Читать книгу "Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант - Василий Звягинцев"

И началось!

Руководство Центрального штаба устранили сразу и тут же приступили к планомерной зачистке среднего и низшего звена. Уничтожались базы, изымались средства связи и оперативные планы, людей тысячами объявляли иностранными шпионами и «перекрасившимися белогвардейцами».

Но система пока еще выживала, пусть и в ослабленном до полной потери активности виде. Заковский, прекрасно все понимая, с первого момента вступления в должность решил сначала сколь возможно эту акцию притормозить, а в дальнейшем и отыграть назад.

До наполеоновских планов Генштаба ему дела не было, а за погранвойска он отвечал и был уверен, что такого рода тыловое прикрытие и резерв им жизненно необходимы. Махновское прошлое тоже давало о себе знать, кто, как не он, лучше всех представлял себе боевые возможности армии, которую за сутки можно мобилизовать, при необходимости так же быстро растворить среди мирного населения, а потом вновь собрать для внезапного удара совсем в другом месте.

— Значит, в Испанию собрались, Григорий Петрович?

— Да вот посылают, на укрепление…

— Давно, между прочим, пора. Я тоже решил резидента сменить, не мой человек. Новому я дам к вам пароль, встретитесь, наладите взаимодействие. Нехорошие там сейчас дела творятся, неправильные. Заново всю работу придется ставить. Полномочиями вас снабдили достаточными?

— На первый взгляд практически абсолютными. А как в реальности пойдет… — Шульгин развел руками.

— Это всегда так, но вы далеко будете, помешать вам труднее. Так что будем надеяться. Ребят я вам хороших отдаю, и как телохранители сгодятся, и самостоятельные задачи могут решать. Командиром им назначу старшего лейтенанта Гришина. Надежный сотрудник, руководить умеет и в реальном деле многого стоит. Пригласить?

— Пригласите. Посмотрю на него, и решим окончательно.

Роман Гришин оказался парнем двадцати девяти лет, невысоким, не производящим впечатления атлета, но наметанным взглядом Сашка определил, что силенка у него имеется и телом своим он владеет как нужно. Внешность типично среднерусская, однако с легкой примесью чего-то восточного. Татарского, может быть, или северокавказского.

Культура речи хорошая, да и образование по тем временам солидное — девятилетка, трехгодичное пограничное училище, три года службы замначальника заставы в Средней Азии, год в маневренной группе погранотряда и уже четыре года в спецотряде ГУГБ. Награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

— За что конкретно?

— Медаль за разгром банды Шермак-хана, орден по совокупности.

— Хорошо. Есть перспективы пополнить набор. Ставлю задачу — подобрать на ваше усмотрение десять бойцов, на которых вполне можете положиться в любой боевой ситуации вашего профиля. Согласны?

Гришин покосился на Заковского. В присутствие нового наркома и незнакомого товарища рангом не ниже, судя по тому, как держится, старший лейтенант чувствовал себя неуютно.

— Отвечайте, что думаете, — кивнул тот.

— Соглашаться или нет — я так не привык. Приказ есть приказ. А узнать, хоть приблизительно, какого рода задание предполагается, хотелось бы. Проще людей подбирать будет.

— Резонно. Детали узнаете в последний момент, а чтобы ориентироваться… Разведывательно-диверсионная работа в прифронтовой и зафронтовой полосе, охрана особо важных объектов, возможны операции по скрытой ликвидации противника. Действовать будем на значительном удалении от базы. Достаточно?

— Так точно. Разрешите выполнять?

— Выполняйте. Завтра примерно в это время я приеду посмотреть на людей. Затем получите дальнейшие указания.

Гришин снова посмотрел на Заковского. Тот кивнул и сделал отпускающий жест.

Они вернулись на Лубянку.

— Примите мой совет, Леонид Михайлович, — сказал Шульгин, закуривая, — объявите в органы «сталинский» призыв. Наберите молодежь с третьих-четвертых курсов институтов и техникумов. Укомплектуйте ими все отделы, требующие специалистов. Повыдергивайте стоящих командиров из строевых частей армии и флота, подготовьте из них кадровых армейских особистов, знающих, за кем следить, что считать ошибками, что некомпетентностью, а что и действительно вредительством. Особое внимание сосредоточьте на дураках и провокаторах любого уровня. Тогда, если начнется большая война, а она обязательно начнется, не позднее тридцать девятого, вы, по крайней мере, будете иметь перед собой объективную картину, а не конъюнктурную туфту.

— Не лишено смысла, — согласился Заковский. — А вы по вашей новой должности меня поддержите?

— Это еще кто кого, — улыбнулся Шульгин. — Я сейчас уеду, вернусь ли живым — не знаю. Давайте завтра устроим посиделки с новым наркомом обороны. Постараемся так, чтобы вы с Иосифом Родионовичем стали друзьями или хотя бы единомышленниками…

— Помню, — с мечтательной улыбкой сказал Заковский, — как мы его дивизию ущучили под Пологами в девятнадцатом. Говорят, ускакал на коне охлюпкой[49], и сам босиком, только красные шаровары успел натянуть…

— И об этом вспомните, молодость всегда прекрасна, а старые обиды легко забываются. Да и обид скорее всего не было. Они ж вам тоже потом прилично накидали? Хотя бы и под Екатеринославом…

— Вы прямо Мефистофель какой-то, Григорий Петрович. Я уже с нетерпением жду свидания с коллегой. Безусловно, в вашем присутствии. Вы удивительно умеете людей сводить и с ними сходиться. Как тот раз с Лихаревым в машине… Его я давно знал, вас — совсем ничего, и обстановка была самая пугающая, и вдруг так легко все разрулилось… Без крови и с наилучшими для всех последствиями.

— Характер у меня такой. Легкий. С другим, что на царском флоте, что в коридорах власти, сложно выжить. Но я вот что скажу — в условиях диктатуры…

Заковский очевидным образом напрягся.

— Пролетариата, я имею в виду, а вы что подумали? Так в условиях означенной диктатуры единственно правильной методикой для ее участников является установление и развитие горизонтальных связей. Уловили ход моей мысли?

— Да, пожалуй, — после тяжелой паузы ответил Заковский.

— Вот на этом и закончим, чтобы не ставить друг друга в сложное положение. У вас гостей обедом кормить принято?

— Да это в секунду.

Заковский нажал коленом кнопку под столом, и тут же появился адъютант.

— Столик, это, накрой в комнате отдыха…

— Есть…

Обычно у крупных начальников в то время имелось под рукой от трех до пяти секретных кнопок: под столом, на столе, внутри письменного прибора и так далее, в меру фантазии. У Шестакова так же было.

Пока они докуривали, в комнату отдыха через секретную дверь проникли подавальщицы, обе не менее чем в сержантских званиях, и сервировали «достархан» в лучшем виде.