Читать книгу "Сокровище Кастеров - Дэниел Хорн"

– Я могу быть с вами откровенным, доктор Гейн?

– Смотря какие будут откровения.

– Я отец ребенка, и да, я знал, что она беременна, потому что ребенок был наш, понимаете? – Уильям заметил, что начинает кричать, и он приложил все силы, чтобы снизить свою громкость.

Доктор Гейн отвела взгляд, будто о чем-то раздумывала, прямо как детектив во время появления даже мало-мальской зацепки.

– Пожалуйста, я очень вас прошу, я сейчас поеду к семье Оливии, чтобы их поддержать. Я понимаю, звучит отвратительно, но она хотела сообщить о наших отношениях Джеймсу позже, чтобы меньше нервничать, а тут… – Уильям надавил сам на себя, чтобы выпустить побольше слез. Мужчина хотел вызвать жалость к себе. В детстве, когда над ним издевались сверстники, такой метод не работал, а только усугублял положение, но сложный мир отношений среди взрослых людей – это совсем другое русло.

– Она поступила к нам с разрывом матки и внутренним кровотечением. Операция прошла успешно, только нас смутил один явный факт. У Оливии Кастер были все признаки отравления, к тому же налицо были все признаки суицидальной наклонности. Два часа назад она покончила с собой, мы сделали все возможное, но… Я сожалею.

Теперь Уильям не притворялся, слезы по его щекам текли самые настоящие: «Моя Оливия, моя дорогая Оливия!» Портер теперь поверил в эту мысль окончательно. Оливия хотела быть с ним, но ей помешал муж. Она ему все рассказала, она хотела уйти от него, но он не позволил ей этого сделать. «Это он, я знаю, это твой трахнутый в голову муж! Кастер, я убью тебя, клянусь!»

– Спасибо и прошу прощения! – Уильям обогнул доктора Гейн и направился к выходу, вытирая слезы с глаз. Он добрался до машины и, усевшись в нее, дал волю своей ярости. Принялся колотить кулаками по рулю, постоянно повторяя: «Джеймс, Джеймс, Джеймс!» – каждый удар сопровождая вскриком.

Когда кисть Портера заныла от боли, он взял себя в руки и, готовый уже на все, поехал домой к Кастерам.

28

– Дженни, запиши, пожалуйста. Оливия Кастер. Семье сообщили.

– Хорошо! – ответила медсестра из-за стойки приемной. – С вами все хорошо? Выглядите уставшей…

– Да, Дженни, все прекрасно, всю ночь глаз не сомкнула.

– Может, вам кофе сделать?

– Нет, спасибо, поеду-ка я домой. Смена все равно еще вчера закончилась.

– Хорошего отдыха, доктор Гейн.

Гейн направилась обратно в коридор, ведущий в блок травматологии и интенсивной терапии. Не доходя до отделения, она зашла в туалет, оборудованный специально для инвалидов.

Гейн встала перед зеркалом и застыла на месте с широкими, как у наркомана, зрачками. Тишину туалетной комнаты нарушил противный звук, исходивший от самой Гейн, хоть ее рот и был сомкнут.

– Кхрк… кххх… крк!

Со стороны она напоминала андроида, который выполнял заложенную в него программу. Она подняла руки и приложила их к своему затылку, собрала волосы в два пучка и раздвинула их в стороны. С отвратительным, склизким звуком что-то оторвалось от затылка Гейн. Маленькое, тонкое существо, чья голова больше напоминала острие секиры. Тонкие когти с шевелящимися отростками вырвались из шейного отдела доктора, словно из нее высунули провод для подключения к другому устройству. Существо из сундука, отключившись от мозга Гейн, в один длинный прыжок оказалось в решетке вентиляции.

– Ай, что за… – Доктор Гейн вышла из ступора и тут же потеряла сознание.

Доктор даже не заметила, как по правую сторону от нее в вентиляционную решетку что-то с легкостью проскользнуло внутрь. Существо, перебирая своими конечностями жука-палочника, оставляло за собой кровавые отпечатки лапок. Вскоре монстр оказался на улице и со скоростью самого ловкого зверя на планете понесся домой к Кастерам – к своим отцу и матери, к аморфному нечто из сундука.

* * *

– Доктор Гейн! Доктор Гейн!

– А-а-а…

– Осторожно. – Медсестра помогла врачу аккуратно подняться на ноги. Гейн быстро сообразила, что упала в обморок.

– Сколько я тут пролежала? – спросила она у медсестры Дженни.

– Мы с вами виделись минут пятнадцать назад, я отлучилась в туалет, а тут вы. Осторожно, не делайте резких движений. Погодите. – Дженни посмотрела на затылок доктора Гейн и легонько провела по нему пальцами. – У вас кровь, вы, видимо, сильно ударились головой. Пойдемте, я провожу вас до кабинета, и мы вызовем вам такси.

– Хорошо. – Гейн сделала первый шаг, и в глазах у нее поплыло, но ей постоянно помогала Дженни, чему доктор была безумно благодарна.

Гейн пыталась припомнить, что было до обморока, но в памяти практически ничего не сохранилось. Ровно с того момента, как Оливия Кастер вновь оказалась на операционном столе. Все, что она помнила, это как Оливия пыталась ей что-то сказать и как она сама нагнулась к Оливии, а дальше все унеслось в темную червоточину беспамятства.

– Говорила я вам, выглядите очень неважно. Вы точно переутомились!

– Мне еще нужно связаться с Кастерами.

– Вы уже связались, даже лично мне сказали отметить это в медкарте.

– Правда? – с удивлением поинтересовалась Гейн.

– Правда.

– Видимо, я очень переутомилась!

29

Проспав всего ничего, Моника открыла глаза. Она уже слышала голоса двух разговаривавших мальчиков, по звону посуды было понятно, что они обедают. Девушка все еще чувствовала напряжение в теле. Эдди, кажется, беспокоился больше за друга и не совсем понимал обстоятельств, связанных с мамой, а Ларри и вовсе належался в больничной палате.

Моника поднялась с кровати и прислушалась. Кроме болтовни детей она ничего не слышала. Скорее всего, родители Ларри все еще спали или были внизу, занятые своими делами. Моника глянула в сторону душа и подумала, что сейчас лучшее время смыть с себя хоть немного той тяжести, что взвалилась на нее за последнее время. Она зашла в ванную и с радостью скинула с себя халат Агаты. Включив воду, девушка залезла в ванну и с полчаса простояла под струями горячей воды.

Все это время она размышляла о будущем. Всего несколько дней назад она мечтала покинуть родительский дом и ступить на дорогу взрослой жизни. Учеба, новые знакомства и возможности – все это было в ее руках, но какой в этом смысл, если тот человек, который и дал ей путевку в жизнь, сейчас лежал в больнице. Моника заплакала, переживания о матери с новой силой захлестнули молодую девушку. Боль, жжение в груди и тяжесть – вот что неотрывно сопровождало Монику.

«Сундук. Что там с этим сраным сундуком?» – подумала Моника, вспомнив отца. Сделал ли он то, о чем просила его дочь? – Он должен был это сделать! Ведь и мама ему об этом сказала!» Моника в этот момент железно решила, если отец ничего не предпринял, она точно сорвется на него и уйдет из дома в больницу в одиночестве, и тогда она несомненно покинет родительский дом с чувством облегчения. «А как же подарки? Может, слова об ответственности не были чьей-то шуткой? Может, нас никто не хотел напугать? Может, это действительно были предостережения? Но если так, то как это все работало?»