Читать книгу "3d, или Дела семейные - Салма Кальк"

— Ну бабушка, — нахмурилась Джиневра.

Стратегически неверно. Если бы она попросила прощения, шанс был бы, и немалый.

— К себе в комнату, — повторила ледяным тоном мать.

Джиневра заревела и пошла. Видимо, к себе в комнату. Марио украдкой на неё глянул — быстро и точно. Наверное, подумал, что бы сделать, чтобы тоже уйти к себе.

Тем временем принесли сладкий пирог и кофе. К счастью, все дискуссии о том, какой крепости его следует пить, давно произошли и завершились. Вкуса пирога Себастьяно не почувствовал, наверное, он был всё же съедобным. Можно выдыхать и идти восвояси.

Марио поблагодарил и исчез, только его и видели. Анджелина известила, что отправляется куда-то на встречу с кем-то. Себастьяно остался за столом вдвоём с матерью.

— Слушай, а по-человечьи совсем нельзя? — спросил он, сощурясь.

— Ты о чём? — мать всегда охотно принимала вызов.

— Обо всём вот этом. Чтобы более съедобная еда, и менее казарменная обстановка за столом.

— Ещё скажи — руки не мыть перед едой. Им дай волю — вообще будут есть в постели или за компьютерами!

— Ну так они всё равно будут это делать, как только у них появится такая возможность. Или просто купят по пять пачек чипсов и проглотят, а потом сама понимаешь, что дальше, — Себастьяно взялся за кофейник, но тот был пуст.

Тут же его утащили в кухню, чтобы наполнить.

— А ты будешь пить крепкий кофе, пока у тебя в желудке не образуется дыра, — кивнула мать.

— Именно. А когда образуется — пойду к своему врачу, и попрошу эту дыру залатать. Или — к доктору Доменике Фаэнце-старшей. А пока — хочу, чтобы у меня был ещё и этот вкус жизни.

Дворецкий вернулся с кофейником и наполнил его чашку.

— Если тебе так хочется что-то поменять в жизни Марио и Джиневры, ты можешь вернуться жить домой, — сообщила мать.

— Спасибо, я подумаю над твоим щедрым предложением. Не уверен, кстати, что тебе понравится результат. Потому что это не только плюс я, это ещё плюс некоторые мои люди и охрана. И постоянное движение вокруг меня. О спокойствии и тишине придётся забыть. Ты готова?

— Я всё же надеюсь, у тебя хватит разума не тащить домой свою кошмарную работу,

— Исключено. Специфика работы такова. И не притворяйся, что ты этого не знаешь.

— Мы уже не раз говорили о том, зачем тебе эта работа, и почему ты не хочешь найти себе что-то более достойное.

— Именно так. Мы оба не сходим со своих позиций, с годами ничего не меняется. И ни один не придумал для второго никаких убедительных аргументов. Поэтому пока оставляем всё, как есть. А сейчас я пойду беседовать с Джиневрой, и убедительно прошу тебя не вмешиваться, что б ни происходило.

— Что ты собираешься с ней делать? — изумилась мать.

Ну да, он раньше дочерью почти не интересовался. Видимо, был неправ.

— Для начала — разговаривать. А дальше — как пойдёт.

43. Как дикий человек из пустыни

* 103 *

Джиневра отозвалась на стук в дверь удивлённым «кто там»? Ну да, мать никогда не утруждала себя тем, чтобы постучать в дверь. Хоть к кому. И сейчас, наверное, не утруждает. А дочь сидела за столом, подвернув под себя ногу, и что-то кому-то писала. Увидев Себастьяно, изумилась, но телефон из рук не выпустила.

— Что тебе надо?

— Поговорим? — спросил он, входя.

Интересно, она сама выбрала этот дивный розовый цвет в зашкаливающих количествах? Всё понятно, отягощенная розовым наследственность, но должно же в ней быть что-то и от него! Кроме внешней схожести.

— Зачем мне с тобой говорить? — нахмурилась она.

— Мне есть, что обсудить с тобой.

— А мне нечего, — пожала она плечами. — Я ещё не забыла, что ты сдал меня в больницу.

— А если бы не сдал, то что? До сих пор болела бы? Мы все, вообще-то, не вечные, и если болезни не лечить, то от пневмонии можно умереть.

— Как мама?

— Нет, не как мама. Но тоже умереть. Тебе это зачем?

Джиневра задумалась.

— Ни зачем.

— Уже хорошо. Вот что я думаю — пойдём-ка с тобой погуляем.

— Куда это? — вытаращила глаза дочь.

— На улицу. В какое-нибудь приятное место. Где можно посидеть и поговорить. Или у тебя сейчас что-то срочное?

Кажется, разрыв шаблона мы получили.

— Нет, но… А если я скажу, что срочное?

— Тогда ты будешь делать своё срочное, а я поеду домой. В другой раз поговорим.

— И бабушка запретила мне выходить из своей комнаты!

— Со мной вместе ты сможешь это сделать.

— Правда? — дочь смотрела заинтересованно.

— Да, она не будет нам препятствовать.

— Тогда пошли, — Джиневра сунула телефон в карман, глянула в висящее на стене зеркало, прошлась лежащим тут же на столе гребнем по волосам и взглянула на Себастьяно.

— Пошли, — кивнул он.

Открыл дверь и пропустил её вперёд. Она оглянулась с недоверием, потом пошла.

— И что теперь? — спросила, когда они вышли на улицу.

— У тебя есть какое-нибудь любимое место? Где можно посидеть и поговорить. Или где можно походить и поговорить?

— Не знаю, — покачала головой.

— Вы же с подружками куда-то ходите?

— Ну да, но там всегда понятно, для чего нам это нужно, — она смотрела с вызовом.

— А сейчас, значит, непонятно. Хорошо, тогда садись в машину, поехали.

Джиневра по-прежнему излучала волны недоверия, но возражать не стала.

— А можно посмотреть? — кивнула она на брелок-леопарда, рождественский подарок Элоизы.

— Смотри, — он протянул ей связку ключей.

— А леопард потому, что он у нас всех на гербе?

— Точно.

— А где такого взять?

— Мне подарили на рождество, и я понятия не имею, откуда этот зверь взялся. Но мне он нравится.

— Мне тоже. Ты можешь узнать, откуда их берут?

— Я могу подыскать тебе похожего. Куда ты его применишь?

— Не знаю, — честно сказала Джиневра. — Может быть — на телефон.

На телефон будет великоват.

— Я подумаю и поищу.

— Спасибо, — Джиневра вернула ему ключи.

Неплохо. Но обнадёживать себя не следует.

Он привёз Джиневру к боковому входу в сады Ватикана. Право на проникновение внутрь у него было безусловное, но он им почти никогда не пользовался.