Читать книгу "Друг-апрель - Эдуард Веркин"

Это был дежурный. Аксёну показалось, что тот самый из будки. Который за рубль зеленым станет. Он спросил, что Аксён здесь делает. Аксён поглядел на вокзальные часы. Он читал почти четыре часа. Пригородный пропустил, двадцать минут назад.

— Что ты здесь делаешь? — повторил дежурный.

— Ничего.

Сумерки его застали в пяти километрах от города, он оглядывался и видел оранжевые и красные огни телевышки.

Темноту он встретил на дороге в лесу. Шагал, поеживаясь от холода, потом, чтобы разогреться, перешел на полубег. Иногда чуть ускорялся и прыгал, преодолевая воображаемые лужи, замедлялся, задерживал дыхание, и снова бежал, читая в ритм с движением, вслух, то, что запомнилось, переделывая и перекраивая, так, как ему нравилось.

И душа моя из тени в мир, где скорбь живет всегда

Не восстанет, не восстанет, не восстанет никогда

Эпилог

— А дальше?

— Дальше?

— Ну да, дальше?

— Дальше жил. Так, нормально, как все.

— А про стихи? Ты же стихи не уважал, а «Ворон» тебе понравился?

— Ну да. Настроение такое было, как раз.

— Мне он тоже нравится. И вообще По. А ты женат?

— Не. Да я все работал, квартира, машина, знаешь, все дела, не до женитьбы как-то… А вы как?

— Отцу предложили место хорошее в Тюмени, мы туда и поехали. Но там нас обманули и ничего не дали, зарплата маленькая, а квартиру приходилось снимать. Тогда мы перекинулись в Дмитров, это под Москвой. А потом и в саму Москву. Отец там два года проработал. А потом в Белгород.

— Из Москвы?

— Ага. Отцу в Москве не нравилось, ну, да и мне тоже. А в Белгороде тихо, хорошо.

— А тут что делаешь?

— Учусь. В технологическом.

— Мясо-молоко?

— Ну да, трудовая династия.

— И давно? Ну, здесь?

— Второй курс заканчиваю.

— Да… Я тут тоже, два года… И не встречались…

— Встретились же! Это здорово! Иду по улице, гляжу, а ты навстречу! Я рассмеялась даже!

— А я нет.

— Почему?

— Не знаю. От удивления, наверное.

— А здесь хорошо…

— Ну да. Мое любимое кафе. Я тут почти каждую неделю бываю. Ну, если в командировки не надо.

— А ты где работаешь?

— А, канцтовары…

— Что?!

— Ну да, канцтовары. Маленький магазинчик, беру оптом, продаю в розницу. Ну, еще игрушки, книжки…

Ульяна расхохоталась, прикусила соломинку и стала пускать пузыри.

— По-твоему, я не могу торговать канцтоварами? — Иван тоже вооружился соломинкой.

— Ну, не знаю… Я слыхала, что ты на контракт поступил, воюешь где-то…

— Не, — Иван помотал головой, — к черту… Я еще в армии решил своим чем-то заняться. Как дембельнулся, так тоже в Москве полтора года на стройке, денег скопил и сюда. Удачно попал, знаешь.

Он тоже дунул в соломинку. Но пузырь не получился.

— Да, — улыбнулась Ульяна, — видно, что удачно, костюмчик хороший.

— Да, купил…

— Как остальные?

— Кто?

— Ну, брат твой.

— Который?

— Младший. Славик. Которого увезли?

— Славик… — Иван брякнул стаканом. — Лодырь Славик… Пытаюсь заставить его математику учить, а он в гараже сидит.

— В гараже?

— Угу. Катер строит.

— Катер?

— Ну да, яхту почти. Уже год строит, собирается до Байкала доплыть. Лодырь и троечник.

— А мама ваша? Она с вами живет?

— Нет, не с нами… А Ломы, кстати, сгорели.

— Что?

— Ломы сгорели, ты не слышала?

Ульяна покачала головой.

— Большой тогда пожар случился… А я курить бросил.

— А я начала.

Ульяна достала душистые дамские сигареты, закурила. С удовольствием.

— Ты чего… — начал Иван и тут же замолчал.

— Облегченные, — Ульяна помахала сигаретой. — Ерунда.

— Ну и как, облегчает?

— Чрезвычайно. Вот и курю. А муж сигары — вонь, хоть из дома беги. Ты сигары как?

— Не понравилось. На самом деле воняют.

— А Чугун как? С вами живет? — Ульяна выпустила дым, пахнущий зелеными яблоками.

— Чугун три года получил, условно. Тушенки на самом деле не хватились, мобильники ему припаяли, конечно.

— А автомат? Ты про автомат рассказывал?

Иван потянулся к сигаретам, но потом руку остановил.

— Там странная история случилась. Автомат они нашли, конечно, но это не автомат уже был совсем.

— Как это?

— Испорчен. Ствол залит свинцом. И внутренности тоже. А патроны вообще вареные. Так что хранение оружия Чугуну не приписали, к тому же добровольно все выдал… Потом суд учел трудное детство и всякую другую ерунду. Короче, три года условно.

— Повезло.

Иван покачал головой, усмехнулся:

— Не, не повезло.

— Почему?

— Потому что… Потому что Чугун дурак был. Нажрался от радости, пошел гулять. С Руколовой поцапался, ну и… Короче, под поезд попал. Никто не заметил, так и помер под насыпью.

— Жалко.

— Угу. Только я не хочу про это, ладно?

— Ладно. Вы так вдвоем и живете?

— Ага. Нормально живем. А вы?

— И мы нормально.

— Значит, все нормально…

Ульяна затушила сигарету. Иван взял соломинку, принялся ее грызть. Они молчали. Ивану очень хотелось посмотреть ей в глаза, но за полтора часа он так и не посмотрел. И она тоже.

А потом она спросила:

— Вань, а чего ты не зашел-то?

— Когда?

— Ну, тогда, после Нового года? Сразу?

— Не знаю. Не получилось как-то. Я хотел зайти, но… не зашел.

— Почему? — Ульяна закурила снова.

— Я же говорю — не знаю. Все что-то так…

— А ты меня вспоминал?

— После Нового года?

— Ну да.

— Не. Редко очень. Я тогда на тебя обижался чего-то. Дурак был.

— А сейчас поумнел? — улыбнулась Ульяна.

— Ага, — улыбнулся Иван в ответ. — Здорово поумнел. Очень даже. А ты за ухо больше не дергаешь?