебе врач сказал: больше никаких нервных потрясений. Быстро пошла умылась, я сделаю все, что смогу. Обещаю.

И настолько уверенно звучало его последнее слово, что я поняла: он не врет. Он правда сделает все, что в его силах. И если с Ромой что-то случилось, то папа поможет.

Поднялась на трясущихся ногах и пошла в ванную комнату, положила телефон на раковину и схватилась за ее края.

Встретилась взглядом со своим отражением. Выглядела я, конечно, как самая настоящая городская сумасшедшая.

— Все будет хорошо!

Повторила отчетливо и громко, а затем умылась холодной водой. Я не знала, сколько в итоге прошло времени, прежде чем я услышала мелодию телефона. Все это время я пыталась привести себя в чувство, умываясь. Выключила воду, схватила телефон и чуть не завыла от досады, когда сенсор не отреагировал на мокрый палец.

— А-а-а-а!

Взяла полотенце, вытерла экран и только провела пальцем в нужном направлении, как вызов прекратился.

Да это издевательство.

Набрала номер папы — занято. Набрала второй раз — опять занято. Лишь после третьего набора я услышала протяжные гудки и, зажмурившись, замерла в ожидании того, что скажет отец.

— Настя, собирай-ка вещи и приезжай домой.

— З-зачем? — распахнула ресницы и опять встретилась с собственным взглядом в отражении зеркала.

— Я сейчас приеду туда.

— Папа! Ты звонил? — закричала я, не сдержавшись.

— Да, Настя. Я настоял, и в его направлении поедут. Как что-то будет известно, мне доложат.

— Кто? — обессиленно прошептала я, пытаясь успокоиться. Ведь после той правды, которую отец вывалил на меня вчера, я совсем забыла о папином осведомителе.

— Рассохин. Старший прапорщик. Нормальный мужик, понятливый.

Неожиданно.

— Очень понятливый, — недобро усмехнулась, вспоминая, как мы искали Любу в лесу.

— У него есть свой транспорт и… — Послышался вздох. — Приезжай.

— Папа, чего ты недоговариваешь? — Слишком странным был голос отца. Озабоченным, как будто он действительно волновался или переживал.

— Анастасия, я пошел тебе на уступки, сделал все, что в моих силах, сейчас жду новостей. Будь и ты так добра, приезжай домой.

Глава 28

Первым, что я почувствовал, была резь в ушах. Лишь потом я понял, что это так слышались чужие голоса, просто звучали они до жути громко. Открыл глаза и тут же зажмурился: свет был настолько ярким, что сразу ослепил меня. Зато голоса прекратились, вокруг меня образовалась звенящая тишина, но голова по-прежнему болела.